Данил Сазонтов - На задворках совести

– Сам понимаешь, что об этом никто не должен знать. Тем более у нас в отеле секреты постояльцев мы не раскрываем.

– Лечи дальше.

Максим открыл дверь номера. Ему хотелось что-то сказать напоследок. Что-нибудь пафосное и крутое.

– Спасибо за помощь следствию, – сказал он не самую крутую фразу на Земле.

Симолин козырнул и вышел из президентского люкса.

– Следователь хренов, – буркнул Федотов, когда Максим ушел.

Капитан Тувалов встретился с Симолиным в холле. Сергей уже сидел на диване и попивал кофе в ожидании напарника. Максим поделился с ним свежей информацией. Тот, в свою очередь, доложил ему о своей проделанной работе. Так просто записи камер ему не дали. К тому же, на официальной записи, в момент, когда Буфанов встречается с какой-то женщиной, запись обрывается. Тувалов пригрозил проверкой по всем статьям. Ему предоставили исходники. На камерах засветилась женщина. Она под ручку прошла с Буфановым из холла отеля до номера. Максим сказал, что это ему известно и он знает даже, как эту женщину зовут.

– Ты у кого все это узнал? – спросил Тувалов.

– Сынок владельца этого отеля мой знакомый. Пришлось растормошить его.

Максим плюхнулся рядом с капитаном. Лейтенант скрестил руки в замке. Таким способом он почесывал свой мощный подбородок. Капитан допил кофе, и они с Максимом вышли из отеля. Довольные, с чувством выполненного долга и записями видеонаблюдения, они поехали в управление.

Генерал Тарасов ел бутерброды с чаем. Свой служебный пиджак с погонами он повесил на спинку стула. Тувалов с Симолиным, постучав, вошли к нему в кабинет. Там уже сидела майор Ващенко и что-то писала. Напарники расселись и стали докладывать о проделанной работе. Говорил, в основном, Тувалов. Максим лишь иногда поправлял его или что-то дополнял. Записи с камер они показали на стоявшем в углу телевизоре. Тарасов внимательно смотрел на видео и чесал свои усы.

– Надо узнать, где живет эта Предгорная и наведаться к ней, – сказал генерал.

– Я уже рассказала Валентину Ивановичу про это, поэтому перескажу вкратце и вам, – сказала Ващенко, обращаясь к Симолину и Тувалову. – Мне стало известно, что Буфанов конфликтовал с депутатом Окуневым. Более того, сама Буфанова возможно имела интимную связь с этим Окуневым. Об этом мне рассказали источники в гордуме. Также пришел подробный анализ от Никодима Евлампиевича. Там был найден мужской волос. Но точную экспертизу провести не удастся, потому что волос не имеет луковицы. Но то, что это мужской волос, сомнению не подлежит. Пока это все.

– Неплохо для первого дня, майор, – сказал с усмешкой Симолин.

Вика ничего не отвечала.

– Задача на ближайшие дни, – проговорил Тарасов, – Симолин и Тувалов, вы едете к Окуневу, а ты, майор, узнай адрес Предгорной и туда. Завтра отчеты. Сегодня вечером я вас отпускаю. До завтра.

Генерал допил уже холодный чай. Его подопечные начали расходиться. В коридоре Максим окликнул уходящую Вику:

– Майор Ващенко!

Вика остановилась и подошла к нему.

– Просто Виктория Петровна. Мне не нравятся эти «майоры», «генералы», – сказала она, – слушаю.

– Давайте сегодня отметим ваш первый день. Много людей звать не будем. Только я, Тувалов и вы. Мы же работаем вместе, а мы о вас ничего не знаем. Сходим куда-нибудь.

– Сегодня не могу, извините. Это все?

Тон у Ващенко был приказной. Она доминировала в разговорах. В ее голосе, тоне и мимике это заметно прослеживалось.

– Да ладно вам, Виктория Петровна. Посидим, поговорим, расслабимся.

– Симолин, поезжайте с капитаном в гордуму быстрее. Разговор окончен.

Она развернулась и зашагала по коридору. Максим смотрел ей вслед и восхищался подобным поведением. С подобными девушками он не имел опыта общения. В голове возник образ Маши-студентки. Насколько разные эти девушки.

На следующий день Симолин с Туваловым поехали в гордуму. «Рабочая» выехала с парковки ГУВД. По дороге Максим болтал о женщинах, а Тувалов слушал и поддакивал. У него не было столь богатого опыта, как у напарника, и поделиться он ничем не мог. Потом лейтенант перешел на него. Он ругал капитана за то, что тот имел низкую самооценку, когда речь шла о девушках. Так они доехали до места назначения. Парковка для простых смертных находилась чуть дальше. Нужно было заезжать с торца здания. У главного входа парковка запрещалась. Там стояли только черные седаны с синими мигалками на крыше, в ожидании своих хозяев. Перед думой расстилался небольшой парк со старыми элементами коммунизма. Дедушка Ленин стоял в бронзе в самом центре парка и указывал в сторону, надо полагать, врагов. Симолин заехал на своей «рабочей» прямо к главному входу, подпер один из черных седанов.

– Тут же нельзя парковаться, – взвыл Тувалов, будто они какие-то преступники.

– Расслабься, я сто раз так делал, – сказал Максим, вытаскивая ключи из зажигания.

Напарники поднимались по ступеням к мощным входным дверям гордумы. На видном месте табличка: «Гординская городская дума». На входе появился охранник:

– Господа, отгоните машину.

Симолин тут же на ходу ему ответил:

– Лейтенант Симолин, угрозыск. Могу дать ключи, сам отгонишь.

Он шел первым, за ним Тувалов. Туповатый охранник был недоволен поведением прибывших. Он преградил путь операм.

– Братан, милиция работает. В сторону, – приказал Максим.

– Машину перепаркуйте, – стоял на своем охранник.

– Капитан Тувалов, кажется, тут люди мешают работе милиции. Вызываем наряд? – спросил Симолин.

Он сдерживал смех от происходящего, а усилил все это Тувалов. Он не понимал, всерьез ли говорит его напарник или же шутит. Охранник впал в ступор. Видимо, ему еще никогда не приходилось иметь дела с подобными элементами. Все, что он смог сказать, было:

– Какой наряд?

Симолин сделал широкий жест рукой, будто тянется за телефоном в пиджак.

– Наряд. Спецназ. ОМОН. Вкурил? Из-за тебя мы не поймаем убийцу вовремя. Может он еще кого-нибудь убьет, пока я тут с тобой спорю из-за какой-то мелочи. Пусть машинка постоит там. Мы не долго. Кстати, скажи, где господина Окунева найти.

Весь этот поток слов обрушился сильнейшим цунами на голову бедного охранника. Тувалов еле сдерживал смех. Он отвернулся и посмеялся в кулак. Теперь он понял, что Симолин развлекается.

– Григорий Васильевич сидит на третьем этаже.

– Спасибо братишка. Так мы пройдем?

Охраннику осталось только уйти с дороги оперов. Подобное ему еще не доводилось видеть. Слово «милиционер», у него ассоциировалось точно не с таким беззаботным и развязным поведением.

Напарники поднялись на нужный этаж, нашли табличку на двери – «Григорий Васильевич Окунев», постучались, вошли.