Анастасия Дойч - Жертва всегда соучастник

Андрей слушал внимательно и даже как будто сочувствующе. А потом сказал мне:

– Я всегда удивлялся, что ты в нем нашла, если честно.

– Я и не думала, что ты поймешь.

– Да я и пытаться не буду. Для меня очевидно только то, что тебе нужна помощь. И я бы мог тебе помочь – наладить отношения с ним.

– А тебе-то от этого какая выгода?

– Ну, я надеюсь, что когда ты получишь своего Кирилла, Великого и Ужасного, в полное владение, эта одержимость быстро пройдет, и что игра не стоит свеч.

– И это всё?

– Ну, я еще надеюсь на то, что тогда ты перестанешь смотреть на него, оглянешься наконец-то по сторонам, и тогда…

–Что тогда?

–Да ничего, забей.

По лицу Андрея я видела, что он сказал больше, чем собирался, и уже жалеет о своей откровенности. Наверное, в жизни каждой девушки есть такой неловкий момент – когда она и ждет признания, и боится услышать его, потому что никаких чувств не испытывает. Так вот, кажется, этот момент настал. Но, видимо, Андрей и сам понимал, что этот разговор был бы неуместным. Не сейчас. Не в этой жизни, где мое счастье зависело от мимолетного взгляда зеленых глаз, от тени улыбки, от… Впрочем, неважно.

Голос Андрея вывел меня из задумчивости.

–У меня есть идея. Но она нуждается в доработке. Давай обсудим ее через неделю, а сейчас пройдемся по бульвару, полюбуемся морем – смотри, какая чудная погода.

Мы вышли из кафе и не торопясь пошли по мосту. Я боялась неловкого молчания, но выяснилось, что совершенно напрасно. Андрей оказался приятным собеседником, мы обсуждали книги и сериалы, музыку и комиксы. Настроение улучшилось, и я вернулась домой другим человеком.

В тот год я открыла свой бизнес – небольшой интернет-магазин, торговавший домашним текстилем и декором, в том числе и ручной работы. Мне всегда нравились все эти милые домашние мелочи – пледы, декоративные подушки, скатерти. Вот скажите, разве может дом именоваться домом, если там нет удобного кресла и мягкого пледа? Нет, если этих вещей там нет, то это не дом, это то, что чиновники называют «жильём» – максимально обезличенное слово, в которое практически не вкладывается позитивный смысл.

Мне нравились льняные скатерти, нарядные вязаные салфетки, я даже пробовала сама создавать дизайны. Но в тот день даже это занятие не доставляло мне радости.

Так что я проверила статус заказов, упаковала несколько посылок, которые нужно было отправить завтра утром, и устроилась на диване с книжкой. Та самая британская классика, в которой я всегда черпала утешение. Знаете, эти истории о благонравных викторианских барышнях, которые в итоге еще получают своего мистера Дарси и десять тысяч фунтов годового дохода в придачу.

Словом, это был обычный вечер, еще один в череде многих. Я еще не понимала, что теперь всё в моей жизни будет иначе.

6 лет назад

Я так и думал, что этим закончится. Кирилл никогда не отличался особым тактом и деликатностью. А Марго слишком наивна, чтобы понять, что он собой представляет. Или не наивна, а глупа. Или… Иногда мне кажется, что Марго гораздо умнее, чем хочет показать. И жестче, гораздо жестче. Но, возможно, это просто моя подозрительность. Уж больно легко она поддается на манипуляции. Или это я был так чертовски хорош и убедителен? Ха, я практически сам себе поверил – трогательный очкарик, почти признавшийся в любви.

В другой жизни – возможно, возможно…Марго по-своему привлекательна, если вам нравится такой тип: среднего роста, белокожая, с приятным, но незапоминающимся лицом. Рыжая – и цвет волос как будто компенсирует эту безликость. Но для меня важнее то, что она идеально подходит для моего плана.

Бывало ли в вашей жизни так, что вы ненавидели человека по-настоящему, до зубовного скрежета? Если вы ответили утвердительно – вы меня понимаете.

Кто-то, наверное, сказал бы, что все дело в зависти. Но нет, все намного глубже и сложнее. Да, Кирилл яркий. Именно так – не столько красивый, сколько яркий и обаятельный. Ему слишком многое сходит с рук, и практически всё, что у него есть, он получил незаслуженно. Кому, как не мне, это знать. Он – мой сводный брат, всегда вставляющий палки в колеса и успешно конкурирующий за внимание матери. «Ну пойми, Андрюша, ему тяжело, ведь он рос без мамы».

Я думаю, что многие на моём месте ненавидели бы отчима. Но нет, с ним у меня складывались неплохие отношения – может быть, без тепла и сердечности, но, по крайней мере, и без неприязни. Я плохо помнил своего отца. И у меня не было причин ненавидеть отчима – он был хорошим человеком, добрым и справедливым.

Кирилл никогда не был на него похож. Ни в чём. Там, где его отец проявлял терпение, Кирилл срывался на крик и тут же обвинял окружающих во всех своих неудачах. Там, где отец демонстрировал доброжелательность, Кирилл проявлял демонстративную агрессию.

Мы ненавидели друг друга с детства. Хотя, скорее, ненавидел я. Кирилл всегда относился ко мне слегка пренебрежительно, демонстрируя презрение и иногда даже брезгливость. Впрочем, при родителях мы чаще всего это скрывали. Мы вообще многое научились скрывать. В университете Кирилл, например, предпочитал не афишировать наши родственные связи, благо фамилии у нас были разные.

Думаю, он просто стеснялся. Ну как же: Кирилл – альфа-самец, спортсмен, плейбой, зеленоглазый король с ямочкой на подбородке. А я классический нерд, хотя сомневаюсь, что Кирилл потрудился запомнить это слов. Уверен, что за глаза он называет меня задротом – всё, как в старшей школе.

Кирилл всегда презирал отличников. Он посмеивался над моими комиксами и приложениями, которые я писал. Но больше всего его раздражали мои хобби, которые, впрочем, не добавили бы очков и менее сомнительному типу. В детстве он высмеивал мое увлечение диорамами, позже – настольные игры. Он так и не смог понять, что мне всегда в них нравилось. Возможность быть мастером игры, сценаристом, который находит место для каждой фигурки и планирует ходы для каждого игрока. Я многому научился за это время, и мне кажется, что пришла пора воплощать это в жизнь.

Сентябрь 2019 года

Я не думала, что это будет так легко. Я смотрю на Кирилла, но больше не вижу человека, которого я любила. Красивое лицо меняется на глазах. В нем нет злости или гнева, только страх, панический страх остаться здесь, оказаться брошенным. Ещё немного – и он начнёт умолять, чтобы я осталась. В зелёных глазах я читаю только ужас и тоску. В них больше нет сияния, которое я так любила. Кирилл тускнеет и как будто становится меньше. Удивительные метаморфозы происходят с человеком, когда ты перестаешь его любить.

Хотя для того, чтобы говорить об изменениях, нужно хорошо знать человека. Мы провели вместе шесть лет – как друзья, как деловые партнёры. Но даже после всего этого я не уверена, что хорошо знаю его. Я не чувствую любви, но и ненависти нет. Он просто помеха, препятствие на пути, барьер, который нужно преодолеть. Жизнь – удивительная штука, и освобождение приходит тогда, когда его не ждёшь.