M Delirius - Загадка пенсиона Вальдберг

Активизировав программу копирования и вложив в сканер первый лист, со страхом заметил, что бумага стала ещё жёлтее.

"Не успеть, всё равно не успеть, - подумал я. - Сканирование, потом распечатка - это минимум пять-семь минут на одну страницу".

Включив режим быстрого печатания, в ущерб качеству, тешил себя тем, что потом, не торопясь, разберусь, даже если текст отпечатается не очень чётко. Главное - спасти рассказ, повествование.

После копирования трёх страниц, положение с состоянием бумаги стало катастрофическим, она приобрела светло коричневый оттенок. Ещё одна идея пронзила меня в этот миг. Я решил, что реакция горения бумаги замедлится, если положить рукопись в морозильник. Это решение помогло, но лишь отчасти, процесс замедлился, но не прекратился. И всё же это был выигрыш во времени!

Копия последнего листа вышла самой неразборчивой, но спасённой. Я перевёл

дух, вытер влажный лоб и, подойдя к бару, налил себе тройную порцию бренди. Выпив залпом, поднимающую тонус жидкость, глянул на рукопись, которую примерно час назад извлёк на свет. То, что осталось от неё походило на кучку сгоревшей газетной бумаги. Сам рассказ был спасён. Расслабившись, я рухнул в кресло.

Лишь минут через десять я смог прийти в себя, после нервно-беспокойного часа и взять в руки уже перепечатанную рукопись. Волну возмущения, по поводу такого варварского подхода к выпуску рассказа о Шерлоке Холмсе в жизнь, заглушил ничем неудержимый интерес к неизвестному приключению, и я спешно погрузился в чтение.

Я остановился тогда... а, здесь: "И вновь сизый дым повалил из его трубки вишнёвого дерева".

- Как это ужасно, Уотсон, когда тебе не дают заниматься любимым делом, вновь заговорил Холмс после недолгого молчания.

- В каком смысле?

- В самом прямом! Преступник пошёл абсолютно бездарный, не только в Лондоне, но и по всей Англии: не хочет задать хотя бы мало-мальски серьёзной задачи. Он просто выродился! Вот скажите, Уотсон, какой толк от исключительных способностей, если их не для чего применить?

- Холмс, это кощунство! Взывать к преступникам, чтобы они задали задачку для вашей скучающей головы. А вы подумали о бедных жертвах? - Выпитый бренди разбудил в моём сознании протест и смелость восстать против эгоизма великого сыщика.

- Уотсон, в вас скрывается черта моралиста. Да и почему вы сразу берётесь за крайние мерки? Я вовсе не взываю к кровавым деяниям. Существует же множество преступлений по своему характеру претендующих на категорию сложных, запутанных, и в то же время не связанных с человеческими жертвами.

- И всё же, - не унимался я, - если вы, дорогой Холмс, страдаете от отсутствия головоломок, то могли бы заняться безобидными задачами, но так же требующими работы ума, и, кстати, не требующие даже выходить из дому.

- Хм, это интересно. И чем же, например?

- Например, - шахматы. Их принято считать гимнастикой мозгов, и с вашим аналитическим умом, вы будете сильным соперником.

- Дорогой Уотсон, я не хочу отозваться об этой древней игре дурно, но всё же считаю, что для моего "чердака" это лишнее, - он постучал указательным пальцем себя по лбу. - Я умею переставлять фигуры, но не собираюсь забивать шахматами голову всерьёз.

- Холмс! Я знаю вас уже много лет, но не перестаю иногда вам поражаться. Порой ваш цинизм и скептицизм просто вызывающ! Вы помешались на вашей профессии: для вас не существует практически ничего другого, кроме как распутывания криминальных узлов. Но помилуйте, ведь нельзя же жить только этим! В мире существует множество других интересных проблем. Вот вы сетуете на отсутствие дела, сложнейшей, запутанной задачи; что ваш мозг гибнет от безделья. Значит, вы беспокоитесь о нём, а в тоже время курите уже пятую трубку подряд, отравляя свой, как вы говорите, "чердак" никотином. Да ещё пытаетесь оправдать потребление кокаина, - к раздражителям, исходящим с уст Холмса, теперь добавился ещё и сизый туман, густо заполнивший всю нашу гостиную, и к данному моменту уже не позволявший ясно видеть моего оппонента.

- Уотсон! Вы вспомнили, что являетесь не только моралистом, но и врачом? воскликнул Шерлок Холмс, улыбаясь. - Я помню ваши лекции, прочитанные мне неоднократно о вреде наркотиков, о том, что это губительный процесс, ведущий к перерождению нервных клеток и, в конце концов, к слабоумию. Теперь же вы решили прочесть мне лекцию о вреде курения. Следующая лекция будет о вреде алкоголя?

- Не иронизируйте, - продолжал я серьёзно. - Да будет вам известно: по данным последних медицинских наблюдений, более девяносто процентов заболевших раком губы курили трубку или мундштук, - и я жестом указал на трубку, дымящуюся в его руке.

- Чем вы это объясняете? - уже серьёзно спросил Холмс. Этот резкий переход от скептического, ироничного тона к серьёзному, смягчил вспышку моего негодования.

- Затрудняюсь ответить с уверенностью, вопрос этот ещё не изучен. Возникает это предположительно оттого, что трубка или мундштук, используясь множество раз, и, пропитываясь со временем никотином, оказывает опасное влияние на кожу губы. Этому способствует ещё тот факт, что трубку или мундштук держат, обычно, подолгу в одном положении. Сигареты и сигары, как бы их не держали во рту, после курения выбрасывают.

- Что вы посоветуете? Бросить курить или бросить курить трубку? - спросил мой друг, глядя на зажатую двумя пальцами свою любимицу. - И как это выражается, как выглядит?

- Ну, это будет для вас слишком радикальный метод. Я даже боюсь это предлагать. Но, посоветовал бы: чаще менять их, да и курить не так много. А выражается заболевание в виде белого не смывающегося налёта на губе или язвы.

- Дорогой доктор, я просто уверен, что вы не могли не заметить мой трубочный арсенал. Не обладая такими сведениями по этому вопросу, я, всё же, подсознательно предостерегаю себя от этой неприятности.

Вялая попытка оправдаться, давала понять, что разговор его занимал.

- Да, вы обладаете обилием разных трубок, но курите в основном две: глиняную и вишнёвого дерева, - продолжал я наступление.

- Браво, Уотсон! Право же, вы делаете довольно заметные успехи в области наблюдательности, но почему-то она нацелена лишь на мою скромную персону. Что же касается остальных случаев, то вы упорно не желаете ей пользоваться.

- Холмс, это же напрашивается само собой. Я вижу ваш процесс курения на протяжении многих лет, а за такой промежуток времени это заметит и слепой.

- Ну, не скажите, мой дорогой доктор. Вспомните, хотя бы, пример со ступеньками лестницы, ведущими из прихожей в нашу квартиру. Вы их тоже видели множество раз, а не знали их количество и, наверное, уже забыли и не знаете сейчас.

- Что вы сравниваете, Холмс, какие-то ступеньки и человека. И кстати, на счёт памяти, вы не правы. Я помню тот наш разговор и знаю - их там семнадцать.