Мара Ви - Немного не в себе – I

Вечернее солнце лилось сквозь большие окна с мелким рисунком старинного переплета. Свет отражался от полированных деревянных поверхностей и хрустальных бокалов, которые разносили официанты. Вся обстановка была дорогой и консервативной, как будто не менялась в течение пары веков.

Гости, которые беседовали около входной двери, неожиданно задвигались, практически отпрыгивая в разные стороны, и через секунду появилась причина этого переполоха.

В дом вкатилась дама с безупречной укладкой и массивными украшениями, восседая на инвалидном кресле, как на троне. Кресло катил одетый во все черное статный мужчина с хищными чертами лица. Дама умудрялась из своего положения смотреть на всех свысока и лишь немногих удостоила снисходительным кивком головы.

– Пожалуй, маман тоже можно вычеркнуть, – прокомментировала Мадлен.

– Маман?

Лео хотелось убедиться, что Мадлен не шутит и действительно готова подозревать всех без исключения. Но она растолковала его вопрос иначе.

– Она предпочитает, чтобы мы так ее звали. У нее древние французские корни, которыми она очень гордится. – Мадлен указала пальцем на экран. – А вот того брюнета не стоит сбрасывать со счетов. Юрист. После смерти отца он у маман вместо комнатной собачки. Она берет его с собой даже за покупками. Не удивлюсь, если она уже переписала завещание на него.

Лео присмотрелся к питомцу маман. По правде говоря, он гораздо больше походил на пирата, чем на юриста. Впрочем, Лео доводилось встречать немало юристов, которые как будто получили каперское свидетельство и набрасывались на любую добычу.

Тем временем вновь прибывшие переместилась к столику у окна, раздвинув устроившихся рядом гостей. Маман ревниво поправила стоявшую там фотографию в золотой раме. Камера успела выхватить изображение: ее саму, изящно изогнувшуюся в кресле, и стоящего рядом пожилого одутловатого мужчину в костюме-тройке, видимо, отца Роберта.

Возникшая рядом Елена с улыбкой протянула маман бокал шампанского, но та, не глядя на невестку, требовательно подняла руку вверх. Безмолвный юрист тут же вложил в покрытую перстнями суховатую руку журнал «Point de Vue», и маман углубилась в чтение.

Елена немного постояла, потом поставила бокал на столик и развернулась.

– Вот! – ткнула пальцем в экран Мадлен.

Она поставила видео на паузу, и на экране застыло лицо Елены. На нем было плохо скрываемое раздражение.

– Вот истинное лицо этой тихони! – Мадлен торжествующе посмотрела на Лео, потом перевела взгляд на экран и снова включила воспроизведение.

Заметив снимающую ее камеру, маман изогнула бровь, смерила оператора взглядом сверху вниз, презрительно фыркнула и уткнулась обратно в журнал. Даже по эту сторону экрана Лео почувствовал себя неуютно. Впрочем, изображение на экране тоже нервно затряслось.

– Все наше детство в одной картинке, – вздохнула Мадлен. – Но не думаю, что она могла бы кого-то убить. Вымотать нервы, разрушить самооценку, довести до самоубийства – это пожалуйста. Но убивать… К тому же она действительно пыталась помочь Роберту, – Мадлен скривилась. – Таскала каких-то целителей, шаманов, колдунов… Мне стоило многих усилий скрыть все это. Что подумают люди в нашей церковной общине?

– Зачем же вы позвали меня?! – удивился Лео.

– Маман согласилась не звать никого больше, пока ты не закончишь работу.

– То есть – пока Роберт либо не выберется, либо не умрет. А еще вероятнее – умрем мы вместе. И все это ради того, чтобы вы доказали общине, что Роберт не самоубийца, а вы – образцовая сестра?! Да вы просто мастер беспроигрышных комбинаций. Не забудьте упомянуть это на исповеди.

– А это Роберт, – поспешно ткнула в экран Мадлен. – Обычно он не пьет столько.

Хозяин праздника встречал всех у камина, над которым висела огромная яркая картина. Модный костюм с зауженными штанами делал фигуру Роберта несколько комичной. Когда бокал пустел, он, не поворачивая головы, дергал рукой в сторону одетой в серебристо-серое платье Елены и немедленно получал новый.

Просматривая видео, Лео удивился способности этой женщины быть практически везде одновременно. Она постоянно мелькала на заднем плане, управляя работой официантов, сглаживая острые ситуации и предотвращая неприятности. Лео не был согласен с определением, которое ей дала Мадлен. Несмотря на усталый вид и мешки под глазами, Елена не походила на водоросль, в ней чувствовалась некоторая отчаянная сила. Как будто она старалась быть покорной и незаметной назло. Вот только назло чему – непонятно.

Елене то и дело помогала короткостриженая брюнетка, которая ориентировалась в доме не хуже хозяйки, отвечала на звонки и даже приветствовала гостей, когда та была занята. То ли из-за невысокого роста, то ли из-за по-детски миловидных черт лица выглядела она значительно моложе Елены и относилась к ней с заботой, которую можно ожидать от сестры.

– Кто это? – спросил Лео.

– А, Бетти, старый друг Роберта. Кажется, они знакомы еще с университета. Работает детским стоматологом. – Мадлен слегка передернуло. – Господи, это ж надо так ненавидеть детей!

Лео взглянул на внезапно замолчавшую Мадлен, и ему показалось, что та пересчитывает языком собственные зубы. Он слегка кашлянул, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

– Ах да, – продолжила Мадлен. – Это она обнаружила Роберта в подземном гараже и вытянула его наверх до приезда спасателей. Потом, когда у Роберта начала отказывать печень, она вызвалась стать донором. Лицемерка! Наверняка рассчитывала на то, что ее печень не подойдет, и давила на нас. К счастью, все обошлось.

– Она замужем?

– Нет. Ко всему прочему, она еще и одинокая лесбиянка, – Мадлен заметно нахмурилась.

Лео внимательно посмотрел на Мадлен, пытаясь понять, что именно вызывает такие эмоции.

– Я не одинокая, – Мадлен одернула рукав пиджака, как будто пытаясь натянуть его на правую руку без кольца. – Кто вообще сказал, что это важно? – спросила она с вызовом.

– Кто? – не вполне понял Лео, но по нахмуренным бровям Мадлен догадался, что лучше сменить тему. – А как Бетти оказалась в доме Роберта?

– Кажется, попала в какую-то аварию неподалеку и зашла случайно. У нее был ключ, что тоже делает ее подозреваемой.

– Зачем человеку спасать того, кого он хочет убить? – удивился Лео.

– А зачем человеку становиться стоматологом? – парировала Мадлен.

Лео только вздохнул.

– Что это за странная картина? – он указал на яркое пятно над камином, которое явно не вписывалось в интерьер.

Камера периодически снимала части картины крупным планом, и никак не удавалось понять, что именно там изображено.

– Очередное увлечение Роберта. Он вдруг решил инвестировать в искусство. Говорит, что живопись наполняет его энергией. До этого он начинал учиться судоходству, копался в каких-то захоронениях…