Кирилл Берендеев - Не судьба. Роман о восьмидесятых
- Название:Не судьба. Роман о восьмидесятых
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005100603
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Кирилл Берендеев - Не судьба. Роман о восьмидесятых краткое содержание
Не судьба. Роман о восьмидесятых - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Первое января попало на пятницу, так что гуляли мы до понедельника. Каждый по-своему, на свой лад. Встречались на кухне, о чем-то пустячном сговаривались, доедали остатки заказа и снова расходились, бесшумно запирая за собой дверь.
Ольга не выдержала первой. В среду принесла несколько пластинок со старыми записями Лемешева, Козина, Петра Лещенко, попросила у Михалыча электрофон послушать.
– В комиссионке брала? – спросил дворник, удивившись виду пластинок, песни. Записанные в его еще детстве, если не до войны, а сохранились уж очень хорошо. Поковырялся у себя, вытаскивая из-под груды «Огоньков» поблескивавший дюралью короб проигрывателя.
– В «Мелодии» сегодня купила. Сил с вами нет в тиши сидеть. Хоть послушать что-то приятное.
– У тебя только романсы? – не выдержал он, любитель другого Лещенко, из певцов современной эстрады. Ольга кивнула, Михалыч, немного загрустив, молча отдал электрофон, зачем-то попросив, чтоб не потеряла.
– А мне и не на вынос. Я тихонько посижу.
Ушла к себе. Я не выдержал и минуты, постучался, вернее, поскребся в дверь. Просунул голову.
– Заходи. Что-то больно хитрая техника, этот «Аккорд». Не заводится.
Конечно, она просто не переключила обороты. Скорее всего, чтоб позвать к себе. Я перещелкнул ползунок на тридцать три с третью, протер закрутившуюся пластинку и приложил иглу звукоснимателя. Ольга тут же отвела его.
– Потом послушаем, позже. Я с тобой поговорить хотела. А ты все прячешься куда-то, почему-то.
– Я не…
– Прячешься, я ж вижу. Не хотелось перед Михалычем, но ты…
– Как будто ты только ради этого раскошелилась на этот антиквариат.
– Я люблю романсы, но дай мне договорить.
– Тогда говори, я включаю.
– «Лишь только вечер затеплится синий…» – вмешался в наш разговор Вадим Козин.
– Я тоже хотел с тобой поговорить. Но у меня есть более надежная пластинка, через которую ни один разговор услышать невозможно.
– Принеси, – я вышел и почти немедленно вошел. Только в коридоре столкнулся с дворником. Увидев в моих руках ярко раскрашенную коробку с надписью «Герой асфальта», Михалыч несколько ошалело поглядел и на нее и на меня.
– Что это?
– Мне тоже захотелось послушать, вот жду очереди.
– Группа «Ария». Что за группа? А, вспомнил. Это что, та самая, которая в списках была. Ну, пропагандирующая секс и насилие? Нет, скажи, еще год или два назад она в черных списках, вместе с «Металликами» и «Киссами», а нынче… дожили. Мишка меченый совсем ошалел. То ускорение, то госприемка, то сухой закон, то вот тебе…. Это твои кооператоры состряпали?
– В магазине купил. За три пятьдесят, – и не дослушав вопли дворника, вошел в комнатку Ольги.
– Точно сработает?
– Он сейчас как раз воспоминаниями о пластинке занят, – я прислушался к причитаниям Михалыча о безумной синусоиде партийной линии, которую он, истинный сын революции, получивший партбилет двадцать лет назад, вынужден исполнять вслед за взбесившимся генсеком, которого никто не может или не хочет окоротить и привести в порядок.
– Это ненадолго. Сам знаешь, тяпнет с горя, где же кружка – и будет прислушиваться. Включай свою пропаганду капитализма.
– Там нормальные песни, – Козин замолчал, его место занял Кипелов, без лишних предисловий заоравший в микрофон:
– «Не дотянем мы до полночи, нас накрыл зенитный шквал…».
– Выключи немедля! Я себя не слышу. Действительно, вредительская группа. Как ты слова-то разбираешь? Или неважно?
– Ну, не нравится, слушай обратно «Калитку».
Мы помолчали какое-то время, а когда Козин переключился на «Машеньку», я наконец, спросил:
– Так о чем ты хотела поговорить?
– Ты ведь тоже не просто так зашел.
– Я соскучился, – просто и прямо произнес, глядя себе на руки. – Ты вдруг стала какой-то далекой, почти чужой, да я и сам виноват, все никак не мог ни с делами разобраться, ни с мыслями собраться. И тянул столько времени. Ведь не сейчас, не вчера даже хотел поговорить.
– Я тоже хороша, – наконец, промолвила и Ольга. – Мне прежде надо было с тобой посоветоваться, но я так обиделась твоим молчанием, что теперь и сама не знаю, на каком свете.
– Ты это о чем?
Она взяла долгую паузу. Вздыхала, покусывала губы, все не решаясь начать разговор. Потом взяла мою руку и только тогда заговорила. Правда, не совсем то, что я хотел услышать.
– Знаешь, я… наверное, глупо поступила. Так всегда бывает, когда сама, с налету, хочу решить все проблемы и получить свой домик у моря.
Снова пауза. Ольга желала услышать меня, зачем-то кивнув, я неожиданно заметил:
– У моря нехорошо, влажность большая. В Крыму…
– Да при чем тут. Я говорю… ты как будто смеешься надо мной.
– Нет, что ты, напротив.
– Плачешь? Я вот, кажется, тоже буду. Помнишь, мне в ноябре прибавили зарплату, прогрессивку дали, ну и еще заказ на новый год. Большой заказ, хотя я не знаю, до этого момента вообще никогда не получала. Нет, раз только, когда мы план перевыполнили, но это… нет-нет. – Ольга снова замолчала. Потом продолжила, глухо: – Сама не знаю, как объяснить. Просто я наверное, попала в историю.
– Скверную?
– Я не пойму. Потому как все, вообще все, в ней замешаны. Ты… сейчас объясню, в чем дело.
По ее словам, она, став старшим бухгалтером в своем отделе, получила право на обработку данных по приемке и сортировке поступающего на их предприятие угля – от собственного разреза. Ольга долго поясняла, как вообще происходит добыча этого природного ископаемого. Нашей области повезло, как Донбассу, например: угольные слои располагаются синклинально, через каждые десять-двадцать метров и толщиной до полутора метров. Присутствуют практически все марки углей, от жирных и коксовых до полуантрацитов и антрацитов. Пласты помещаются удобно, на глубине от трехсот метров до двух километров, хотя конечно, до последних запасов еще не дошли, да и вряд ли дойдут. Каждая шахта в год вырубает до ста пятидесяти тысяч тонн угля, а таких у нас двенадцать. Часть мы сдаем «в закрома родины», а часть, куда меньшую, используем для собственных нужд: обогрева домов, для работы предприятий, для получения электричества.
– И в аптеки, – улыбнулся я. Ольга нахмурилась.
– Там обычный пережигаемый древесный уголь. Не говори ерунды, послушай, – пластинка кончилась, я поднялся, перевернул, сел рядом. Она снова обхватила, сжала мои ладони. – Вот то, что идет в город, на обогрев, на работу заводов «Красный металлист», «Вентиляторных заготовок» и «Экспериментальных материалов» – это кокс, который производим мы сами, здесь, в «Асбесте», где я работаю. За команду которого ты болеешь.
– Раньше болел.
– Ну да. Теперь продаешь майки. Уголь для кокса нужен определенных сортов, но большую часть нужных мы отправляем в другие города, себе оставляем, что похуже. Иногда получается даже не кокс, а полукокс, но несмотря на это, все равно проходит по документам именно как коксующийся уголь. Мы элементарно воруем. Выполняем и перевыполняем план. На сто десять процентов. Транспарант, который «Асбест» возит на каждую первомайскую демонстрацию, не меняется уже лет пятнадцать, если не больше. С шахт мы получаем куда меньше, чем планировалось и нами и поставлено сверху. А мы добавляем слабые угли или вообще отправляем полупустые вагоны и принимаем как данность. Это сотни тысяч рублей, может, больше, я ведь только одну шахту знаю. Но слышала, что и на других так же. Приписки, усушка, утруска.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: