Арина Романова - Печать дьявола, или Тайны дачного поселка

Мы дружно засмеялись.

– Мы с Егором только что на речке были. Он уже в дом вошел. Пойдем и мы.

– А мама дома? – спросила я. – Она обещала меня встретить, а теперь даже трубку не берет.

– Была дома, когда мы уходили. Пойдем, поищем ее, – предложила Вика, и мы вошли в дом.

Внутри царила тишина. На кухне никого не было и мне это уже не понравилось. Не то что бы я что-то почувствовала, но как-то неприятно тоскливо стало на душе.

Мы не пошли в гостиную, а сразу поднялись на второй этаж, в комнату Зои. Вика шла первая, я за ней. Дверь в комнату оказалась открытой.

То, что мы увидели дальше, скорее походило на одну из сцен какого-нибудь американского триллера, их еще называют слэшерами. Там на протяжении всего фильма главных героев преследует маньяк с топором или бензопилой, оставляя повсюду кровавые следы и отрубленные конечности.

Конечностей в комнате не было, но посередине в луже запекшейся крови лежало тело женщины. Ее лицо было накрыто чем-то вроде полотенца или какой-то тряпки. Однако, судя по одежде, которая на ней была, я поняла, что это Зоя. Она как-то неестественно вывернула ноги, и сначала мне показалось, что она просто уснула, правда, непонятно, почему она лежит в крови. Лишь приглядевшись, я поняла, что она не дышит.

Вика то ли вскрикнула, то ли охнула и стала медленно оседать на пол возле двери. И только в этот момент я заметила, что в комнате есть кто-то еще. Возле тела в луже крови на коленях стоял Егор. Он смотрел на свои окровавленные руки и, казалось, не верил тому, что видел.

На негнущихся ногах я вышла на лестницу. Все еще в шоке я спустилась вниз на первый этаж. Мне надо было на воздух. Уже на крыльце, я вспомнила, что в гостиную мы так и не зашли. И почти зная или догадываясь, что я там увижу, я прошла по коридору и заглянула в гостиную. Мои тетя и дядя были там. Тетя лежала на диване лицом вниз, дядя сидел в кресле, в руках пульт от телевизора. Но не это привлекло мое внимание и заставило сердце биться еще сильнее, хотя оно и так уже готово было вырваться из груди. На полу темнело красноватое пятно.

Мне стало как-то совсем не хорошо, и я уже не выходила, а выбегала из дома на улицу.

«Это неправда, это все не по-настоящему», – крутилось у меня в голове как в карусели на аттракционе. – «Нет, нет, этого не может быть».

Я зажмурилась, в надежде, что все это лишь сон. Но когда открыла глаза, меня так сильно замутило, что пришлось бежать за дом.

Рядом с розовым кустом, которые так любила тетя Тоня, стояла бутылка с водой. Я открыла ее и полила себе на руки, потом умыла лицо. Надо было что-то делать. Я нащупала в кармане джинсов телефон и набрала 112.

А дальше все как в тумане. Какие-то люди в форме полицейских, вопросы, мои сбивчивые ответы, скорая. В какой-то момент я отключилась.

Помню, когда я была маленькой, мы с папой часто ходили гулять за окружную дорогу в лес. Там рос орешник, и мы набирали полные карманы орехов, а, придя домой, кололи их и ели. Ничего вкуснее тех орехов из своего детства я не помню. Однажды мне попался испорченный орех. Я не заметила этого и разжевала его. Меня всю перекосило от этого мерзкого вкуса во рту.

Когда я очнулась в больнице, у меня было ощущение, что я съела как минимум ведро таких орехов. Я открыла глаза и осмотрелась. Около меня стояла медсестра в белом халате и поправляла капельницу.

– Где я? Что со мной? – неповорачивающимся языком еле проговорила я.

– Я сейчас позову доктора, он вам все объяснит, – промолвила она и вышла из палаты.

«Должно быть, я уснула в электричке, электричка сошла с рельсов, и я попала в больницу», – успокаивала я себя безопасными мыслями.

В палату вошел мужчина средних лет с седыми висками. Он поздоровался и представился. Спросил, что я помню из последних событий.

– То есть, что произошло на даче, вы не помните? – подытожил доктор.

Я на секунду задумалась.

– Вы хотите сказать, что все это правда? – я отрицательно замотала головой, как будто пытаясь отогнать весь этот кошмар. – Нет, этого не может быть. Нет. Прошу вас, скажите, что это неправда, – взмолилась я.

– Мне очень жаль, – сочувственно произнес доктор.

Слезы полились из моих глаз ручьем. Доктор жестом подозвал медсестру, чтобы она сделала мне укол.

– Это успокоительное, – пояснил он. – Сейчас вам станет полегче.

– А Вика, что с ней? – вдруг вспомнила я о крестнице. – Она в порядке?

– Ваша племянница? – уточнил доктор. – Она в палате интенсивной терапии. За ней там присмотрят. Видимо, от состояния шока она потеряла сознание. До сих пор в себя не приходила. Но может быть так даже лучше, в сложившихся обстоятельствах мы решили пока оставить ее в этом состоянии.

– Она в коме? – не веря своим ушам, переспросила я.

– Да, – кратко ответил доктор и спросил, – могу я еще что-то для вас сделать?

– Можно мне к ней?

– Медсестра проводит вас. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то можете остаться до утра, а утром мы вас выпишем. Но какое-то время постарайтесь избегать физических и психических нагрузок, по возможности.

С этими словами доктор удалился. Оставаться здесь на ночь мне вовсе не хотелось, и я решила, что навещу Вику и поеду домой. Никаких физических нагрузок у меня в ближайшее время не предвиделось, а лежать на кровати и созерцать потолок я могу и дома. Что касается психических нагрузок, то думаю хуже, чем есть уже навряд ли будет.

Медсестра помогла мне подняться, хотя голова у меня уже не кружилась, и проводила меня в палату к Вике.

То, что я увидела, заставило мое сердце сжаться от боли. Загорелость Викиной кожи, подмеченная мной еще днем, сейчас куда-то безвозвратно подевалась. Наверное, такое сравнение нельзя применять по отношению к людям смешанной с африканцами расой, но она была бледна как полотно. Только темно-жгучие волосы выделялись на больничных простынях. Мне стало так жаль ее. Именно в этот момент я, кажется, начала верить в происходящее, еще до конца не осознавая, насколько это трагично. Меня охватила невообразимая паника. В один миг эта маленькая девочка потеряла все, всю свою семью, маму, тетю и бабушку с дедушкой. Она осталась совсем одна, такая беззащитная и беспомощная. Слезы снова навернулись у меня на глаза. Наверное, действие успокоительного уже заканчивалось.

– Пойдемте, вам пора, – голос медсестры как будто выдернул меня из бездны.

– Я не вернусь в палату, – сквозь слезы произнесла я, – я ухожу домой.

Медсестра с пониманием кивнула.

–Тогда вам нужно подписать отказ. Это в ординаторской, пойдемте за мной.

Я послушно поплелась следом за ней.

Подписав все необходимые бумаги, я уже собралась к дверям.

– Вещи вашей племянницы, – сказала медсестра и протянула мне полиэтиленовый пакет.