Александр Черенов - Мёртвые не кусают?! Долг платежом кровью красен

– Ну, вот и славно!

Даже вынырнув головой из сейфа, Иванов не восхитился зрелищем соблазнительницы и её соблазнов: уже «отсутствовал в кабинете» – хотя бы в мыслях.

– Тогда – «все в сад»!

Препроводив заявительниц в коридор, Александр Сергеевич схватил со стола подхватил «боевую» – латаную-перелатаную – кожаную папку, закрыл дверь на замок, и «по дороге»… в туалет заглянул в приёмную.

– Маня, так я поехал. Кстати, там, в коридоре, я оставил заявительниц…

– Поняла: на моё попечение?

Иванов усмехнулся.

– Если сбегут, я не буду в претензии – ни на них, ни на тебя.

– Поняла, – ещё раз, теперь уже под улыбку, «поняла» Маша, возвращаясь к пишущей машинке…

Через тридцать пять минут, почти уложившись в «плановые сроки», Александр Сергеевич вернулся. Девчонки, с сигаретами в зубах, встретили его в палисаде у входа в прокуратуру. Встретили, как и курили: вразброд, каждая сама по себе.

– Ну, вот, – без энтузиазма покривил щекой Иванов: надеялся, всё же, на другой исход. На исход заявительниц в неизвестном направлении. – Как сказал один товарищ: «Не пройдёт и полгода – и я появлюсь».

На ходу, перед самыми дверями, он подхватил под локоть Анну.

– Мамзели, прошу на второй тайм!

Подружки молча выстроились в затылок друг другу и тронулись согласно «табели о рангах»: первой – Анна, второй – Келлер, «пока ещё незнакомка» – замыкающая. Не соблюдая этикета – войдя в кабинет первым – Иванов рухнул в кресло, и, как наждачной бумагой, прошёлся скрежещущим «ветеранистым» носовым платком по мокрому лбу.

– Продолжим… Итак: картина под названием «случайная встреча у входа в „гадючник“». Докладчик – Прохорова Анна Николаевна… Сударыня – Вам слово.

С почти достоверной застенчивостью «докладчик» потупила взор.

– Ну, меня… всех нас у входа в… пусть будет в «гадючник»… встретили Руслан с Магомедом… Там, внутри, мы познакомились с остальными… хм… как бы это…?

– Членами трудового коллектива, – полусонным голосом «помог» Иванов. Анна и остальные девчонки рассмеялись. Контакт намечался – к установлению самого себя. Для дела, пусть ещё и не существующего, это было хорошо. А, если и не хорошо, то полезно.

– Да, спасибо, товарищ следователь… Александр Сергеевич…

Уточнение было многозначительным. Ещё многозначительней оказался взгляд Анны, «обещавший радости рая», и уже не из романса.

– И каковы были числом те, остальные? – мужественно преодолел искушение Иванов.

Девица поморщилась: вспоминания явно не относились к числу приятных.

– Ещё двое…

– То есть, всего – четверо?

– Да.

– И?

Анна в очередной раз замялась.

– Ну… всё было нормально…

– В каком смысле?

Иванов и не подумал отказаться от роли «банного листа». Осознав бесперспективность афронта, «докладчица» принялась шумно отдуваться.

– А, если углубить? – опять «не снизошёл» Иванов.

Девица «смущённо» уставилась в пол.

– Ну… мы… это…

– Вы – «это», а я – «не»! – вдруг оппонировала молчавшая доселе третья подружка, самая неказистая из всех: ниже среднего роста, с рядовым лицом, рядовыми ногами, обычными тёмно-русыми волосами, правда, с хорошо сформировавшейся грудью и коварным взглядом.

– Представьтесь, пожалуйста.

Иванов опять вернул щеку «в объятия ладони».

– Михалёва Люда… Людмила… двадцать два года.

– И что Вы «не», Люда… она же – Людмила?

Михалёва покраснела.

– Ну… в том смысле… что я с ни с кем…

Девушка искала слово – и не находила его. Пауза затягивалась – и Александр Сергеевич «пошёл на джентльмена»:

– Ни с кем не уединилась. Так?

– Да.

Михалёва отметилась в следователя тёплым, почти благодарным взглядом. Контрастируя с ним, взгляды подружек, обращённые на Людмилу, были совсем другой энергетики. Подружки и не скрывали осуждения «третьей из трёх» за её афронт, как сегодняшний, так и тогдашний.

– В переводе на русский язык, – продолжил киснуть лицом Иванов, – Анна Прохорова и Елена Келлер вступили в половую связь с «лицами кавказской национальности» ещё в «гадючнике», официально именуемом Домом культуры Старого города?

Испепеляемая «дружелюбными взглядами подружек», Михалёва уклонилась только глазами, но не текстом:

– Да.

– Ты просто нам завидуешь! – нервически покосилась в её сторону Келлер, сколь красивая, столь и недалёкая, как и большинство красивых женщин.

– Было бы, чему! – не осталась в долгу Михалёва. Келлер моментально вспыхнула, обещая «подружке» совсем не «прелести рая».

Прохорова удержалась, но только от текста. Оба взгляда, которыми она последовательно обошла Келлер и Михалёву, явно не относились к числу одобрительных. Неконтролируемой откровенности девица явно предпочитала дозированную правду, наверняка полагая её более полезной для судьбы дела и всех его фигурантов.

– Могу я узнать состав «творческих» дуэтов? – поморщился Иванов: дело нагромождалось, как снежный ком, и этим только запутывалось.

Прохорова и Келлер исподлобья обменялись смущёнными взглядами: не разучились ещё. Михалёва, как «третий лишний», «отсутствовала». Первой отсмущалась Келлер – и захихикала, что её реальному образу подходило много больше потуг на мысль. Правда, хихикала она соло: Анна в этот момент «боролась сама с собой». И, только, «проиграв схватку», махнула рукой.

– А, ладно: всё равно узнаете… В общем, я была с Русланом, а Ленка – с Магомедом…

– Хотя Ленка не возражала бы и против обратного «расклада», – неожиданно хмыкнула Михалёва. Задетая за живое, Келлер ещё раз «задействовала огнемёт». Прохорова лишь усмехнулась. Тоже – молча.

Иванов вздохнул, и, презрев эстетику, совсем «не по-дворянски» почесал за ухом, недовольно кривя при этом щекой.

– Подробности, если можно.

Поскольку Анна молчала, взгляд следователя переключился на Михалёву. Та, если и вспыхнула румянцем, то в глубине души.

– Лена… ну, Келлер… встречалась с Русланом и раньше…

– Иначе говоря, вступала с ним в половую связь?

– Да.

– А Прохорова?

Михалёва неожиданно закашлялась, чересчур старательно «для борьбы с инородным телом в горле». С десяток секунд Иванов терпеливо ждал восстановления потерпевшей рабочих кондиций. Так и не дождавшись, он обратился за разъяснением «к первоисточнику» – одними глазами, без текста. Анна, только что испепелявшая взглядом подругу – заразилась от Келлер – опустила глаза.

– Да, я тоже была с ним…

– «In flagranti delicti»? – почти зевнул Иванов. Глаза Прохоровой честно округлились.

– Виноват, – покривил душой Иванов. – Вы не обязаны знать «Похождения бравого солдата Швейка». Большинству хватает «Букваря». Поэтому даю перевод: «In flagranti delicti» – значит: «в постели». То есть, Вы тоже были с упомянутым Русланом в постели.