Виктор Шевцов - Записки оборотня в погонах

Случай познакомиться с ней представился примерно через месяц, когда я повёз «на санкцию» некую Наташу Ключку. Когда мы с конвоем и Наташей зашли в приёмную прокурора, секретарь прокурора Валентина оторопело уставилась на неё, явно узнавая. В общем, Наташа Ключка не только классно рассекала на мопеде, но и, представляясь следовательшей прокуратуры, совершила с десяток мошенничеств. Выходя с полученной санкцией на арест из кабинета прокурора, я спросил Валентину, что, это твоя знакомая? Валечка рассказала – да она недавно приходила устраиваться на работу в прокуратуру машинисткой. Увидя, что я иголкой ковыряюсь в шрифте пишущей машинки, она возмутилась, что ты, так можно повредить шрифт, нужно протирать ваткой. Этим она вызвала у меня уважение, и если бы она сама умела побойчее печатать на машинке, я бы взяла её на работу в прокуратуру. Бог весь что натворила бы Наташка, имея удостоверение работника прокуратуры, но судьба миловала и Валентину, и потенциальных потерпевших, и на работу в прокуратуру её не взяли. Но Наташка и без удостоверения мастерски вешала лапшу на уши лохам, представляясь следователем прокуратуры.

А причём тут дачная блондинка? спросите вы. А ни при чём. Из-за угла величаво вышел сосед по даче Гена с развевающимися на ветру седыми кудрями и держа в руках работающую бензопилу.

Привет, сосед. Ты просил ветки на дереве подпилить!

Подлец ты Гена, хоть бы патлы свои постриг, пожилой же человек! А то строишь из себя блондинку на мопеде!

А ты, старый пердун, очки надевай, чтоб блондинки не мерещились!

А.В.Карасюк с женой Ольгой.

Картина 8. По волнам моей памяти.

Продолжая свои поиски друзей и сослуживцев молодости напал я на след Валентины Садатовны Г. В те достославные времена, когда я работал в Кизиловском РОВД, она возглавляла инспекцию по делам несовершеннолетних. Тесной дружбы между нами не было, но я с удовольствием вспомнил её доброе круглое татарское лицо длинные ножки «от ушей» и гренадерский рост. Странное дело, по прошествии времени все девушки в моей памяти становились красавицами, видно потому, что они таковыми и были. Но просто позвонить Садатовне и поговорить ни о чём мне казалось слишком пресным. Поэтому, когда в трубке раздался её голос, я спросил: «Валентина Садатовна? – Да. – Помните прокурора Шушуева из областной прокуратуры? – Прекрасно помню, он неоднократно приезжал к нам с проверкой. Так вот, я внук прокурора Шушуева тоже работник прокуратуры, и по завету дедушки я вас и разыскал. Дело в том, что дедушка до самой смерти вспоминал как вы с ним занимались сексом.» «Чем-чем занимались?» – сделала вид, что не расслышала Валентина.

«Ну сексом, сексом!» – повторил я. «Особенно незабываемым в вашем исполнении был минет, рассказывал мне дедушка». Наступила пауза. Потом Садатовна неуверенно уточнила: «Да это не я была, это Лариска Тарасенко».

«Да нет, именно вы, настаивал я, дед не мог перепутать! Да я и сам знаю, что такие вещи вы не перепоручали другим» – прокололся я.

«А ты то откуда знаешь, что кому я не перепоручала? Кто это звонит?» Настало время признаваться. Садатовна довольно быстро простила мне мой глупый розыгрыш и мы предались воспоминаниям молодости. Действительно, в конце семидесятых приезжал к нам в отдел с проверкой старший советник юстиции Шушуев из областной прокуратуры. Проверял он состояние борьбы с преступностью несовершеннолетних, поэтому почетный караул встречающих возглавила Садатовна. К тому же зам. по опер райотдела Валера Курченко в очередной раз закодировался от водки и достойного участия во встрече проверяющего принять не мог. Он только из-за угла наблюдал, как развиваются события. Поначалу проверяющий Шушуев был неприступен и строг, но обаяние Садатовны могли вскрыть и не такие бастионы. Словом, когда настало время обеда, Садатовна уже с рук кормила цыплёнком табака грозного проверяющего. И не из-за какого-там панибратства, просто однорукому фронтовику Шушуеву не сподручно было разделывать цыплёнка одной рукой. А вы уже подумали не весть что! Настало и моё время, недаром же я принимал участие в ревизии детской преступности Кизиловского района города Кривого Рога в качестве тамады. Несколько раз из-за угла заглядывал в подсобку кафе, где мы находились, Валера Курченко, издалека контролируя, как проходит аудит. Наконец Валера не выдержал, убедил себя, что это необходимо в служебных интересах, и присоединился к нам. Мало того, что он наплевал на все коды и шифры своего организма, мешающие ему отправлять свои служебные обязанности, он еще притащил с собой начальника ОБХСС Лёню Здора, что только усугубило происходящее. Обычно строгий с работниками общепита и не позволяющий себе вольностей с ними, после четвёртой рюмки Здор поддался общему настроению. И вот уже как по мановению волшебной палочки, из соседнего ресторана к нам в подсобку потянулись официанты с новыми материалами для исследования детской преступности.

Закончилась инспекторская проверка славно. Когда на следующее утро заехал я в гостиницу с лекарством от вчерашнего, в номере Шушуева я застал эпическую картину. На полу сладко спал Валера Курченко, подложив под голову шушуевский протез, а сам прокуратор плавал в ванной среди огурцов, исторгнутых из чрева проверяющего.

Садатовна уличила меня в том, что половину рассказанного я наврал. Но другая то половина была правдой!

Картина №9. Опасное задержание.

Так, берёте потерпевшую и вместе с Толей Рекуном пулей на старый рудник Ленина! – обратился ко мне дежурный, указывая на ядрёную сорокалетнюю молодицу в вестибюле райотдела. Там вот её муж то ли убить хотел, то ли зарезать, на месте разберётесь. Как всякий нормальный следователь я стал канючить, что пока там дежурному следователю делать нечего, это не моё дело, пусть опера едут на задержание, но дежурный резонно ответил, что опер у него только один, больше послать некого, а дело, похоже, серьёзное. Вон, Пётр Иванович, будет на обед ехать, вас завезёт. Усевшись в машину и спросив, как её зовут, мы предложили рассказать, что там у неё случилось. Не знаю, как на Рекуна, а на меня рассказ Любы произвёл плохое впечатление. Муж у неё и садист, и изверг, и бандюга, избил её и грозился зарезать.

А оружие у него есть, в тайне надеясь на отрицательный ответ, сросил я. «Та він же різник, а нього тих кинжалів, як гною. Він свиней ріже, як курчат!»