Лариса Королева - Виновные назначены

– Кто такая? – спросил Топорков и нажал на «обратный звон».

– Привет, Серёжа, – раздался молодой воркующий голосок. – Куда пропал?

– Да вот, приболел немного, – рассеянно ответил он, пытаясь вспомнить ту, с кем говорит.

– Надеюсь, ничего серьёзного? Что у тебя болит?

– Лицо, – рассмеялся он. – Но это не заразно.

– Подрался что ли? Ну, ты даёшь! Такой солидный мужик! А я-то переживаю: куда подевался? Домашний телефон не отвечает, сотовый недоступен… Может, встретимся? – игриво предложила Вероника. – Я приеду и полечу тебя. Ты же знаешь, я мастер повышать мышечный тонус.

– Да нет, я поправлюсь и позвоню тебе сам, – пообещал Топорков, стремясь поскорее закончить неловкий разговор, во время которого невольно оказался вовлечённым в бестолковую игру под кодовым названием «угадай собеседника», и вчистую проиграл.

Он вернулся в прихожую, разулся и с неодобрением посмотрел на подсыхающие следы, оставленные подошвами ботинок. Потом поставил на плиту сковородку, кинул на дно с антипригарным покрытием замороженные котлеты из индейки и ушёл в зал заниматься сотовым телефоном. Решил, раз уж купил, будет ходить теперь с новым. Сергей настолько увлёкся вводом имен своих знакомых – близких друзей у него не было – что совершенно забыл про котлеты.

Отделяя от полуфабрикатных кругляков подгоревшие корочки, он всё пытался понять, что же произошло с его телефоном, и засомневался: может, он звонил Алексею вчера утром, а не сегодня? И вчера же общался с незнакомцем, который ошибся номером?

Позже, просматривая фотоснимки, сделанные старым сотовым, Сергей обнаружил хрупкую блондиночку, сначала сидящую с бокалом вина в тонкой руке за столиком кафе, потом лежащую в кружевном пеньюаре поперёк широкой тахты, хохочущую и взлохмаченную. Не та ли самая Вероника? Исходя из того, что имя было внесено в телефон, он должен эту женщину знать, а судя по игриво-развязному тону, которым она с ним общалась, даже близко.

Впрочем, мало ли у него было знакомых женщин, с которыми он переспал и тут же выкинул их из памяти! Из своей – но не из сотового. Наверное, в тот вечер – судя по дате это произошло чуть больше месяца назад – он как следует набрался, снял в баре девицу и поехал к ней… А потом этот подлый удар отшиб у него остатки ненужных воспоминаний. Но это не беда, решил Топорков, важно – помнить о важном, и улыбнулся тавтологии. В последующие несколько дней, отдавая себе мысленные приказания совершить то или иное действие, он тихонько приговаривал:

– Не забыть запомнить. Не забыть запомнить.

В летнем кафе, территорию которого уже огородили металлопластиковыми рамами, но отопления ещё не подвели, посетителей почти не было. Да и кто захочет платить втридорога за чашку кофе только потому, что подаётся она в самом центре города, у входа в высотную гостиницу? К тому же поздний вечер, будний день – в такое время рассчитывать можно лишь на постояльцев, которые не знают Краснодара, и потому за рюмкой водки с бутербродом далеко от места своего ночлега не побегут.

Ирина Калинюк только что подала чашку кофе представительному сероглазому мужчине лет сорока. Официантка мило улыбалась в готовности ответить на возможное заигрывание, но незнакомец на её призыв никак не отреагировал, поскольку делал в это время записи в своём ежедневнике. В сосредоточенном лице этого делового человека Ирине почудилось что-то знакомое, словно когда-то она его знала, но уже успела основательно забыть. Она вернулась за барную стойку и тут же метнулась назад к столику – за ту минуту, на которую она отвернулась, к одинокому посетителю успел подсесть вышедший из здания гостиницы генеральный директор Вадим Лонгвинов.

– Что-нибудь принести, Вадим Александрович? – склонилась Ирина в подобострастном полупоклоне.

– Пива, – коротко рубанул директор. – Саша, будешь пиво? Тогда два. И фисташки.

Выставляя на стеклянный столик высокие пивные бокалы, Ирина надеялась услышать обрывки разговора, но мужчины при её появлении замолчали. И официантка отправилась обслуживать припозднившуюся влюблённую парочку, а потом принялась с ожесточением тереть и без того надраенные поверхности пустых столов, изображая бурную деятельность на тот случай, если строгий шеф бросит на неё случайный взгляд.

Допив своё пиво, Вадим Александрович поднялся, в это время льющаяся из динамиков музыка на мгновенье стихла, и в паузе между композициями Ирина чётко услышала, как он сказал:

– Ну, бывай, Сизый! Созвонимся!

Вот теперь она, кажется, догадалась, откуда знает собеседника своего шефа. Дождалась, пока Лонгвинов сядет в свой джип и отъедет, подошла к посетителю, хитренько взглянула на него сверху вниз и спросила:

– Простите, а ваша фамилия случайно не Сизарёв?

– Да, – вскинул Александр удивлённый взгляд на бармена.

– А в школе вы случайно не в Краснодаре учились?

– Да. А что такое?

– Ну, здравствуй, Саша. Я твоя одноклассница Ирина Калинюк. Не узнал?

– Ирка? – он с недоверием всматривался в умело подкрашенное лицо, цвет которого, несмотря на всю косметику, в неровном неоновом свете отдавал синевой. – Не только не узнал, но даже и не подумал бы. Уж слишком молодо выглядишь для своих лет.

– Т-с-с, – укоризненно возразила она, присаживаясь за стол. – О возрасте ни слова. Нам всем по-прежнему семнадцать.

В этой стройной сорокалетней женщине Александр никогда не заподозрил бы ровесницу. До неестественности выбеленные волосы были тщательно уложены, подвитые локоны нежно обрамляли тонкое лицо, на котором совершенно не проглядывались возрастные отметины. Разве что парочка мимических морщинок притаилась возле тонких губ, выдавая часто испытываемые неприглядные чувства, в которых никто не хочет признаваться – зависть и обиду. Остренький подбородок без малейшего намёка на возможное появление второго, аккуратный, слегка вздёрнутый носик, незамутнённый взгляд светло-голубых глаз, – во всём её облике проглядывало нечто трогательное и незащищённое. Поверх плотного белого джемпера Ирина набросила тёплую куртку, и всё же было понятно, насколько она худа – «бараний» вес выдавали выглядывавшие из рукавов хрупкие запястья белых рук с голубыми прожилками.

– Ну, рассказывай, где живёшь? Небось, в Москве, – с энтузиазмом произнесла Ирина, в свою очередь откровенно разглядывая собеседника. – Жена, дети, квартира?

В течение получаса вопросы на Сизарёва сыпались с той же частотой и грохотом, что горох в угол для наказания непослушника. Он рассказал, что как перевёлся с третьего курса Кубанского университета в МГУ, так и остался жить в столице. Жену зовут Татьяна, растят дочь и сына. После окончания вуза Сизарёв работал в НИИ, а сейчас руководит фирмой, которая занимается поставками медицинского оборудования в больницы, санатории и здравницы. В Краснодаре проездом, завтра утром отбывает в Геленджик.