Лариса Королева - Виновные назначены

– Ты-то как? – спросил он у Ирины, с трудом вклинившись в неиссякаемый поток её до навязчивости обстоятельных вопросов. – Замужем?

– Институт пришлось бросить, с мужем развелась, деток пока нет, – преувеличенно бодро отрапортовала она. – С работой тоже проблемы, здесь вот сижу. Но это временно. Мне уже предложили приличное место. Жду.

– Как наши? С кем видишься? Вы ведь, наверное, встречаетесь в школе на традиционных вечерах выпускников?

– Да с кем встречаться-то? Кто уехал, кто погиб…

– Как это? – растерялся Сизарёв. Естественная мысль о том, что кого-то из однокашников, оставшихся в памяти практически детьми, мог уйти из жизни, как-то не приходила ему в голову.

– Да так вот. Вовчик после школы в сахарный техникум поступил, потом в армию ушёл и попал в Афган. Погиб уже перед самым дембелем, мы его почти всем классом хоронили. А Лёвчик с девочками пьяный раскатывал и разбился. Только-только папа машину ему новую купил… Резо в девяностых застрелили, он в криминальный бизнес полез, кому-то там дорогу перешёл, ну, и вот… Двое деток у него осталось.

– Господи, Ирка, что за ужасы ты рассказываешь, – с горечью произнёс Саша, нервно закуривая.

Ирина глубоко вздохнула, затянулась тонкой белой сигаретой и скорбно продолжила:

– Это ещё не всё. Аркадий Лисовский в Израиль эмигрировал, кем там только не работал – и маляром на стройке, и нянькой у богатого старика, пока программистом не устроился. Один раз приезжал, наведывался. Потом пришло известие, что умер от инфаркта в тридцать шесть лет…. Ленка Савченко после школы в кафе посудомойкой работала, родила дочь непонятно от кого, потом вообще в ночные бабочки подалась, на трассе стояла, да так и пропала. Наверное, прибили где-нибудь. Сейчас её дочери уже двадцать два года, живёт с Ленкиным отцом, наркоманка. Встречаю её иногда в нашем районе, вечно под кайфом. Оля Архарина в восемнадцать лет замуж выскочила и сразу сына родила. Потом её мужа за рэкет посадили, а она опять беременная была. Сделала подпольный аборт – врачи не смогли откачать.

Сизарёв нервно закурил и предложил:

– Ирка, а может, водки вмажем? Помянём ребят?

– Давай, – охотно согласилась она, легко подскочила и пошла к стойке. Заметив парочку немолодых гомосексуалистов, которым её напарник разливал по рюмкам коньяк, Ирина с нескрываемым неодобрением покосилась на этих постоянных посетителей и чуть слышно пробормотала, – вот ещё тоже мне, конкуренты, женихов уводят!

Александр выпустил тонкую струйку дыма и подвёл печальный итог: из двадцати восьми мальчишек и девчонок, с которыми он окончил вместе десятый класс, шестерых уже много лет нет в живых, и ему никогда уже с ними не встретиться. Впрочем, разве он стремился? Даже с близким другом детства и бывшим соседом по подъезду Валеркой Чирковым он очень редко поддерживает связь. Друг закончил в Севастополе военное училище и бороздил просторы мировых океанов на подводной лодке. Когда всплывал, присылал письма. Теперь уже на московский адрес.

За неполных двадцать пять лет, прошедших со дня выпускного бала, Сизарёв всего лишь один раз вернулся в школьное прошлое, да и то совершенно случайно. Покупал в московском автосалоне машину и наткнулся на Маринку Старчак, которая ему этот автомобиль и продала, а узнала она одноклассника лишь в момент оформления документов, исключительно по фамилии. Как и сегодня Ирина Калинюк – по детской кличке, обронённой его институтским другом Вадиком. Неужели он так сильно постарел за эти четверть века?

Александр наполнил рюмки из принесённого одноклассницей графинчика:

– Ну, давай, не чокаясь!

Перед глазами замелькали юношеские лица, которые он помнил скорее по недавно рассматриваемой школьной виньетке, чем такими, какими были в далёкой реальности. Неразлучные Вовчик и Лёвчик, которых никто и по фамилиям-то никогда не называл, давно встретились на небесах. Первый был безотцовщиной и отчаянным троечником, второй – сыном крупного чиновника и «договорным» отличником. Одному выпало воевать в Афганистане, второму развлекаться на гражданке, а злодейка Судьба не пощадила ни одного из друзей. Молчаливый отшельник Резо… Импозантный очкарик Аркадий… Сопливая сплетница Ленка… Томная красавица Оля…

– Ладно, не будем о печальном. Жизнь есть жизнь. Ты, Ира, лучше о живых расскажи. С кем общаешься?

Ирина, казалось, несколько смутилась:

– Да сейчас почти ни с кем. Работаю сутки через сутки, какое уж тут общение! Тут бы домой после смены добраться, отмыться, отоспаться, и снова в бой!

– Ну, хоть платят?

– Куда там! Зарплата чисто символическая, что на кофе заработал – то и твоё. А кто сюда потащится? Ни сплита, ни отопления. Летом жара, зимой холод. Сам видишь, сколько здесь посетителей – ты да я, да мы с тобой. Так и сидим порой с напарником полночи, просто охраняем эту забегаловку. Ладно, Бог с ним. Давай вмажем!

Официантка подняла рюмку, не чокаясь, опрокинула её в рот, не поморщившись, запила апельсиновым соком и продолжила повествование:

– О многих наших вообще ни слуху, ни духу. Как, например, о Топоркове, Дюжеве, Тюленеве. Кто-то сразу после школы из города уехал, а кто-то уже после института. Света Строганова работает где-то на Новороссийской таможне, старая дева. Люда Перебейнос ещё в юности увела у неё жениха-немца и теперь живёт в Германии….

– А в Краснодаре-то хоть кто-нибудь остался?

– Теперь о тех, кто в Краснодаре. У Игоря Седых своё кафе в парке, у Ани Витовой сын в этом году будет в институт поступать, они с мужем магазин подарков держат. Больше вроде ни о ком не знаю… Да, про самого главного забыла! Коля-то Прокудин, мой сосед по площадке, совсем спился. А как мать похоронил, так постоянно у него полный дом алкашей – ни днём, ни ночью нет покоя. И всё кричит: «Ирка, выходи за меня замуж – сразу пить брошу!».

– Так ты выходи, – рассмеялся Сизарёв.

– Ага, сейчас! Ты бы его видел, придурка этого, совсем человеческий облик потерял. Не работает, круглые сутки пьёт, а на что – непонятно.

– Кто пьёт, тому Бог подаёт, – снова улыбнулся Александр и вдруг встрепенулся. – Подожди, подожди, а почему ты ничего не говоришь о своих лучших подругах? Вы ведь с Ларкой Ольшанской, Любой Кудиновой и Наташкой Переверзевой были неразлучны, прямо-таки не разлей вода, всё время вместе.

– Ну, что тебе сказать? Наташка в двадцать два года стала вдовой – мужа у неё менты застрелили, сыну Антошке тогда только годик исполнился. Сейчас она в Красноярске, в краевой администрации работает, лет пять уже как не приезжала. Люба Кудинова в глухой станице живёт, вырастила своих двоих детей, да ещё двоих племянников, что от старшей сестры остались, которая от рака умерла. А Ларка… Сын у неё от первого брака, а второй муж – депутат нашей Думы. Ну, такая крутая стала, куды там, прям пальцы веером!