Григорий Кроних - Медаль для мародера

В ванную вернулся Валера, спросил громко: «Ну что там?» – потом подвинулся ближе.

– А где фонтан? Серега, ты что делаешь? – Валера заметил шланг в ванной. – Брось его и, если можешь, добавь горячей водички. Артур просил.

– Зачем?

– Можешь?

– Ну, могу.

– Давай!

Сергей отсоединил второй шланг.

– А-а-а! – заорал Валера. – Анна! Харламовна! Смотрите!

В ванную, заполнявшуюся паром, влетела хозяйка. За ней появился Артур, а Валера, наоборот, исчез.

– Что случилось?!

– Боже мой! Тут же плитка свежая, три дня как положили!

– Обязательно отлетит! – воскликнул Артур. – Анна Харламовна, скорее надо убирать воду!

Хозяйка схватила тряпку и стала возить ею по полу. Артур потянул Сергея к себе, шепнул:

– Иди, помоги Валерке, а я ее тут подержу.

Артур выпихнул приятеля из ванной, а сам принялся сетовать и разбрызгивать воду. Сергей вышел в коридор и увидел Валерку, волочащего здоровенный аквариум с мятущимися рыбками.

– Помоги! – сдавленно выдохнул Валерка. Серега понял, что сейчас не до расспросов и поспешил на помощь. Они быстро протащили груз мимо ванной, вход в которую старательно перегораживала спина Артура, миновали коридор, вышли за дверь и ввалились в соседнюю квартиру.

– Куда?

Валера кивнул на стол в гостиной, где закуска оккупировала лишь один край, а большая часть столешницы оставалась свободной. Водрузив аквариум, Валерка повалился на диван и, по обыкновению, заржал.

– Ой, не могу! Ну, умора!

– Мне Артур сказал вернуться.

Новый приятель смог в ответ только махнуть рукой. Сергей вышел снова на площадку, где столкнулся с Артуром.

– Все, концерт для шлангов и соло на тряпке окончен. – Приятель развернул Сергея назад. – Там спасатели явились.

Зайдя в комнату, Артур глянул на аквариум, на закатывающегося Валерку, повалился рядом и захохотал сам. Сергей вошел следом, посмотрел на веселящихся друзей, потом на мечущихся рыбок и сам рассмеялся. Напряжение, появившееся еще на стадионе, спало.

– Классно! – орал Валерка. – Мы это сделали!

– А на фига? – между приступами смеха выдавил из себя Сергей.

– Понимаешь, – сказал Артур, – она, тетка эта, – сквалыга, с детства нас к этому аквариуму не подпускала, боялась, что мы навредим ее чебакам. И мы поклялись лет десять назад, что отомстим. А тут такое стечение.

– Течение! Протечение! – Валерку хвалил новый приступ. – Давайте… давайте их зажарим?

– Или по Жванецкому: «Он добавил лук, картошку, соль и поставил аквариум на огонь».

– Воды многовато, – серьезно произнес Сергей, чем вызвал очередную волну хохота.

Артур сел и достал сигареты.

– Как же она меня доставала! До сих пор забыть не могу.

– А вдруг она на нас наедет? – спросил Сергей. – Аквариум ведь не иголка.

– Не ссы, браток, мы там пару банок разбили и несколько килек по персидскому ковру размазали. – Валера тоже сел. – Ну вот, теперь можно и выпить! За победу над Хамовной!

– Водку не хочу, – скривился Артур.

– Вот те раз! Мусье граф, так ведь разносолов не припасено, – развел руками Валерка.

Артур достал из кармана купюру.

– Серега, не в службу, а в дружбу, сгоняй за коньячком. – Тот взял деньги. – И меньше четырех звездочек не бери.

– Откуда бабки? – удивился Валера.

– Откуда-откуда – от бабульки. – Артур мотнул головой в сторону соседки.

– Не боишься, что она теперь к нам спасателей в мундирах пришлет?

– Волков бояться – коньяка не пить. Кроме того, вермут, который в больших количествах клюкает Хамовна, способствует склерозу. Не замечал?

– Ага. Но коньяк – лучше! – Валера подошел к столу. – Давай, Серый, мы с тобой по посошку, раз Артур упрямится. – Он приобнял нового друга за плечо. – Ему и так хорошо, его команда вон сколько нафутболила, а нам едва на разогрев хватило!

Валера налил по полстакана, приятели выпили, и Сергей почувствовал от желудка тепло и прилив сил.

– Я скоро!

К магазину летел Серега – как на свидание, все-таки ему страшно повезло, что такие ребята, как Артур и Валера, оказались рядом с ним на скамейке в его не лучшие, прямо скажем, времена…

Месть – дело благородное и святое, всегда считал Сергей. Аквариум тащить глупо, конечно, но отплатить соседке было надо, в этом он уверен. Деньги на коньяк – мелочь, но справедливость восстановлена, и это главное.

Нельзя спускать, когда тебя или твоих близких обижают, иначе не сможешь себя уважать. Обида, она как раковая опухоль, если ее не удалить, разрастается, и ты уже ни о чем другом думать не можешь. С Сергеем именно такая история и произошла.

Детство его было если не счастливым, то вполне безоблачным. Мама – Марина Александровна, бывшая балерина, была домохозяйкой, много времени посвящала сыну. Отец Виктор Денисович работал в институте сначала заведующим кафедрой, а потом деканом факультета. Служба у него была серьезная, она требовала много времени и сил. Мама с этим соглашалась, старалась быть хорошей женой и матерью. Может, не все у мамы идеально получалось, но она заслужила уважение хотя бы потому, что бросила любимый балет ради семьи. К жене и сыну папаша до поры относился ровно, но потом вдруг выкинул фортель: завел себе любовницу – кассиршу из института. Какое-то время они скрывались, но, в конце концов, доброжелатели матери на папашку настучали. Он долго не отпирался (Сергей слышал часть разговора), заявил, что это серьезное чувство и мать, как бывший работник искусства, должна его (это чувство) уважать. Мама вспылила, ударила отца по щеке, покидала его шмотки в чемоданы и выкинула их за дверь.

Надеялась ли мать на то, что отец вернется, Сергей не знал, но сам он в первое время ждал. Но папашка сделал вид, что обиделся, окончательно их бросил и стал жить с кассиршей. Вместе с ним, как потом выяснилось, к кассирше перешла и новая квартира, и новый должностной оклад – когда папашка стал проректором. А ведь он имел «приработки» и помимо оклада, их они тоже лишились.

Дальше – больше. Матери пришлось пойти на службу, а Сергею отец запретил поступать в институт, пообещав устроить его в другой вуз. Хотя прекрасно знал, что учиться самостоятельно у сына не получится. Тут уж Серега совсем разозлился, поняв, что для папаши он стал чем-то вроде темного пятна в биографии, которое хочется от посторонних скрыть, а самому забыть.

Именно в этот момент Сергею вдруг позвонила новая пассия отца и предложила поговорить. Он сначала думал отказаться, а потом пошел на встречу из интереса. Кассирша оказалась ничего себе, ладненькая, и это злило еще больше. Сергей послушал-послушал ее лепет про интеллигентных людей и дружеские отношения, а потом выдал ей по полной программе все, что он о ней, курве, думает. У кассирши слезы из глаз прям брызнули, и именно в этот момент Сергей почувствовал, как сладка месть, как отлегло у него от сердца. Правда, чувство удовлетворения было недолгим. Вечером позвонил отец, наорал на него, обозвал мерзавцем. Тогда Сергей попытался его послать, как пассию, папаша спохватился и сына подкупил. То есть сначала вроде уступил, стал давить на мужскую солидарность, на то, что он взрослый парень и должен понять; что во многом виновата сама мать, которая хорошо умеет готовить только яичницу и так далее. А затем папашка предложил отступного: если Сергей перед кассиршей извинится, то отец купит ему машину. Сергей обещал подумать, но едва только положил трубку, он уже знал, что согласится, потому что иметь свою машину это… это…