Майк Германов - Безликий

– Может, он примеряет разные личины.

– А почему он так активизировался? Что за спешка? Такое впечатление, что он заранее спланировал все четыре убийства и теперь четко следует плану. Серийные убийцы так себя не ведут.

– Я знаю. Возможно, здесь что-то другое.

– Что, например?

– Пока что без понятия.

Димитров хмыкнул.

– Ладно, – сказал он, меняя тему, – давай быстренько напечатаем отчет, а потом спать.

– Согласен. Кто будет набирать?

– Я могу.

– Ок, – не стал я спорить. – Итак, с чего начнем?

Димитров пожал плечами:

– Думаю, с самого начала.

До своей комнаты в отделе я добрался еле живой от усталости. Принял душ и, не ужиная, завалился в постель.

Перед глазами стояла картина, увиденная в квартире Сухановой.

Приехавший по вызову Полтавин бегло осмотрел тело и заявил, что картина примерно та же: клеймо на груди, содранное лицо, предварительно нарезанное на куски, неравномерные проколы мимических мышц. Разница была лишь в том, что цифра на коже была тройкой, проколов было меньше, и располагались они иначе, а смерть наступила от потери крови. Заодно он подтвердил собственную версию, что Зинтаров скончался от сердечного приступа: Полтавин мог это сказать точно только после вскрытия, и вот он его закончил буквально за полтора часа до того, как ему позвонил Димитров.

Судмедэксперт прихватил с собой распечатку своего отчета.

Я проштудировал его, пока криминалисты снимали отпечатки пальцев, обуви и так далее. Правда, некоторые вышли совсем плохо из-за воды на полу, которая смыла все, что было на паркете, коврах, кафеле и линолеуме.

В отчете меня заинтересовали только три момента: во-первых, в проколах на лицевых мышцах были обнаружены волокна древесины и следы пропитки вроде морилки; во-вторых, несмотря на кажущуюся хаотичность, некоторые проколы располагались на определенном расстоянии друг от друга. Конкретнее – попарно. В-третьих, лица были не содраны, как все решили поначалу. Они были срезаны, причем не целиком, а кусочками.

Лежа в своей постели (временно своей) и пытаясь заснуть, я думал о том, что могло заставить человека приложить столько усилий для того, чтобы причинить боль, изуродовать и убить другого. Потому что, хотя Зинтаров и умер от сердечного приступа, едва ли преступник рассчитывал на то, что учитель останется жив после того, как он срежет ему лицо.

По долгу службы мне приходилось видеть всякие зверства. И девушек, перемолотых промышленным утилизатором в кровавый фарш, и обгоревшие трупы, и людей без кожи, и тела, множество раз пробитые насквозь. За все эти годы я так и не привык к подобным зрелищам и к тому, что один человек способен сотворить такое с другим.

Постепенно я начал задремывать.

Лицо… нарезанное на куски, некоторые из которых проткнули… Пирог бабушки Димитрова… В полусне эти фразы и образы витали в моей голове, не давая отключиться.

Вдруг я открыл глаза и резко сел на постели. Неожиданно для самого себя я понял, что делал убийца с лицом Зинтарова!

Четверг, 3 июня

Было восемь утра, когда я вошел в кабинет Димитрова. Лейтенант дремал в кресле перед компьютером, в колонках тихо звучала песня Стинга – «Shape of my heart».

– Подъем! – Я хлопнул Димитрова по плечу.

Он подскочил, едва не брякнувшись на пол.

– Что такое?! – ошалело промямлил он, озираясь и, судя по всему, пытаясь сообразить, где находится.

– Ночью меня осенило! – Я уселся на продавленный диванчик.

– Поздравляю.

– А ты чего так рано пришел? – спросил я. – Честно говоря, не рассчитывал тебя тут застать. Думал, посижу, подожду где-нибудь.

– Дежурю, – мрачно объяснил Димитров. – Только что закемарил.

– Ну, извини, – сказал я, ничуть не раскаиваясь.

Когда я брал след, все человеческие естественные потребности уходили на второй план. Оставалась только охота: я и хищник, жестокий и безумный, заслуживающий возмездия.

– Так что стряслось-то? – спросил, зевая, Димитров. – Из-за чего такой ажиотаж?

– Мне вчера никак не давал покоя отчет Полтавина. Там были три пункта, которые так и просились сложиться в мозаику. Ну, или что-то в этом роде.

Димитров поморщился:

– Валер, а можно попроще?

Я кивнул:

– Легко. Во-первых, лица были нарезаны на куски, во-вторых, имелись проколы мышц, в-третьих, отверстия располагались попарно. Вывод, который пришел мне в голову: убийца ел лица своих жертв! Он нарезал их на куски и брал вилкой! Вот откуда проколы, понимаешь?

Димитров выглядел потрясенным.

– М-да! – проговорил он наконец. – Ну, ты и загнул.

– Я серьезно.

– Вижу. Ну хорошо, допустим, ты прав. – Лейтенант пошарил в ящике стола и вытащил помятую копию отчета судмедэксперта. – Та-ак, я себе тут кое-что подчеркнул. Ага! Смотри, в проколах обнаружены волокна древесины. Это ты как объяснишь?

Я улыбнулся:

– Когда мне вчера пришла в голову мысль насчет того, что убийца – каннибал, я открыл ноутбук и вошел в Интернет. Знаешь, он очень помогает.

– Знаю, не в лесу рос. Дальше что?

– Я нашел статью о каннибалах, потом другую, третью. Короче, сидел до трех ночи и нашел много интересного. Во-первых, теперь я думаю, что убийца не надевал маску в форме черепа. Он нанес на лицо грим.

– С чего ты взял?

– Потому что африканские каннибалы раскрашивали себе лица, имитируя череп с оскалом. Белая и черная краски.

– Как мексиканцы на День мертвых?

– Примерно.

– Ладно, это возможно, – согласился Димитров, хотя было заметно, что он относится к моим рассуждениям скептически. – А что во-вторых?

– Вожди племен островов Фиджи поедали человечину, используя особый столовый прибор. – Я достал блокнот. – Так сразу и не выговоришь. Называется «икуланибокола». Это деревянная вилка с двумя, тремя или четырьмя зубцами.

– Надо же, какие фанаберии!

– Дело в том, что боги запретили им прикасаться к простолюдинам руками, а так, вилкой, – пожалуйста.

– Думаешь, убийца пользовался этой илука… ику…?

– Икуланибоколой, – подсказал я. – Уверен, что да.

– Где он ее взял?

– Это популярный сувенир на Фиджи. Думаю, и в России можно найти в какой-нибудь лавке. А вообще, ее нетрудно сделать самому, было бы желание.

Димитров помолчал, обдумывая мою версию.

– Ну, похоже, все сходится, – проговорил он наконец. – Только как-то это… жутковато!

Конечно, ему должно было так казаться. Он ведь не работал в «Серийном отделе».

– Что поделаешь, – сказал я. – Бывает и похлеще.

– А я вот пытался понять, на кого намекает убийца. В смысле, кто будет его следующей жертвой. Кстати, ты был прав: это серия. Что хочешь в качестве выигрыша?

– Пока не знаю. Потом придумаю.