Евгения Черноусова - Ловушка для осьминогов

В кабинет является мужик с чемоданчиком – эксперт, надо думать. Кажется, следователь его Толей называл. Сунул Ивану Васильевичу силомер: «А ну-ка!» Тот добросовестно сжал его. «Дурачок, – подумала Лора. – Значит, того покойника убили ножом ударом особой силы. Не стоило ему силушку свою показывать». Дмитрий Сергеевич говорит:

– Ещё Ларису Александровну…

«Такая же дурочка», – подумала она о себе, добросовестно сжимая силомер.

– И другой, – сказал очкастый Толя. – Почему так слабо?

– Зимой перелом был. Не восстановилась

Толя согнул её руку, помял, покрутил и сказал:

– Да, контрактура. Что же вы не разрабатываете? И почему завязана? – и кивнул Дмитрию Сергеевичу, который огорчённо засопел.

– Вечером консервную банку открывала, поранилась. Что, левой убивали?

– Всё-то вы знаете. Толя, там ещё кровь затёртая в конце коридора.

– Это моя, от той самой банки.

В общем, опять морока на пол дня. Ещё и на покойника заставили посмотреть. Лариса сразу отрицательно помотала головой, а потом усомнилась:

– Незнакомый мужик, а словно бы видела его мельком… или в коридоре один раз встретила, или давным-давно счёт приходил выписывать… а может, показалось…

Только к обеду выбрала время позвонить сыну:

– Слава, ты где? А когда занятия кончатся? Зайди ко мне на работу, как освободишься, есть разговор.

Не сказать, что жили хорошо, но предстоит жить ещё хуже. Как ни считай, а денег не хватит. Если без квартирантов: ипотека, коммуналка за две квартиры… зарплата уйдёт целиком, ещё и не хватит малость. Это если отселить Славу с его царевной-лягушкой в башню. Славику, конечно, удобнее в универ ездить… но кто его кормить будет? А Лариных подработок только-только на хлеб без соли… и рядом мама, брат и племянница, которые будут в рот заглядывать. Лара уткнулась лицом в руки и тихонько застонала.

– Лара, послушай меня, мудрую женщину, – тронула её за плечо Нина Васильевна. – Я понимаю, ты, дурочка, уступишь молодым отдельную квартиру, хотя по делу надо бы отселиться тебе, оставив всех нахлебников барахтаться как хотят. – Но ты хоть не сознавайся, что эта квартира наполовину твоя! Иначе эта твоя царевна-лягушка не отцепится от Славика никогда!

Позвонил Славик, сказал, что подъезжает. Лара ответила:

– Буду ждать на проходной!

Можно было сказать, чтобы поднимался к ней, но не хотелось разговаривать при Нине Васильевне. Секретов от неё у Лары нет, но будет неприятно, если Нина Васильевна услышит, как Славик сейчас разговаривает с ней. Какой он был ласковый и понимающий сын…

Спустилась вниз и увидела, что по ступенькам Славик поднимается, держа за руку Марину. Она же ясно дала понять, что разговор на двоих. И что это: демонстрирует, что он со своей избранницей – одно целое, или эта царевна-лягушка боится, что в её отсутствие я скажу что-то не то о ней?

– Ну, вот, мама, мы пришли. Что ты хотела сказать?

– Славик, приехал дядя Володя. Он продаёт дом…

Славик покраснел:

– Я тебе раз и навсегда сказал, что я о них слышать не хочу! Это твоя родня, а не моя! Моя родня – это вот… моя жена! И оставьте меня в покое!

Развернулся и потянул Маринку за руку. Она ещё, поворачиваясь, кинула на Лару торжествующий взгляд. И чему ты радуешься, дурочка? Тому, что он маму роднёй не назвал? Так какая я родня? Деньги даю, стираю, убираю… спонсор я.

Побрела на второй этаж. На лестничной площадке её подхватила под руку Нина Васильевна:

– Извини, я подслушивала. Ну, интересно мне было на твою царевну-лягушку взглянуть. Но неправильно ты её назвала…

– Это я потому что она большеротая, – заторможено пояснила Лара.

– Я буду звать её жаба-королевишна!

Лара от неожиданности рассмеялась. Так, истерически смеясь, они зашли в кабинет. Нина Васильевна закрылась изнутри на ключ:

– А теперь, если хочешь, поплачь!

Лара положила подбородок на кулаки:

– Нет, плакать некогда. Думать надо.

– Думай. Говори вслух. Твой ближайший шаг?

– Переезжать буду.

– Вечером? Мне Юрку озадачить?

– Нет. У меня сегодня дежурство. Вечером вещи соберу. Хорошо бы утром.

– В семь устроит? Звоню.

Начало первого. Лара спотыкается о разбросанную в прихожей обувь, летит и тормозит только у тумбочки. Возвращается, некоторое время тупо разглядывает Славкины ботинки и Маринкины ботфорты, а потом с силой наступает на коричневое голенище. На некоторое время замирает, любуясь чётким оттиском кроссовки, а потом садится у входа и разувается. И включается в привычную домашнюю круговерть. Только на этот раз не моет посуду, а аккуратно складывает её в большой пластмассовый таз и выносит в ванную, чтобы не мешалась. Освобождает холодильник, выкатывает его в прихожую. Привычно отмывает плиту, стол и подоконник. Моет пол. Собирает в другой пластмассовый таз посуду, которую собирается забрать с собой. Выбирает из шкафов в прихожей свою одежду и запихивает её в большие мусорные пакеты. Переходит в комнату и методично освобождает полки от одежды и белья. Заводит будильник, ложится спать.

Утром просыпается не по будильнику, а от дверного звонка. Накидывает халат и распахивает дверь перед Юрием Дмитриевичем и Серёгой, заносящими в дом маленькую стиральную машину. Извиняется, извиняется, извиняется…

– Да не стрекочи, Александровна, – говорит Юрий Дмитриевич. – Газель закрыта, так что барахло таскать покуда некуда, собирайся не спеша. Мы пока машинку подключим.

Когда мужики несут вниз большую стиральную машину, Лара подхватывает мешки с барахлом и плетётся следом. Вернувшись, она застаёт молодых в прихожей.

– Мама, это что? – дрожащим от негодования голосом спрашивает Славик.

– Холодильник закатывайте в комнату. Диван, ещё швейная машинка, а всё остальное – не тяжёлое, – говорит она мужикам. А потом поворачивается к сыну. – Холодильник и стиралка поменьше – из съёмной квартиры. Я свои забрала, потому что у Лопахиных тоже бытовая техника имеется. Сейчас я комнату освобожу – и перебирайтесь.

До Славика доходит:

– Они что, сюда переезжают?!

– Я тебе это ещё вчера сказала.

Берёт очередную партию мешков и идёт на выход.

После работы вдруг оказывается, что ей абсолютно нечего делать. Дом – вот он, только через дорогу перейти. Телефон Лара трусливо отключила, потому что ничего хорошего родные ей сказать не должны. Готовить ничего не хочется, к тому же надо извести две большие упаковки пельменей, которые она привезла из Липок. В общем, решила Лара в кино пойти. Только не знала, что билеты такие дорогие. Ладно, однова живём! После сеанса с больной головой прошвырнулась до «Паркового», полюбовалась на цены, заскочила в продуктовый, купила молоко, полбатона и чай в пакетиках и пошла в новое своё пристанище.