Евгения Черноусова - Следи за знаками судьбы

Время к полудню, солнце жарит неимоверно. Всё-таки плохо, что на улице Чирка почти не осталось деревьев. Раньше хоть по одной стороне тополя стояли. Но, когда проезжую часть расширяли за счёт газона, их почти все спилили. Наталья Алексеевна доковыляла до пыльных кустов черёмухи у забора детского сада и поставила пакеты на траву. Во дворе гомонили ребятишки. Она вздохнула при мысли о том, как там Сашенька с отцом и мачехой, и машинально поправила косо висящую створку закрытой изнутри калитки. Что-то знакомое во дворе мелькнуло. Она приникла к щели, выдохнула: «Ну, ни фига себе!» и заколотила в калитку. Как ни странно, охранник оказался рядом и открыл почти сразу. Она хмуро поздоровалась с ним, занесла пакеты во двор, приткнула их к забору и засеменила к игровой площадке. Поздоровалась с Ольгой Васильевной и присела на скамейку рядом с ней.

– Саша Трашкина, за тобой бабушка пришла! – заголосила Люба Киселёва.

Вся группа развернулась. Саша нога за ногу отправилась к скамейке, несколько ребятишек тоже двинулись за ней. По праву соседства и давнего знакомства первым разговор завёл Вася:

– Баб Наташа, ты ведь не отдашь Сашу в Архангельск?

Наталья Алексеевна поперхнулась. Эта болтушка уже в детсаде рассказала об Архангельске, об отце и мачехе! Да, об Архангельске, наверное, она сама не раз отзывалась неодобрительно, в том числе и при внучке. Так получилось, что Наталья Алексеевна там побывала дважды, и оба раза в апреле: пять лет назад, когда Сашенька родилась, и два года спустя, когда Монику хоронили. Первый раз провела там месяц, пережив изрядные морозы и затем начавшуюся распутицу, а второй раз все три дня запомнились ей непрекращающейся метелью. Вспомнила, как стояла у гроба, держа под руку внука, и всё никак не могла настроиться на соответствующие моменту мысли, переживая, как будут откапывать занесённую снегом могилу. А оказалось, что ритуальщики прикрыли вырытую накануне яму досками и постелили сверху брезент. Господи, и так настроение никуда, а тут ещё воспоминания о заснеженном этом кладбище со странным названием Валдушки.

– Вася, Архангельск – большой город, не то, что наш Утятин. Там морской порт, корабли плавают, ещё аэропорт есть, самолёты летают. Там театры, музеи, университеты. Только лето там короче, чем у нас, зато зима длиннее. Папа Сашин там всю жизнь живёт, ему нравится. Может быть, и ей там понравится, это ведь её родина.

– Не понравится, – заныла Саша. – Ну, бабушка, ну, разреши мне не ехать с папой и этой тётей Галей!

Наталья Алексеевна горестно вздохнула. Ах, кто бы знал, что она сон потеряла с тех пор, как внук внезапно позвонил, что едет в гости с молодой женой, а по приезде эта Галя заявила, что приехали они за Сашенькой, что ребёнок должен жить в полноценной семье, а не с прабабушкой. Умом-то она понимает, что невестка права, но как разрывается её сердце при мысли о расставании с кровиночкой!

– Дети, кто главный в вашей жизни? Мама и папа, – сказала она Сашиной банде. – Пока вы маленькие, они за вас отвечают. И они решают, где и с кем вам жить.

– Нет, – возразил Вася. – Кто самый старший, тот самый главный. У нас самая главная баба Паша. Её все слушаются, даже баба Тася. А ты тоже прабабушка, поэтому в вашем доме главная. Скажи дяде Лёне, чтобы уезжал!

– Сравнил, – грустно усмехнулась Наталья Алексеевна. – Твоя прабабушка Паша не только в семье старшая, она во всём Утятине самая старшая. Участница войны, ровесница английской королевы. Кто бы её не послушал! А я… конечно, я не хочу с Сашей расставаться. Но решать будет папа!

– Баба Наташа, а если Саша будет плохо себя вести, им же не нужна будет такая доченька? – спросила Люба.

– Ну, ты додумалась, – улыбнулась старуха. – Тогда-то папа точно скажет, что бабушка не умеет внучку воспитывать, и надо Сашу срочно отсюда забирать!

Саша заревела, вслед за ней захлюпали носом ещё две девочки, засопел Вася.

– Ладно, ребята, ещё ничего не решено. Кто тебя одевал? Ну-ка, руки вниз, – она развернула красную футболку на внучке.

– Точно! А я думаю, куда карманы пропали, – засмеялась Саша.

– А они у тебя на ж… были, – басом сказал Вася.

– Кому-то мы будем язык с мылом мыть, – покачала головой Ольга Васильевна.

– А кто тебя в садик привёл, Саша? Я ж тебя дома оставила.

– Я сама! Они все куда-то ушли. Ну, я и пошла тоже!

– Ты через дорогу одна переходила?! Поэтому ты таким светофором вырядилась?

– Ребята, ура, придумала! Давайте играть в светофор, – запрыгала Люба. – Саша будет на дорожке стоять, а мы мимо ездить. Чур я буду автобусом!

– Ну, какой из тебя автобус, Люба? Ты «Шкода», – засмеялся охранник.

Наталья Алексеевна ещё выяснила у внучки, что папа ушёл с каким-то дядькой, что тётя Галя сказала Саше сидеть, а потом будут завтракать, а сама ушла с телефоном. Саша посидела одна, а потом заскучала и пошла в садик. А шорты у неё вчерашние зелёные, а футболку красную она вытащила из шкафа, а панамку надела жёлтую. А что, весёленько так!

Получается, что из дома Саша ушла не менее, как два часа назад. И за это время Лёня и его жена пропажи не заметили и не позвонили ни в сад, ни бабушке. Наталья Алексеевна обозлилась, но и заволновалась: вдруг что-то случилось? Набрала внука – недоступен, его жену – звонок проходит, но трубку она не берёт. И старуха бросилась к воротам. По дороге ещё дважды ставила пакеты с продуктами на траву, передыхая и снова набирая их телефоны. Ещё она думала, как выскажет молодым, что нельзя так безответственно относиться к ребёнку, но уже понимала: что-то случилось дома.

У соседских ворот стояла бабка Паша. Заведённая Наталья Алексеевна только поздоровалась и попыталась проскочить мимо. Но не тут-то было! Партизанка больно ухватила её за плечо своей тёмно-коричневой морщинистой кистью и сипло сказала:

– Стой! В дом с мильтонами пойдёшь!

– Что случилось?

– Стой, Наташа, стой…

Подъехала полицейская машина. Вышел сожитель Ольги Васильевны майор Огородников, кивнул, бабка Паша сказала:

– Там на ящики влезь у забора, – и открыла свою калитку. Буквально через минуту он вернулся, махнул своим: «На выход!» и повернулся к старухам:

– Простите, как вас? Наталья Алексеевна? Давайте зайдём к вам во двор.

– Что? – прошептала она, понимая, что её опасения подтвердились, и случилось что-то страшное.

Он вздохнул, взял её пакеты в одну руку, другой прихватив её за локоть, и повёл в калитку:

– А дальше?

Она сказала:

– За домом огород, – и взошла на крыльцо. – Открыто.

Они прошли через дом по коридору и вышли через заднюю террасу на огород. Ей сразу бросилась в глаза куча чёрного тряпья в углу у забора из бетонных плит, разделяющего участки её, Золотухиных и конторы Энергосбыта.