Елена Троянская - Все лавры мне. Тайна пропавшего бриллианта

На следующее утро после очередного приступа ярости Антонио корил себя за свою жестокость, вспоминая предыдущие дни. Сейчас он снова был готов прийти к врачу и сознаться в том, что произошло, но до сего момента его разум был помутнен некой неизвестной силой, заставляющей обижать несчастных окружающих его людей. Чувство любви было недостаточно сильным, чтобы остановить его недуг. По предписанию врача Антонио должны были запирать одного в комнате и изолировать от людей, чтобы он не имел возможности причинить никому вреда. Казалось, что решение было на редкость простым, но у него не было ни силы воли ни желания признаться в том, что он родился таким и потерять еще одну любимую жену.

София повернула голову в сторону двери, услышав звук ключа, который Антонио пытался вставить трясущимися руками. Комната уже была полностью озарена утренним солнечным светом, еще больше подчеркивавшим нелепость всего вида Антонио. В помятом костюме, босиком и с косматыми волосами мужчина медленно подошел к Софии и протянул руку, чтобы та встала. В этой комнате не было ни кровати, ни кресла, только холодный пол. Ее уставшая спина ныла, потому что Соне пришлось просидеть спиной к стенке всю ночь, пытаясь уснуть. Она дремала и все время прислушивалась, вдруг шестидесяти пяти летний монстр проснется ночью и начнет неистовствовать по не известной ей причине. Она видела сквозь полупрозрачную лиловую штору полную луну, представляя себе всяких там оборотней и привидений после посещения старинных замков города Бари после экскурсий с Антонио. Как ни странно, София могла бы уже несколько раз выдать Антонио врачу в период отсутствия его приступов, но каждый раз, когда ему становилось лучше, она надеялась, что этого больше не повторится и откладывала свое решение на потом. Почему каждый раз во время его приступа у нее под рукой не оказывалось ни ее сумочки, ни ее мобильника, чтобы позвонить кому-либо и позвать на помощь? В панике она пыталась успокоить своего мужа, но он в лучшем случае закрывал ее в комнате, а в худшем устраивал побои.

Как грустно было и в это утро, Антонио наказывал ее только за то, что она стала его женой и обещала у алтаря разделять с ним горе и радость до конца своей жизни. Она отправилась молча в ванную, сняв по пути с вазы со фруктами банан, чтобы приглушить голод. Вода заполняла ванну все больше и больше поднимая пушистую пену, которая при свете, пробивавшимся с мозаичного потолка отливала всеми цветами радуги в тысяче маленьких мыльных пузырьков. Запах лаванды распространился в воздухе, тело благодарно расслабилось в теплой воде, голова запрокинулась на подушечку, а рука потянулась за шелковым мылом рядом с букетом цветов, который все еще стоял на столике со вчерашнего дня.

Антонио последовал ее примеру и тоже отправился в ванную. Как это ни странно, но через тридцать – тридцать пять минут от его отталкивающего утреннего вида не оставалось и следа. Вместо косматого монстра перед Соней снова оказывался очаровательный муж с аристократическими манерами, способного только на доброту и ласку. София, можно было так сказать, уже привыкла к подобным случаям в ее новой семейной жизни, она лишь считала, что это был очередной материал для ее сенсационных статей в блогах. Читатели же ценили ее публикации за уникальность и за неповторимый стиль. Все удивлялись, как такая молодая женщина могла с такой точностью и эмоциональным настроем описывать редкие события. Никто не догадывался о том, что большинство из них ей приходилось сначала на практике пережить самой.

– Buongiorno cara! – Мужчина произнес нежно утреннее приветствие и, наклонившись, поцеловал Соню в плечо. На что она ничего не ответила и продвинулась вперед, чтобы открыть холодильник. Запах его кожи напоминал ей их первые романтические встречи, воспоминания о которых постепенно стирались и вытеснялись неприятными, даже отвратительными сценами, ставшими частью ее жизни.

– Может нам не стоит сегодня оставаться дома, сегодня воскресенье, ты не желаешь позавтракать в…

– Не стоит, Антонио, я очень устала. – София знала, что он пытался загладить свою вину и очень боялся, что его знакомые заподозрят, что у него снова супружеские трудности, связанные с его недугом. В воскресенье он часто выходил с Софией в ресторан, но не в тот, что заполоняют туристы, а очень спокойный, находящийся совсем недалеко от дома, повар которого славился большим искусством приготовления рыбных блюд. А София как раз очень любила это место и лично познакомилась с шеф поваром, мечтая однажды научиться так же вкусно готовить, чтобы удивлять и радовать своих детей и внуков. Шеф повар всегда покорял ее новыми секретами приготовления блюд, он видел в ее глазах искреннее восхищение его талантом, и потому охотно делился с ней тонкостями итальянской кухни и рецептами, которые передавались в его семье из поколения в поколение. На этот раз Антонио понял, что будет довольствоваться домашним кофе в домашней обстановке. София довольствовалась банальным прощуто, вложенным в булочку, смазанной тонким слоем масла изнутри. Она делала все молча, нарочито отворачивая глаза от мужа, чтобы скрыть обиду или слабость. В этот момент она казалась такой же холодной, как столешница, на которую она поставила свои локти.

– Послушай, Антонио, нам нужно с тобой поговорить. Это становится действительно невыносимым. Я больше не могу терпеть твои выходки. Как ты сам можешь после случившегося спокойно продолжать жить? Неужели врач ничего не может поделать с тобой?

– Дорогая, – начал муж, отставив чашку с кофе аккуратно в блюдце. – Мне искренне жаль, но я, признаться, боюсь оказаться в страшной психушке с теми психами, которые заключены там на всю жизнь… Я не хочу снова начинать этот разговор. Но я думал всю прошлую ночь о том, что готов открыть тебе одну тайну, которую знаю только я и мой адвокат. Я очень люблю тебя, я обещаю тебе, что что-нибудь придумаю, что обязательно поговорю со своим доктором.

– Non promettere nulla. – Резко ответила Соня, но все же стараясь скрыть свое негодование она тихонько, даже беззвучно положила ложечку в блюдце. К тому же она еще не была уверена в том, что его приступ не начнется снова.

– Пошли, – встал Антонио как раз в тот момент, когда Соня откусила булочку своими остренькими зубками, чтобы не наговорить лишнего и не рассердить больного мужа. – Пошли, я не могу больше ждать, я очень хочу попросить у тебя прощения за вчерашний день.

Парочка прошла через все левое крыло здания, а потом, оказавшись в главном холле, поднялась на лифте на второй этаж. Здесь находился его кабинет и библиотека. Соне стало очень любопытно, зачем нужно было покидать кухню и подниматься в библиотеку, чтобы попросить прощения? У Антонио было серьезное выражение лица, словно он готовился к прыжку с парашютом. Они подошли к шкафу с книгами, находящемся за его добротным столом, за которым он не так часто работал, но иногда его можно было застать здесь, подписывающим какие-то бумаги.