Елена Гвозденко - Тайна Медвежьей заводи

– Перестань. Может, ему именно ты понравилась?

– Да чем? За таким мужиком очереди стоят.

– Сколько раз вы встречались?

– Три раза. И всегда по одной схеме, менялись лишь рестораны.

– В чем проблема? Если тебя что-то настораживает – прекрати эти отношения.

– Чувствую, что я ему нужна. Только вот никак не пойму для чего.

– Он чем-то интересовался? Что-то показалось странным?

– Да нет. Обычные разговоры. Говорил, что одинок, давно похоронил родителей, семьи так и не сложилось.

Звонок в дверь прервал нашу беседу. На пороге стояла Ирина, другая моя соседка. С тех пор, как ее выписали из больницы, она все дни проводит дома со своей трехлетней дочкой. Она так и не оправилась от событий, которые им пришлось пережить.

– Настя, мне надо в магазин, присмотришь за Дарьей?

– Конечно, приводи ее ко мне, мы с Татьяной кофе пьем.

– Может, я не вовремя?

– Все нормально, приводи.

Ирина – тургеневская барышня, странным образом оказавшаяся в нашем циничном времени. Удивительно, как можно сохранить такую воспитанность и скромность, работая учительницей в современной школе. Недавно они с Дашей оказались в эпицентре страшных событий. Но все уже позади, мама и малышка вместе. Ирине пришлось довольно долгое время провести на больничной койке, и Дашеньку мы водили к детскому психологу.

Единственным результатом этих походов стала любовь девочки к рисованию. Недавно отремонтированная квартира Ирины напоминает студию художника-авангардиста. Обои разрисованы детской рукой. День ото дня талант юной художницы проявляется все уверенней. Первыми от «наскальной» живописи пострадали стены в детской комнате. В графичных одноцветных мазках еще сложно было разобрать композиционную задумку исполнителя. Стены в коридоре мы оклеили в нежно-персиковых тонах. Не знаю, то ли спокойный, несколько расслабляющий тон, то ли опасность быть застигнутой, как-то мобилизовали юного декоратора, но оформление этого помещения уже «читаемо». Теперь каждый, кто входил в квартиру Ирины невольно пытался расшифровать клинопись, придающую некий шарм, панельную оригинальность. Здесь автор уже пользовался различными, преимущественно жизнеутверждающими, цветами, что, по мнению психолога, говорило о полном душевном комфорте девочки. А вот душевный комфорт ее мамы под сомнением. Я очень надеялась, что интерес, который к Ирине проявил Кирилл, поможет забыть обо всех пережитых ужасах, но отношения между ними зашли в тупик. Ирина будто не замечала знаков внимания, которые оказывал мужчина. Когда Валерий сообщил мне о командировке, в которую они с Кириллом отправляются, я даже немного обрадовалась. Возможно, время все расставит по местам. Ирина придет в себя.

– Настя, я сварю еще кофе? – из задумчивости вывел голос Татьяны.

– Конечно.

Я отвела девочку в комнату, усадила за стол и придвинула лист бумаги и разноцветные карандаши. Ирина до сих пор удивляется, что у меня в квартире Даша рисует исключительно на бумаге, даже не пытаясь использовать в качестве объекта для росписи предметы интерьера. Хотя сегодня я намеревалась сама разрушить эту традицию. Недавно в магазине игрушек мне попалась специальная доска для рисования.

– Ой, кто это к нам пришел?

Татьяна вошла в комнату. Сюсюканье очень не нравится девочке. Она подняла взгляд от листа бумаги, на котором появились уже первые штрихи, и довольно серьезно сказала, обращаясь к соседке:

– Я узе басая, тетя Таня, я уицу лисовать умею! – глазки-бусинки смотрели укоризной.

– Конечно, большая. Нарисуй нашу улицу, а мы с тетей Таней не будем мешать.

Разговор, прерванный приходом девочки, не клеился.

Вскоре пришла Иришка, и мы заговорили о ценах на продукты и жаре.

– Даже боюсь выводить Дашу на прогулку. Мы гуляем поздно вечером, перед сном.

– Девчата, а почему вы не уедете из этого города? Отдохнули бы на природе. А за квартирами я прослежу, – Татьяна немного оживилась.

– Я просто боюсь уезжать куда-либо с ребенком, – Иришка смутилась. Она вряд ли могла позволить себе загородную поездку. Татьяна, стараясь перевести разговор, заговорила о своей знакомой.

– Представляете, девчонки, подхожу я к магазину, а из него Машка Филимонова вылетает. Именно вылетает. От этой жары все еле двигаются, а Филимонова бодра и свежа. Похорошела, загорела. Одета, ну если не вызывающе, то с сильной поправкой на жару. Можно сказать скорее раздета, чем одета. Зато украшений, несмотря на ранний час – глазам больно. Но среди всего этого блеска не вижу обручального кольца. Проследив за моим взглядом, Машка тут же начинает оправдываться: «Конечно, не ношу, в такую-то жару».

– Татьяна, а почему бы тебе самой не отдохнуть?

– Не могу, недавно на работу устроилась, кто меня отпустит? У меня и так, каждая смена как выход на природу. Начальник – дуб, сотрудницы – пни, а все накладные – липа. А вы, девушки, подумайте. У меня тетка в деревне живет. Там так красиво – речка, лес. Домик на лето снять можно совсем дешево. Правда и благ цивилизации никаких. Автолавка приезжает раз в неделю, спасибо предприниматель один заботится. Воду из колодца носить надо. Но зато, какая это вода, девочки!

– А что за деревня?

– Медвежья заводь.

– Это где же такая, я и не слышала об этой деревне?

– В двадцати километрах от нас по старой трассе. Деревня старая, а сейчас совсем заброшенная. Там осталось домов двадцать, не больше. В шестидесятых годах в этой деревне располагалось подсобное хозяйство какого-то аграрного НИИ Соколовогорска. Выращивали там научные сотрудники какую-то экспериментальную пшеницу, а, главное, использовали деревню как базу отдыха. Дач себе понастроили, клуб, даже бассейн был когда-то. Но сейчас все, конечно, заброшено. Правда, остались очень красивые липовые аллеи, да и детская площадка, как ни странно, сохранилась. Всем этим хозяйством заведует Михаил Львович. Очень интересный старичок.

– Танюш, ты никогда о своей тетке не рассказывала.

– Что-то между мамой и ее сестрой произошло, они общаться перестали. А не так давно от тети Кати письмо получила. Она ведь совсем одна, детей у нее не было никогда. Съездила, посмотрела, как живет. Места там и, правда, очень красивые. Понимаю, почему она ко мне перебираться не хочет.

Танюшка быстро отвела глаза. Женщина остро переживает свое одиночество. Она помогает старикам и верит в чудо. Именно открытость и готовность к любви пугает мужчин.

– Девочки, я увожу Дарью. Мне еще обед готовить, а потом спать ее укладывать.

– Да и мне пора, – засобиралась Татьяна.

Танюшкины откровения настроили меня на какой-то лиричный лад. Безумно жаль соседку, у которой и детей не случилось. А ведь она была бы хорошей матерью. У меня взрослый сын, курсант. Видимся мы, конечно, редко, но я и представить не могу жизни без него. Недавно в моей жизни появился Валерий. Мне кажется, наши отношения перерастают в привязанность.