Дастан Кадыржанов - Сердце Родины. Серия «Фронт Культуры»

Аполлон Леонидович с презрением смотрел на брызгающих слюной трибунов, лихорадочно думая об операции, в которой ему, заслуженному партийному деятелю, неожиданно было отказано. И кем? Какими-то врачами… Людьми, которых он, Кариатиди, мог с легкостью завернуть в консервные банки. Испепелить силой мысли и усилием партийной, железной воли. Даже не напрягаясь.

Неожиданно его взгляд остановился на микрофоне, который крепкой рукой держал кто-то из очередных ораторов. Потоки его грозных обещаний сразу же разносились могучими аудио-системами по всему огромному залу и подхватывались заведённой массой. Кариатиди оглянулся, посмотрел на президиум, повертел головой по сторонам. И неожиданно поднявшись с насиженного места, сосредоточенно пошёл на прорыв, расталкивая на своём пути всех своей неукротимой энергией.

– Сердце Партии должно биться вечно! Нужно увековечить память молодого металлурга! Мы подарим ему новую жизнь! – захватив микрофон, стал выкрикивать партиец, рассчитывая на поддержку зала.

Послышались робкие крики: «правильно» и аплодисменты.

– Товарищи! Друзья! Соотечественники! – Кариатиди стал напирать. – Сердце Героя не умерло. Оно живо! Кипит энергией Партии! Энергией её Лидера! Отдадим могучее сердце Героя народу! Передадим его для трансплантации кандидату от Партии, чтобы сердце продолжало пульсировать на благо страны! На благо великих свершений и под руководством нашего Лидера!

Для многих присутствующих лозунг: «Сердце Партии должно биться вечно!» прозвучал очень неожиданно. Этот внезапный поворот шокировал даже матёрых делегатов, однако идея нашла мгновенный отклик у простых участников съезда, для которых всё озвученное на форуме – есть призыв к действию. Немедленному и не обсуждаемому. И слёзы утраты сменились надеждой на чью-то вечную жизнь. Дворец конгрессов утонул в бурных аплодисментах.

Издёрганный звукорежиссёр решил не ждать новых сюрпризов и включил известную песню о родной земле популярного в народе певца, чья недавняя неожиданная смерть стала настоящим потрясением для всей страны. Не было человека, не пережившего боль и пустоту после его кончины, поэтому сейчас глубокий сильный голос артиста звучал как никогда символично и проникновенно. Простые члены Партии, сидевшие на задних рядах, стали подниматься с мест, со слезами на глазах распевая до боли родные слова любимой песни. Люди с порванным за день сознанием и скомканными чувствами, пели, создавая уникальную ауру единения и настоящего братства.

Первый заместитель Председателя, Мухтар Каримович Калмыков, сидевший в президиуме, встал и осторожно подошел к Председателю партии. Он наклонился и стал что-то объяснять. Речь шла о чем-то важном. Видевшим это было ясно, что пока зал пел, принималось важное решение. По дёрганию руки Председательствующего стало понятно, что ситуация ему сильно не нравится, но вновь открывшиеся обстоятельства и атмосфера не оставляют места для манёвра. Он нервно махнул рукой, как бы отгоняя подошедшего заместителя, и пренебрежительно кивнул головой. Шаг был сделан. Решение принято. Мухтар Каримович подал какой-то знак за кулисы, и через мгновенье экраны высветили яркий призыв: «Сердце Партии будет жить!». Безумный экспромт Аполлона Кариатиди моментально впечатали в скрижали истории правящей Партии.

Участники съезда расходились, распираемые грустью и гордостью одновременно. Аполлон Леонидович, коротко попрощавшись с рядом сидевшими коллегами и знакомыми, метнулся к столу секретариата, возле которого стоял его давнишний товарищ, знакомство с которым уходило корнями в комсомольское прошлое.

– Михалыч, здор о во! – он издалека махнул рукой руководителю Секретариата Центрального аппарата партии.

– А… Привет, – мужчина несколько неприязненно взглянул на Кариатиди и оглянулся по сторонам.

– Я видел проект резолюции… Думаю, теперь его надо шлифануть.

– М-да.., – глава Секретариата кивнул и раздраженно усмехнулся, – теперь точно надо вносить изменения.

Кариатиди, аккуратно взяв под ручку товарища по партии, развернул его к сцене. На экранах, на фоне развевающегося бирюзового знамени, золотыми буквами была высвечена надпись: «Сердце Партии будет жить вечно!».

– Ты понял? Надо внести в резолюцию соответствующий пункт.

– Скажи мне, это ты экспромтом к микрофону полез или …, – резонный вопрос искушённого аппаратчика завис в воздухе.

– Ты вноси изменения. Это главное, – не спеша с ответом, ухмыльнулся Кариатиди и добавил. – У нас любой экспромт всегда хорошо отрепетирован.

Он решил оставить собеседника в догадках, поскольку и сам понимал, что его инициатива выглядела вызывающе для идеологов, которые в эту минуту плотно окружили стареющий президиум партии.

На фуршет идти расхотелось, хотя, наверное, надо было. Навалилось нехорошее предчувствие, что события, инициатором которых он неожиданно стал, будут иметь самые серьёзные последствия.

– Ну что за день такой?! – в сердцах произнес Амир Сулейменович. Обычный распорядок дня пошел насмарку, были отменены все выезды и встречи, несколько незначительных совещаний было перенесено на неопределённый срок. Он хотел посмотреть списки других пациентов, но вспомнив крепкое рукопожатие сотрудника национальной безопасности, имя которого как-то стерлось в памяти, плюнул на всё и пошел лично проверять операционный блок.

Погруженный в свои мысли, Исаев спускался по лестнице и вдруг услышал, что его кто-то окликнул. Подняв глаза, он увидел, что на площадке первого этажа стоит Следователь.

– А я как раз к вам хотел подняться, – мужчина подождал, когда Исаев спустится к нему. – Я материалы принес, чтобы вы понимали сложившуюся ситуацию.

Возвращаться к себе не хотелось. Да и задерживаться для беседы с чекистом особо желания тоже не было.

«Только его мне не хватало, – подумал директор. – Надо поскорее от него избавиться».

Они вышли в фойе первого этажа.

– Это надолго? – давая понять, что очень занят, спросил Исаев.

– В общем-то, нет, – просто ответил Следователь, – но мне надо передать вам документы.

– Давайте пройдем в зимний сад, – Амир Сулейменович повел гостя в сторону закрытого для обычных пациентов клиники небольшого помещения, в котором по настойчивой просьбе главврача он распорядился сделать оранжерею для ВИП-клиентов Центра. Туда редко кто заходил, поэтому директор не боялся, что кто-то помешает их беседе. Проходя мимо поста охраны, он дал указание дать ему ключи от сада.