Дастан Кадыржанов - Сердце Родины. Серия «Фронт Культуры»

– Кто это? – не сразу поняв, испуганно спросил я.

– Как кто? Это я, – старший внук стоял и, натянуто улыбаясь, не скрывал своей обеспокоенности. – Тебе надо лекарство выпить.

– Да, конечно, – собравшись силами, я приподнялся на локте. Он заботливо поддержал меня за голову, второй рукой давая мне выпить лекарство и запить его водой. Стало лучше. Я попросил еще воды. Он быстро вышел. Я с дрожью в локте остался ждать, стараясь не рухнуть на опостылевшие подушки. Знобило. Внук вернулся со стаканом воды.

– Ну, как ты? – не зная, с чего начать, спросил я, погасив, наконец, мучительную жажду.

– Все хорошо. Я на занятиях был. У нас второй семестр начался.

– Молодец. Учись хорошо. Не пропускай уроки.

– Я в институте же учусь!

– А-а-а… Конечно… Извини, подзабыл малость.

– Ничего страшного…

Внук тихо присел на стоявший рядом стул. Он опустил плечи и уставился на одеяла, которыми меня укутали как младенца.

– Деда, а я тебя люблю.

– Золотой, и я тебя люблю. Я вас всех люблю. Очень.

– А почему тогда так?

– Как, мой мальчик?

– Ну… Ты работал в большой больнице. В Центре. Даже награды есть. У тебя же такие операции делали. Нам про вас до сих пор говорят. Вы же первыми начали трансплантации делать. А ты вот лежишь. Сердце болит. Ведь можно же было что-то сделать?

От переполнявших эмоций внук вскочил со стула и начал ходить по комнате, пряча появившиеся на глазах слезы. Его сознание не могло принять мое состояние, ведь он вырос на моих руках. Я мчался с работы за ним в детский сад, чтобы побаловать его сладостями и подарками. Позже он с удовольствием слушал мои рассказы о работе и о друзьях, о нашей стране и истории. И вот теперь он, горячий своей молодостью и категоричностью, мечется от отчаяния и собственного бессилия.

– Сядь, пожалуйста, а то я уже устал смотреть, как ты бегаешь по комнате.

Стараясь отдышаться и, с тоской глядя на кипящего энергией внука, я попытался сформулировать ему кое-что очень важное. Лежал и думал, что, положа руку на сердце, я не мучился. Более того, читая странички своих «историй болезни», да еще устало выслушивая причитания и негодования врачей, мне становилось ясно, что я жил просто вопреки… Наперекор… В полную силу.

– Но… Я жил, как хотелось мне. Наверное, надо было какие-то вещи изменить или пользоваться возможностями, но это в голову не приходило…

– Но ведь можно же было что-то сделать? – остывая, осторожно спросил внук. – Что может быть важнее жизни?

– Конечно, можно было, – устало сказал я, – но мысли тогда были заняты совсем другими, очень важными делами.

Я с трудом поднял дрожащую руку и протянул её в сторону одной из фотографий, стоявшей на книжной полке. Внук посмотрел на шкаф и подал мне рамку с фото. На ней было изображено несколько улыбающихся человек. Внук с любопытством стал рассматривать старый снимок.

– Что важнее жизни, говоришь? – я вспомнил одну историю, которую не рассказывал никому.

Телефон звонил надрывно, раздражая своей настойчивостью и ощущением того, что когда откроешь дверь, вызов может прекратиться. Директор Центра трансплантологии лихорадочно заерзал ключом в замке, спеша быстрее войти в свой кабинет, чтобы ответить на непрекращающийся трезвон телефона. Наконец дверь поддалась, и он бедром распахнул её настежь. Два широких шага и его рука опустилась на телефонную трубку.

– Алло… Исаев! Слушаю!

– Здравствуйте, Амир Сулейменович! – бесстрастный голос на другом конце провода сухо приветствовал Директора центра. – Я из Координационного центра. К нам поступила информация о наличии донорского материала. Мужчина. Европеец. 30 лет. Несчастный случай на производстве. На металлургическом заводе в Железногорске. Травма головы, несовместимая с жизнью…

– О, господи, такой молодой, – невольно вырвалось у директора Центра.

– Ну, такова жизнь, – сухо отозвалась трубка. – Пытались спасти… Сейчас поддерживают жизнедеятельность силами районной больницы. Хронических заболеваний нет. Нужна срочная эвакуация тела для последующего изъятия донорского материала.

– Но это же… – Амир Сулейменович задумался. – Это же почти шестьсот километров! Нам готовиться к вылету?

– Нет. «Авиаспас» подключать не можем. Погодные условия ухудшаются. МЧС дало штормовое предупреждение. Риск задержки… Опасно… Задействуем автотранспорт, – специалист Координационного центра выстреливал сухими, точными фразами, но после некоторой паузы, произнес:

– Будьте готовы направить спецбригаду на реанимационной машине. Сопровождение патрулем дорожной полиции мы обеспечим.

– Да. Конечно, да! Высылайте срочно все рабочие данные, – Амир Сулейменович засуетился. – Мы подготовим специалистов.

– Не сомневаюсь в вас и… удачи! На связи, – человек на другом конце провода резко положил трубку.

Директор в задумчивости вернул телефон на место и сел в свое кресло.

– Ну, наконец-то…, – вырвалось с облегчением из его груди.

Его можно было понять. Системный кризис, охвативший многое в стране, коснулся и работы Республиканского центра трансплантологии. Самым неприятным в этой ситуации было невероятное стечение негативных обстоятельств. Ввиду различных санкций и ухудшения транзитной логистики, планы по поставкам материала для операций и, соответственно, сам график оперирования пошли коту под хвост. Резко сократилось финансирование со стороны государства, направлявшего все больше и больше средств на проекты, имевшие все шансы похоронить само государство. Попытки работников центра максимально монетизировать услуги учреждения в условиях ухудшающейся экономической обстановки, провалились. Когда началась чехарда с обменным курсом, то Центру, приобретавшему большинство препаратов и материалов за рубежом, пришлось туго.

Директор лучше, чем кто-либо осознавал масштабы приближающейся катастрофы, но не позволял себе смириться с неизбежным. Слушая призывы покрепче затянуть пояса, он понимал, что в их условиях это означало потуже затянуть веревку на шеях больных. Все, что творилось в стране и недалеко за ее пределами, ударом обрушилось на Центр, который практически оказался в безвыходной ситуации.

Директор сел в кресло, пытаясь собраться с мыслями. Наконец, нажал кнопку внутренней связи и, обращаясь к секретарше, уверенно произнес:

– Марина, собирай всех! У нас есть донор! Отложи все мои встречи на сегодня и постарайся ни с кем не соединять. И ещё… э-э-э… у тебя не будет сигаретки?