Нина Васина - Мачеха для Золушки

– Вы очень хороши, – сказал Кнур, когда Медея села на диванчик рядом с ним и уставилась в никуда, выдыхая дым. – Грудь искусственная?

Медея покачала головой.

– Гормональный курс. Сама выросла.

– А свет тогда в лондонской гостинце, в ванной, специально, да? Значит… – Кнур замялся.

– Мой член остался при мне, если вас это интересует, – зло выдохнула Медея. – И я по-прежнему люблю женщин.

– Прекрасно, – одобрил полковник.

– Впрочем, как и некоторых мужчин, – добавила Медея.

– Неважно, – великодушно заметил Кнур. – Простите за любопытство. Как вам удалось прятать… его, когда вы в гостинице голая вертелись?

– Элементарно. Заправляется назад между ног. Многие транссексуалы позируют голыми. Мне размер не позволяет.

– Так это же прекрасно! – продолжал восхищаться Кнур. – А то я перед нашей встречей почитал о пластических новшествах в области изменения пола. Как мужику в этих случаях вагину делают. Ужас! Полостные операции, насаживают скобки для подтяжки внутренностей, а особенно меня потрясло это выворачивание оставшейся шкурки внутрь…

– Полковник! – остановила его Медея. – Заткнитесь. Если бы не долбаные изумруды, вы бы меня в жизни не нашли! Я ушла в это тело не из-за гормонального или психического сдвига.

– Вы исчезли чисто, что и говорить, – согласился полковник. – Красиво. Поедете посмотреть на дочку?

– Издеваетесь, да? Появиться в таком виде? Перед тринадцатилетним подростком?! Здравствуй, я твой папочка? Да пошли вы куда подальше!

– Вы опять меня посылаете, а ведь я никому еще не сообщил о вашем ребенке.

– Еще бы! – заметила Медея, потушив сигарету. – Упустить такую возможность шантажа!

– Зачем вы так, – укоризненно сказал Кнур.

– А что вы сейчас делаете? Шантажируете меня.

– Ладно, я вас шантажирую. Я говорю, что сохраню эту тайну, если вы съездите в Россию и поищите Марго Тиглер, вашу тетушку.

– На кой черт она вам сдалась? – раздраженно спросила Медея.

– Еще как сдалась. Она некоторое время работала на Службу.

– Понятно…

– Ничего вам не понятно. Я хочу, чтобы Марго прекратила снабжать информацией мародеров.

– И надела форму с погонами, аминь!

– Можно без формы. В моих интересах, чтобы ФСБ продолжала разрабатывать версию по управлению погодой.

– Ладно, полковник, мне наплевать, чего вы хотите, – сказала Медея, откинувшись на спинку дивана и закрыв глаза. – Я точно знаю, чего вы не хотите – жить на одну пенсию. Думаете, эта женщина скажет вам, где спрятаны три тонны золота из подвалов под торговым центром?

– И очень ценный Будда из индийского храма. Я скажу ей, что пора собирать камни.

– Получается, что я должна приехать в эти болота, найти ясновидящую Марго и объяснить ей, что пора делиться? Три тонны золота и много всего прочего так просто не реализуешь. Пусть расскажет, где она с командой это спрятала, так?

– Приблизительно, – кивнул Кнур.

– А зачем ей это делать?

Полковник задумался.

– Если честно, – сказал он, когда Медея уже хотела хлопнуть в ладоши, чтобы его разбудить, – мне показалось, что она сама этого хочет. Зачем было говорить о племяннице? Чтобы я нашел вас – другого ответа нет. А вы бы приехали посмотреть на дочь.

– А вы потом – на золото, – ехидно продолжила Медея, – и в конце все будут счастливы, да?

– Что я могу сказать?.. Можно по-другому. В конце – все умерли. В один день. Это тоже из сказки. Вам так больше нравится? Кстати! Виктор Филимонович Лушко – отчим Зои.

– Понятно. Тот самый вдовец с детьми?

– Точно, – кивнул Кнур, представляя их встречу и жмурясь хитрым котом. – Вы ему понравитесь, обещаю.

– Знаете, какой сегодня день, полковник?

– Пятница, – ответил Кнур.

– Сегодня мой день рождения. Тридцать три года. Это заставляет задуматься.

– Да, возраст Христа. Я раньше часто думал, кто он – мужчина или женщина? Потом понял: он и то и другое, – сказал Кнур.

Медея посмотрела на него ошарашенно.

– Да-да, – кивнул Кнур. – Он был мужчиной, женщиной, ребенком, животным, растением и богом. Одновременно. И всех, кем был, он любил. Только так можно правильно понимать жизнь.

Потом они сидели в тишине. Кнур первый ее нарушил – стал копаться в карманах, чертыхаться и натужно сопеть. Наконец все нашел. И затих с билетами и паспортом в руке.

Медея посмотрела на толстяка рядом, на его белые виски, мятые брюки и пыльные ботинки. И протянула руку.

Через десять дней после обыска в доме и проверки документов всех присутствующих встряска от праздника и его последствий понемногу стала сменяться обыденностью. В доме Виктора Лушко эти десять дней прошли на редкость тихо, никто ни разу голоса не повысил. Даже Тамерлан, прочитав оставленное отцом письмо, подошел к Филимону и сказал, что стеречь его не надо, а надо помочь с отъездом в Карши, к отцу. Филимон обещал подумать, как это сделать. Он ждал известий от Абакара.

На одиннадцатый день Аделаида, устроившись с обильным завтраком на террасе, увидела сразу двух ворон, прилетевших к ней. Она нашла взглядом садовника – Елисей копался возле курятника. Подлетела еще парочка ворон. Сели рядышком на перила и разглядывали ее черными бусинами глаз. Аделаида забеспокоилась. Побежала к себе в комнату и вернулась с арбалетом. Вставила стрелу, положила оружие рядом с чашкой на стол и не спеша доела творожок.

Елисей, серьезно обеспокоенный прорванной маскировочной сеткой над прогулочным куриным загоном – уж не ястреб ли появился? – не сразу увидел ворон. Он пошел к дому с инструментами, и застыл от такого количества поганой птицы на террасе – пять штук! Бросив инструменты на землю, выдернул пистолет.

Аделаида взяла арбалет и подошла к перилам.

– Уйди, чучело! – крикнул ей Елисей, стреляя в ворону.

Попал. Одна свалилась замертво, остальные взлетели, натужно опираясь на воздух крыльями.

Аделаида вскинула арбалет к плечу. Когда Елисей прицелился второй раз, она выпустила стрелу.

Выскочивший после выстрела Виктор Филимонович увидел следующую картину: крестная Ада, стоя на террасе, заправляет в арбалет стрелу. Над нею в лучших традициях фэнтези о колдунах и вампирах, с дикими резкими выкриками кружатся вороны. На газоне, метрах в двадцати от дома, сидит садовник Елисей, зажимая одной рукой другую. Его предплечье в десяти сантиметрах от ладони насквозь проткнуто стрелой.

На этом спокойствие в доме Виктора Филимоновича закончилось. И – никаких намеков на фэнтези. Начался фильм ужасов «Птицы-2». Где бы с этого момента ни находилась Аделаида, над нею собирались вороны. Десять, двадцать!.. Если крестная изволила пребывать в доме, птицы садились на ближайшие деревья, крышу и балконы в ее ожидании. Гадили вороны ужасно – все было заляпано их пометом. Садовник Елисей чудом за эти дни не повредился мозгами. Они с Аделаидой успели сделать еще по одному успешному выпаду друг в друга – Елисей с трех выстрелов завалил двух ворон – он стал делать не по одному, а по много выстрелов сразу, а крестная ранила его стрелой в ногу над коленом. После этого у обоих отобрали оружие, пули и стрелы.