Руслан Платонов - Кукловоды

«Ррр-рр! Вв-ву-у-у!! Ввв-у-у-у-у!!!» – ревела быком и дергалась козлом «Хонда» под насмешливыми взглядами прохожих. Собственное правое переднее колесо держало ее, как адмиралтейский якорь. Левое же, яростно пинаемое дифференциалом, с визгом пробуксовывало по асфальту, оставляя на его шершавой поверхности черные полосы. Наконец – кр-р-ряк!!! – автомобиль сорвался, словно собака с привязи, и понесся по вечерней дороге.

Кошелев мгновенно умерил его пыл, сбросив обороты двигателя до минимума. Крутанул баранкой туда-сюда – ничего, слушается. Идет легко, тихо. Больше никаких тестов проводить Дмитрий не стал – ну его к лешему! Вали кулем, потом разберем… Нужно было срочно чем-то ублажить желанную спутницу, ибо лимит ее терпения явно был на исходе. Того и гляди – потребует остановить машину и скроется в неизвестном направлении.

Кошелев раздумывал недолго.

– Аленушка! – елейным голоском воззвал он, теперь уже внимательно глядя на слабо освещенную редкими фонарями дорогу.

– Да? – холодноватым тоном ответила девушка.

– У вас, я так понял, свободный вечер? – внутренне холодея, спросил Кошелев. —Кстати, меня зовут Дима.

– Очень приятно, – тон Алены слегка оттаял. Игнорирование вопроса о свободности вечера Кошелев воспринял как предоставление полной свободы действий как минимум до утра.

– А давайте-ка заедем в какой-нибудь барчик и отметим день рождения! – как с моста в воду ухнул Кошелев и застыл в ожидании.

– Чей день рождения? – удивленно распахнула и без того большие глаза Алена. – Ваш?

– Наш! – осклабился довольный собственным остроумием Дмитрий. – Мы сегодня не погибли – значит, родились! И жить будем долго! Это грех не отметить, как вы полагаете?

– Ну что же, – наконец-то дождавшись от Кошелева первых за весь вечер разумных слов, проворковала Алена. – Давайте отметим!

Сжатая пружина в животе Кошелева облегченно распрямилась, толкнув некий клапан в голове. Тот немедленно запустил в оборот шарики, которые сразу начали заезжать за ролики. «Бар – это хорошо, – напряженно размышлял незадачливый ловелас. – «Да вот мани-мани – шиш в кармане! Чем рассчитываться-то, а?»

И тут его осенило – а десять долларов для «загона»! Без одной дощечки «загон» постоит, не завалится. Десяти «баксов» плюс пары-тройки тарахтевших на дне кармана «деревянных», по мнению Кошелева, вполне должно было хватить для продолжения праздничной программы. Чем рассчитываться с дамой ближе к утру, он не думал.

Дмитрий быстренько прикинул в уме примерное меню ужина при свечах и его стоимость – ни дать, ни взять Ипполит Матвеевич Воробьянинов – и свернул к знакомому бару «Ласточка». Там при необходимости можно было спокойно рассчитаться и «зелеными» по вполне приемлемому курсу.

Осторожно остановив автомобиль недалеко от входа в «Ласточку», Кошелев заглушил двигатель, мелкой рысцой обежал вокруг и галантно вывел из салона мадемуазель Алену. Захлопнув и заперев дверцы, Дмитрий взял девицу под руку и медленным, полным достоинства шагом повел ее к вратам страны чудес – светский лев, да и только.

Войдя в довольно неказистое, отделанное и обставленное с претензией на «крутизну», тускло освещенное помещение с десятком маленьких столиков, Кошелев обвел вокруг глазами – где бы приземлиться?

Есть! В самом углу глянцево блестел крышкой свободный стол. Усадив спутницу, Дмитрий уселся сам и вновь начал вертеть головой – теперь уже в поисках обслуживающего персонала.

К чести заведения, прилично одетая молодая девушка в кружевной наколке не заставила себя долго ждать. Встав рядом и взяв в руки блокнот, она терпеливо глядела в угол зала, пока Воробьян… тьфу, Кошелев элегантно-небрежно подавал даме валявшуюся в углу столика карточку меню, внутренне холодея от страха – вдруг травма головы или иное что спровоцировало у Алены волчий аппетит?

Однако, на его счастье, девушка вернула ему карточку со словами:

– На ваше усмотрение, Дима, – и принялась с чисто женским любопытством рассматривать немногочисленных посетителей «Ласточки».

Кошелев, внешне корча из себя избалованного неумеренным потреблением изысканных блюд и благородных вин Вандербильда Моргановича Онассиса, потел над меню, как жулик-бухгалтер над балансом перед ревизией. Лихорадочно подсчитывая стоимость перечисленных на шершавых, испятнанных страницах блюд и подыскивая удобоваримый вариант, Дмитрий бросил случайный взгляд на свою визави и с огромным неудовольствием засек беззвучно грохнувший из красивых глаз Алены выстрел-взгляд на развалившегося за соседним столиком симпатичного и безукоризненно одетого молодого парня. Тот лениво потягивал пиво и медленно пережевывал разговор с восседающей напротив раскрашенной во все цвета радуги девицей.

Даже самое примерочное сравнение с красавчиком было явно не в пользу седого, согнутого в дугу и с редким штакетником зубов во рту Кошелева. Желая обратить результат разыгравшегося невидимого единоборства в свою пользу, Дмитрий нанес мощный превентивный удар, заказав ужин стоимостью ровно в десять долларов и три «деревянных». В золотовалютном резерве остались только засиженные штаны на его вислом заде. Он даже не поинтересовался, любит ли Алена заказанные блюда – главное, что они ему нравились. Да и проголодался он изрядно, и вообще – гулять так гулять!

Через некоторое время яркая представительница профессии «Чего изволите?» принялась сносить продукцию «Ласточки» пред грозные очи и алчно разинутую пасть светского льва и томные глазки прихваченной им на десерт антилопы. В предвкушении удовольствия настроение Кошелева сразу подскочило – тем более что застреленный наповал жгучими глазами Алены сосед с грохотом поднялся из-за стола и удалился на полусогнутых, уводя под крылышко своего попугайчика.

Описание торжественного акта чревоугодия – поедания немногочисленных и незамысловатых, но довольно неплохо приготовленных блюд и выпивания крепких напитков опустим во избежание смертельных случаев – ведь можно и слюной поперхнуться. Скажем лишь, что уже через полчаса Дима с Аленой считали себя старыми, хорошими друзьями (во всяком случае, по его мнению) и мило ворковали о всяких пустяках, как пара голубков. Сладенький десерт в постели должен был неминуемо последовать.

Но вот настал и суровый момент расплаты. Подчистивший тарелки до ослепительного блеска Вандербильд Морганович допил последний глоток кофе, вытер масленые губы и вялым жестом подозвал к столу мгновенно сменившую имя на «Плати поживей да мотай поскорей!» работницу бара. Та с дежурной резиновой улыбкой приблизилась на расстояние удара и с видом судебного пристава назвала сумму кошелевского убытка.