Алексей Макеев - Миллионер из коммуналки

– Пропал, – подтвердил Лев. – Несколько дней до него не могут дозвониться. Я ездил в Алексеевский район, где он зарегистрирован, но там мне сказали, что Костя разъехался с отцом сразу же после того, как окончил школу, и с тех пор там даже не появлялся.

– И правильно сделал. Ничего хорошего не было в этой коммуналке с его отцом, одно лишь влияние дурное. Может быть, если бы мальчик имел возможность съехать оттуда раньше, у него бы совсем другая судьба была. А так… Впрочем, вам, наверное, лучше поговорить обо всем этом с Ириной Владимировной. Это классный руководитель Кости. Бывший, разумеется. Она ближе знала всю эту обстановку и, конечно, гораздо лучше, чем я, сможет рассказать вам про все нюансы. Может, даже подскажет, куда он мог переехать. Значит, дело не в том, что он… замечен в каких-то неблаговидных действиях? – со всей возможной деликатностью еще раз уточнила Тамара Михайловна.

– Нет, о неблаговидных действиях речь пока не идет, – вновь поспешил успокоить Гуров. – Парень просто не выходит на связь, и, к счастью, нашлись люди, которых это обеспокоило. Вполне возможно, вся история окажется безобидным случаем с потерей телефона.

– Да, это, конечно, было бы лучше всего, – не очень уверенно произнесла директриса. – Так вы поговорите с Ириной Владимировной?

– Да, конечно. Если она сможет дать какую-то информацию о том, где сейчас может находиться Костя, это будет просто отлично.

– Что ж, тогда пройдите прямо в учительскую, у нее сейчас нет занятий, свободное «окошко», вот и сможете поговорить. Хотя… в учительской сейчас и другие учителя, вам, наверное, будет неудобно. Где бы… Впрочем, ладно. Если хотите, можете побеседовать в моем кабинете. Я сейчас все равно собиралась уходить. Одну минуту, я сейчас позвоню, приглашу ее сюда.

– Спасибо, вы очень добры, – совершенно искренне поблагодарил Лев. Ему и самому совсем не хотелось обсуждать такие деликатные вопросы в присутствии «других учителей».

После непродолжительных телефонных переговоров в кабинете появилась еще одна дама. Это была уже пожилая женщина с уставшим лицом, на котором сейчас, по установившейся уже традиции, выражался испуг.

– Что-то случилось? – озабоченно говорила она, обращаясь к директрисе.

– Будем надеяться, что ничего, – неуверенно улыбнулась та. – Вот полицейский, о котором я вам говорила, – кивнула она в сторону Гурова. – Пообщайтесь с ним, а я побегу. В муниципии назначили встречу, может быть, решим уже наконец-то вопрос с ремонтом.

– Удачи!

Проводив взглядом директрису, Ирина Владимировна вопросительно взглянула на полковника, и тот, сразу поняв этот взгляд, поспешил представиться:

– Гуров Лев Иванович, полковник Главного управления уголовного розыска. Я пытаюсь определить, где сейчас может находиться Константин Соловьев. Если я правильно понял, вы были его классным руководителем?

– Да, Костя учился у меня. Правда, не сначала. Он перешел к нам в пятом классе после городской олимпиады. Мальчик показал очень хорошие результаты, его заметили, да и учителя очень активно ходатайствовали о переводе.

– Эти рекомендации оправдались?

– Да, способности у него оказались просто блестящие. Но вот поведение…

– Эти блестящие способности Костя проявлял в области информационных технологий, я правильно понял? Информатика, компьютерное программирование, ведь ваша школа специализируется именно в этом направлении?

– Да, именно так. Костя был одним из лучших. Несмотря на то что пришел к нам уже, как говорится, в «зрелом возрасте», он очень скоро вышел на уровень первых учеников, стал «звездой», как любят сейчас говорить.

– В «зрелом возрасте»? – чуть усмехнувшись, переспросил Гуров.

– Разумеется, это относительно. Пятый класс – это, конечно же, еще дети, но определенные способности обычно проявляются в очень раннем возрасте. Поэтому пятый класс – это уже немного поздновато, но, учитывая рекомендации, о которых я упоминала, и, разумеется, результаты, которые показывал сам Костя, мы приняли положительное решение.

– Однако поведение у него, если я правильно понял, оказалось… непростым? – постарался как можно деликатнее сформулировать вопрос Гуров.

– Да, это… поведение, это вопрос, как говорится, совершенно отдельный, – усмехнулась Ирина Владимировна. – Впрочем, поначалу все шло хорошо. Обычный активный мальчик. Немножко шумный и необузданный, но в этом возрасте все они такие. Так что первым нескольким дракам, которые он устроил, мы не придали значения. Мальчишки, что с них взять, они всегда дерутся. Но потом дело пошло по нарастающей, родители одного мальчика после очередного инцидента пожаловались в полицию, и с этого момента спокойная жизнь у нас закончилась. Можно сказать, буквально до самого выпускного я находилась в постоянном стрессе по поводу этих его «всплесков». Да, именно так. Очень импульсивный мальчик, никогда не знаешь, чего ждать в следующую минуту. На занятиях, если ему интересно, был спокойным и сосредоточенным. Но если предмет не нравился или если перемена – могло произойти все, что угодно.

– Вы сказали, что родители одного из мальчиков после какого-то инцидента жаловались в полицию. Что это был за инцидент?

– Драка, как обычно. Что-то там ему не понравилось, стал приставать, задираться. Тот ответил. Ну, и в результате… В общем-то они оба были хорошо отделаны, и синяки, и кровь, все это было обоюдно и приблизительно в одинаковых «дозах». Но у того семья со связями, а за Костю заступиться было некому, так что виноватым оказался он.

– Но ведь и начал все это он, если я правильно понял. Может быть, претензии мамы второго мальчика отчасти были справедливы.

– Да, наверное. Просто… Видите ли, когда постоянно общаешься с детьми, привыкаешь к ним, уже сложно относиться как к посторонним. Конечно, Костя был мальчик сложный, и все время с ним возникали какие-то неприятности, но… Не знаю, как другие, но мне почему-то всегда было жалко его. Ведь способности у парня действительно выдающиеся. Он мог бы стать ведущим программистом в какой-нибудь серьезной фирме или даже создать что-то свое. Но беда в том, что кроме этих самых личных способностей у него не было больше абсолютно ничего. Ни какого-то семейного капитала, который позволил бы стартовать с собственным бизнесом, ни связей или приличных родственников, которые могли бы оказать протекцию и пристроить в чей-то чужой серьезный бизнес. Поэтому у меня лично этот мальчик вызывал скорее сочувствие, чем недовольство. Наверное, он и сам понимал свое положение, и, может быть, именно это отчасти было причиной агрессии в отношении более успешных и «упакованных» сотоварищей.

– С какого времени это стало проявляться особенно заметно?