Mr & Mrs Pumpi - Оскар Квист. Дело №1. Потерянное время

Даниэль прожевал порцию торта, запил чаем и с благодушным видом откинулся на спинку дивана.

– В Галисии все овеяно легендами, даже торты, – начал он. – Что до Энрике, то у этого товарища легенд припасено на любой случай жизни.

– Обожаю легенды! – с предвкушением сказала София.

– Так вот одна из них гласит, что когда-то давно в эпоху мрачного Средневековья отправилась толпа пилигримов из Португалии в Сантьяго-де-Компостела. Путь был неблизкий, а ночевать под открытым небом было не очень-то приятно. Благо на пути странников оказался городок Барселуш. Там и решили поискать ночлег. Паломники забрели на какой-то постоялый двор, где расположились до утра. Среди всей этой разномастной братии странствовал некий юноша родом из Галисии. Наружностью был он так красив, что хозяйка постоялого двора глаз от него отвести не могла, а набожность молодого человека только распаляла воображение женщины.

– Мое воображение тоже уже готово разыграться! – томно промолвила София и на четвереньках подползла к мужу.

– Подожди, miña amor. Дай дорасскажу!

– Прости, продолжай, – сказала София и прильнула к груди Даниэля.

Даниэль поцеловал жену в лоб и вел свой рассказ дальше.

– Стала она заигрывать с парнем и соблазнять его, но молодой пилигрим оказался слишком целомудренным типом и на все уловки коварной обольстительницы никак не велся. А потом и вовсе отверг все ее ухищрения. Не знал бедолага, что обиженная и неудовлетворенная женщина может встать на путь мести и устроить обидчику жестокую расплату.

– И как же эта женщина ему отомстила?

– Очень даже просто. Не получив желаемого, хозяйка постоялого двора решила проучить наглеца и ночью подкинула в его котомку столовое серебро. Утром при всем честном народе женщина подняла крик о пропаже. Тут же перетряхнули всех пилигримов и обнаружили «украденное» в сумке у галисийца. Недолго думая, беднягу повязали и отправили в тюрьму, а судья без всяких проволочек приговорил его к смертной казни.

– Суровые же нравы в то время были!

– Да уж не в пример сегодняшним.

– И что же? Так и погиб парень ни за что, ни про что?

– А дальше, согласно легенде, дело было так. Предоставили юноше, по обычаю, последнее слово перед смертью. А он – возьми и попроси аудиенции у судьи, который его на виселицу и определил. Делать нечего – исполнили последнюю просьбу. Предстал галисиец перед судьей в его доме во время трапезы. Сидит судья за столом с гостями, обедает, а осужденный оправдывается перед ним. Однако на вершителя Фемиды мольбы несчастного не производят ни малейшего впечатления. Судья знай себе одно за другим блюда уплетает и тянется уже к тарелке с жареным каплуном. И тогда паломник в отчаянии заявляет: «Не виноват я, она сама пришла! Посему, когда меня вздернут на веревке, этот жареный петух закукарекает во все горло!» Судья посмеялся, но блюдо с петухом все же отодвинул в сторонку. Галисийца увели на казнь, а судья продолжил обед. Но вот пробил час, когда должна была свершиться несправедливая кара, и…

– Петух восстал-таки из мертвых?

– И даже прокукарекал. Судья обомлел, но спохватился и ринулся на площадь, где стояла виселица. Оказалось, что кат совершенно не умеет вязать узлы на петле и что галисиец благополучно сорвался с веревки. Тут же судья оправдал многострадального паломника и отпустил его на все четыре стороны.

– Тем дело и кончилось?

– Почти. По прошествии нескольких лет галисиец снова оказался в негостеприимном городишке и установил там в память о своих злоключениях крест Деве Марии и Святому Иакову – своим заступникам. Якобы они явили ему чудо его собственного спасения.

– А причем здесь торт?

– А притом, что та самая похотливая женщина, что была отвергнута паломником, оказалась предком нашего Энрике по материнской линии. И, чтобы смыть позор своей прародительницы, потомки решили увековечить образ того самого петуха в своих кулинарных эскападах.

– Как это поэтично!

– По мне, проще сидеть и ждать, пока на вязе созреют груши. Но народ в Галисии суеверный и обожает все эти сказки, да предания глубокой старины.

– Зато торты, приправленные легендами, получаются гораздо вкуснее! – весело заявила София.

– Это точно! – рассмеялся Даниэль. – Чувствую только, что такие кулинарные оргии могут выйти мне боком. Точнее, отложатся на моих боках.

– Доверь заботу о твоих боках профессионалам!

– Это кому же?

– А то ты не догадываешься! – весело ответила София и обратилась к сидевшей подле мужа собаке. – Дебби, ты знаешь, что делать!

Четвероногая подруга подскочила и, скользя лапами на виражах, умчалась в прихожую. Не прошло и десяти секунд, как она примчалась обратно, держа в зубах поводок.

– Объявляю пешую вылазку на побережье! – воскликнула София. – Хочу на маяк!

Через полчаса компания весело шагала в сторону Фаро де Монтеферро, радуясь свежему ветерку, солнцу и друг другу. Они то и дело останавливались, чтобы полюбоваться бабочками или изящным узором лишайника на каком-нибудь камне. Иногда Даниэль отпускал собаку побегать и играл с ней, бросая палочку. Дебби стремглав кидалась за деревяшкой, притаскивала в зубах и, бросив ее у ног хозяина, готова была мчаться вслед за новым броском. За играми на свежем воздухе время, как и набранные с утра калории, улетучивалось, и троица незаметно для себя достигла цели своей прогулки.

Маяк прилепился к крутому скалистому утесу, покрытому трещинами и расщелинами, словно морщинистое лицо старика. У подножья этой глыбы грохотали, разбиваясь, волны, а чуть поодаль обнажились верхушки подводных рифов. С высоты птичьего полета строение маяка походило по форме на вросший в скалу белый якорь с толстым веретеном и двумя огромными лапами. С земли же Фаро де Монтеферро своей архитектурой производил впечатление хоть и более скромное, чем с воздуха, но у всякого, кто его видел, не оставалось никаких сомнений в прочности и надежности этой конструкции.

Само береговое навигационное сооружение – массивная маячная башенка метра два высотой – располагалось на круглой площадке с каменным парапетом. К башенке от бетонной стены, отделявшей утес от остальной части материка, вела прямая короткая дорожка. В стене был проход, который преграждала калитка из черных кованых прутьев с фигурно изогнутыми наконечниками. На ночь калитка запиралась. По левую руку от нее находилось какая-то каменная будка технического назначения, а чуть дальше за парапетом возвышалась мачта, выкрашенная в зеленый и белый цвета, увенчанная солнечной батареей. Для пущей убедительности мачту крепили к скале три металлических троса.

Снизу-вверх вдоль башенки, выкрашенной белой краской, вела лестница из десяти зеленых ступенек с железными перилами, которые ограждали и площадку на верху маяка. Из-за вечной сырости перила местами поддались коррозии, и ржавчина здесь и там оставляла бурые следы на выбеленных стенах. Почти всю верхнюю площадку занимал зеленый постамент, к которому крепился низенький столбик с фонарем наверху. В темное время суток фонарь мигал изумрудным светом кораблям в океане, обозначая тем самым правую от безопасного сектора область для приближающихся судов.