Mr & Mrs Pumpi - Оскар Квист. Дело №1. Потерянное время

София прошлась вдоль парапета, ведя ладонью по шершавому камню. В лицо дул свежий океанский ветер. Она облокотилась на парапет и глянула вниз. Там, где волны с шумом и пеной разбивались о широкую грудь утеса, двигалась маленькая человеческая фигурка в черном облегающем гидрокостюме. Человек, словно альпинист, висел вниз головой и что-то отскребал от камня, упираясь ногами в мокрый бок скалы. В качестве страховки он был опоясан веревкой, другой конец которой был закреплен в одной из расщелин метрах в десяти выше по крутому склону.

– Кто это, дорогой? – спросила София мужа, указав ему на человека.

Даниэль, игравший с Дебби подошел и с интересом глянул вниз.

– Похоже на одного из гильдии персебейро.

– Я о таких не слышала.

– Так называют собирателей морских уточек или персебес. Это такие усоногие рачки. У них очень вкусное мясо, вот за ними и охотятся. Персебейро нужно добраться по скользким скалам до колонии персебес, выбрать добычу и успеть отделить их своим зубилом от камня, пока его не накрыло прибойной волной. Эти рачки, как говорят морские биологи, ведут «неподвижно-прикрепленный образ жизни». Они могут прицепиться ко всему, что плавает в океане, например, к брюху кита или днищам судов. Ну и, конечно, к морским рифам или еще какому-нибудь твердому субстрату. Строение у морских уточек необычное для ракообразных. Тело их состоит из головки и стебелька. Головка защищена известковыми пластинками, как у устриц. Из-за этого их часто путают с моллюсками, хотя к последним персебес отношения не имеют. Стебелек – мясистый и голый, хотя иногда бывает покрыт чешуйками.

– Прямо, как у растений! – воскликнула София.

– Вот с помощью него-то морские уточки и прикрепляются к субстрату. А на деле стебелек представляет собой видоизмененный головной отдел. Из-за неподвижного образа жизни в нем полностью редуцируется кровеносная и выделительная системы. Кроме того, у морских уточек нет ни жабр, ни и органов зрения.

– Точно, как грибы, растут!

– Практически. Их даже иногда морскими трюфелями называют. Уникальны эти «трюфели», плюс ко всему, еще и тем, что они гермафродиты по большей части, так что бегать друг за другом для размножения им вовсе не требуется. У большинства видов на всякий случай имеются «запасные» самцы редуцированного строения, которые крепятся изнутри в «мантийной полости» самки или обоеполой особи. Мало ли что.

– Действительно, иметь самца про запас – идея неплохая! – усмехнулась София. – Только я все равно не понимаю, как они размножаются.

– Этим в свое время еще Чарльз Дарвин интересовался. Вот и сидят персебес дружной компанией на камушке или на ките и фильтруют себе воду в поисках планктона. Но наступает пора размножаться, и тогда самки или гермафродитные особи откладывают яйца внутри своей раковины. Оплодотворение обычно происходит между разными особями, таким образом генетическое разнообразие все-таки поддерживается. Мужской половой орган у морских уточек весьма длинный и способен высунуться из раковины сантиметров на двадцать.

– Ого! – неподдельно изумилась София.

– Не каждый самец homo sapiens может таким похвастаться, это точно, – рассмеялся Даниэль. – А вот персебес могут своим инструментом проникнуть в раковину любой соседней уточки в приличном радиусе, выделить сперму и оплодотворить отложенные ранее яйца. Если учесть, что в иных колониях плотность населения предельно высока, то выбор вариантов для оплодотворения очень даже неплох.

– Что же, так и сидят персебес из века в век на одном камне? Как же они тогда на кита могут запрыгнуть, если намертво крепятся к скале?

– Если уточка нашла свое место под солнцем, то она до самого конца на нем и сидит. А когда доходит дело до распространения персебес в пространстве, в дело вступают личинки. Вылупившись из яиц, они ведут пелагический образ жизни.

– Это как? – перебила его София.

– Это значит, что личинки просто дрейфуют в верхних слоях воды, пока не наткнутся на какую-нибудь подходящую опору, к которой они могут себя прикрепить. Вот тогда-то они готовы обосноваться по-настоящему: наращивают себе известковые пластинки, из которых и получаются защитные ракушки. Ну а дальше ты знаешь!

– Как интересно!

Начался прилив, но персебейро по-прежнему был занят сбором своей добычи: как паук по паутине, скользил он по скале то вверх, то вниз. Волны пенились, перекатываясь через верхушки прибрежных рифов, и с грохотом захлестывали расщелины, в которых нашли приют сотни морских рачков. Персебейро то и дело озирался по сторонам, стараясь вовремя заметить накатывающий вал и успеть вскарабкаться повыше по веревке. Это походило на странную игру, в которой волна пыталась незаметно подкрасться к человеку и, застав его врасплох, кинуться на него и поглотить. Пару раз собиратель уточек замешкался – сказывались сильное напряжение и усталость. Океан тут же подкидывал его, словно щепку, и снова подхватывал.

София хотела было спросить, не может ли персебейро ушибиться о скалу, как вдруг увидела, что очередная волна откатилась от утеса и, сделав обманный маневр, лизнула ноги сборщика морских уточек своим пенным языком. Человек оступился, попытался поймать равновесие, но коварная волна без промедления хлестнула его по глазам солеными брызгами. Персебейро на миг ослеп, и тут вода опрокинула его.

Вот только на этот раз он почему-то не поднялся и не уперся ногами в мокрый бок утеса, а безвольно, словно тряпичная кукла, повис на своей веревке.

– Даниэль, с ним все хорошо?

– ¡Caray 4 4 Дерьмо! (исп.) ! – только и отозвался Даниэль и, вручив жене поводок, ловко перемахнул через каменное ограждение.

Собака, решив, что это игра, радостно запрыгнула на парапет и вознамерилась было ринуться вслед за хозяином, но София успела-таки ее удержать.

– Ты куда?! – крикнула она.

Даниэль и Дебора одновременно обернулись на Софию, которая растерянно переводила взгляд с собаки на мужа и обратно.

– Софи, держи Дебби крепче! – крикнул Даниэль. – А я помогу ловцу: кажется, он ушибся о скалу. Надо его вытаскивать.

Тем временем персебейро продолжал висеть, как подстреленный парашютист на стропе. Волны забавлялись с ним, как с игрушкой. Даниэль же, цепляясь руками за трещины в камне, отважно спускался вниз к тому месту, где был закреплен другой конец веревки. Пару раз нога у него поехала, и он чуть не скатился вниз по крутому склону.

У Софии при виде усилий мужа душа то и дело уходила в пятки. Она зажимала себе рот ладонью, чтобы не вскрикнуть от ужаса и не отвлечь тем самым Даниэля. При этом ей приходилось удерживать еще и собаку, так и норовившую поучаствовать в спасательной операции.