Валерий Вайнин - Петрушка на балу

– В соляной столб превратились? – подала голос Ольга.

Капитан Хомяков пробормотал:

– Что это, блин, такое?

– Фокстрот. – Ольга сидела, положив ногу на ногу. – Неплохо бы разбираться в вашем возрасте.

– Я не про музыку. Что они танцуют?

– Ничего. Обычный макаровский тренаж. Либо вы меня допрашиваете, либо я возвращаюсь в трудовой коллектив.

Прикрыв дверь, Хомяков плюхнулся в кресло и взял со столика список лиц, присутствующих в театре в день пожара.

– Так, значит… вы Ольга. А фамилия?

– Сперва сами представьтесь, полковник.

– Капитан всего лишь. Хомяков.

– О кей, сойдет и капитан. – Ольга томно потянулась в кресле. – Звать-то вас как, шалунишка?

– Виталий Павлович. Посерьезней давайте: мы здесь не в бирюльки…

– Буду звать вас Виталиком.

– Лучше Виталием Павловичем.

– В моей голове отчества не держатся.

Хомяков нахмурил брови.

– С вами не соскучишься. Как все-таки ваша фамилия?

Девушка вздохнула.

– Насколько мне известно, в этом театре лишь одна Ольга. – Она указала ноготком на лист в руке капитана. – Проанализируйте информацию.

Уткнувшись в список, Хомяков смущенно пробормотал:

– Так, значит… Круглова Ольга Николаевна.

– Гениально! Виталик, у вас интеллект полковника.

Хомяков стиснул зубы.

– Вы меня достали.

– Уже? – удивилась Ольга. – Ведь я только разминаюсь.

Хомяков шмякнул милицейскую фуражку на столик.

– Круглова Ольга Николаевна! Согласны вы отвечать на вопросы или вызвать вас к следователю с повесткой?!

Ольга сделала большие глаза.

– А вы разве не следователь?

– Следователь сидит в прокуратуре. Хотите туда?

– Дайте-ка подумать, – наморщила лоб девушка. – Приличный хоть мужик?

– Следователь – Евгений Борисович Бах!.. – рявкнул капитан и тут же прикусил язык. Но было поздно.

– Бах? – изумленно повторила Ольга. И захлопала в ладоши. – Хочу к Баху, хочу к Баху! И к Моцарту! И к Берлиозу!

За дверью зала приглушенно звучал вальс.

Хомяков расстегнул пуговку на взмокшем воротничке.

– Что мне с вами делать? – тихо возопил он.

– Хороший вопрос, – кивнула Ольга. – Многие на нем сыпались. О’кей, буду паинькой. Только не сутультесь.

Капитан воззрился на нее недоверчиво.

– Можете вести себя нормально?

– Запросто. Не сутультесь, говорю!

Хомяков распрямил плечи.

– Меня интересует ваш худрук Макаров. Как профессионал и как личность.

Ольга сощурилась, как тигрица.

– Что, конкретно, вас интересует? В каком ключе?

– Да так… – Капитан осторожно подбирал слова. – Чего он добивается в жизни? Вот сейчас, к примеру, вы что-то репетируете… какой-то балет, да? Насколько для него это важно? Если, допустим, балет не соберет денег…

– Ах вот оно что! Какая скучища! – Ольга улыбнулась, но глаза ее продолжали щуриться. – А я вас не интересую? Как профессионал и как личность.

– В смысле? – опешил Хомяков.

Ольга поднялась, расправила на себе обтягивающее трико и сделала оборот на пятке.

– Оцените, Виталик: хороша девочка? Вам нравится моя грудь? – Она приподняла ладонями свои рельефные выпуклости. – Без лифчика, между прочим. И никакой хирургии.

Красный как рак Хомяков уставился в пол.

– Слушайте, что вы за человек?

– Еще один хороший вопрос. – Ольга опустилась в кресло, задрав ноги на подлокотник. – Продолжим разговор. Обещаю не ерничать.

Глубоко вздохнув, капитан милиции взял со стола блокнот с авторучкой.

– Короче, Ольга Николаевна…

– Просто Оля. И давай на «ты».

– Давай, – неожиданно для себя согласился Хомяков.

Ольга протянула ему руку.

– Друзья?

Перегнувшись через столик, Хомяков ее руку пожал.

– До гроба.

Они рассмеялись.

– Ну так вот, – сказала Ольга, – если ты подозреваешь, что Макаров устроил поджог сам – у тебя не в порядке с головой.

Хомяков собрался вспылить, но вовремя вспомнил, что они друзья.

– Да какие подозрения, Оль. Просто я обязан отработать версию…

– Виталик, я не дура. Варианта здесь лишь два: кто-то поджег или кто-то не погасил окурок. И оба они маловероятны. Однако…

– Погоди, – перебил Хомяков. – Разве танцоры курят?

Ольга вздохнула.

– Некоторые. Я, например.

– Ну и зря. Ладно… Почему вы курите в помещении, где хранятся декорации? Что за идиотизм?

– Не идиотизм, а суровая необходимость. Здесь, – Ольга окинула взглядом холл, – Макаров курить запрещает. Табачный дым, дескать, просочится в зал…

– Он прав, – ввернул Хомяков.

– Он всегда прав, черт его дери. Но что нам остается? Лестничные пролеты и закутки? Разумеется, мы идем в «дебри».

– Куда-а?

– В «дебри». Так мы называем кладовую, где хранятся наши фанерные чудеса. Там уютно и есть где спрятаться.

– Прятаться-то зачем?

– Чтобы за сигареткой посекретничать, Виталик. А ты что подумал?

– Я подумал: если б вы не секретничали, у вас и у меня было бы меньше проблем.

Помедлив, Ольга пробормотала:

– До сих пор как-то обходилось.

Хомяков назидательно поднял палец.

– До поры до времени, Оля, многое сходит с рук. Пожар погасили Макаров и вахтер, так? Как удачно они оказались рядом!

– Ну и что?! – взвилась Ольга. – Заладил, как дятел!

Хомяков миролюбиво выставил ладонь.

– Конечно, я не Эркюль Пуаро, я простой мент. Вопросы неприятные задаю, отыскать ниточку пытаюсь… А вы артисты – народ творческий, своеобразный. Мне велено действовать с вами дипломатично, а из меня дипломат, блин… сама понимаешь. Ответишь на вопросы – спасибо. Пошлешь меня подальше… Что я могу? Соли тебе на хвост насыпать? Либо я закрою это дело по-быстрому – и до свиданья, либо глаза вам тут буду мозолить. Оно вам надо, Оль?

Ольга пристально смотрела на капитана.

– А ты не прост, Виталик, – сказала она. – Ведь ты меня вербуешь.

Хомяков деловито черкнул в блокноте.

– Завербуешь тебя, как же. С такой грудью и без лифчика.

Ольга рассмеялась.

– О’кей, мы оба с тобой умные. Так заруби себе на носу: Макаров не поджигал. Дружеский мой совет: не трать время на эту версию.

Хомяков откинулся на спинку кресла.

– Почему не он?

– Во-первых, – Ольга покосилась на дверь зала, – у него нет мотива, который ты ему приписываешь. А во-вторых, если б поджег Макаров, то комар бы носа не подточил, все было бы по-другому. Твои подозрения – аргумент в его пользу.

Хомяков обдумал услышанное.

– Такой, значит, головастый? Не обижайся, Оль… не странно ли для танцора?

Ольга скривила губы.

– Он не танцор, он физик.

– Как это?

– А вот так. Закончил МИФИ с красным дипломом. Танцевать выучился, можно сказать, по книжкам. И теперь, ломая все каноны, прет как танк в мировые знаменитости. А мы за ним следом: кто не успел, тот опоздал.