Сергей Высоцкий - С кратким визитом (сборник)

«Похоже, что она меня засекла, – подумал Евгений. – Хотя такие киски и представления не имеют о том, что такое осторожность. Может быть, у нее здесь назначена встреча? Очень кстати. Заодно узнаю, с кем».

Прошло минут десять. К курьерше никто не подходил, а она, казалось, навечно прилипла к витрине с телевизорами.

Подполковник начал сердиться: «Что там показывают? Очередную мыльную оперу? Боевик? У бабехи нет дома телика?»

Девица с таким интересом вглядывалась в экран, что Рамодин с трудом подавил в себе желание вернуться на противоположную сторону улицы и посмотреть, что же так ее увлекло.

Он напряг зрение и попытался сконцентрироваться на мерцающем экране. Похоже, что показывали боевик: яркие кадры объятых пламенем автомобилей сменялись мельканием непонятных цветовых пятен – то ли видов Диснейленда, то ли погони по солнечным улицам южного города. Рамодину показалось, что он однажды видел эти кадры. Но, возможно, это были «горячие» новости.

Внезапно изображение на экране – на всех экранах – пропало, по ним побежали малопонятные полосы, а секунду спустя экраны погасли.

И пропала, как будто растворилась в городской дымке девушка, за которой следил Рамодин. Он машинально отметил, что у витрины магазина в этот момент не было ни одного человека. И мог поклясться, что не упускал девицу из поля зрения. Курьерша постоянно находилась у него перед глазами и не могла внезапно смешаться с толпой. Толпы не было.

Девушка не могла зайти в магазин. Для этого следовало преодолеть около пятнадцати метров. А Рамодин видел, что курьерша не сдвинулась ни на шаг. Просто исчезла.

«Я сегодня мало спал, – подумал подполковник. – И не завтракал. При таком режиме может примерещиться что-нибудь и похлеще. Небось виноваты спазмы сосудов. Или вспышки на солнце. Оно в нынешнем году через два дня на третий взрывается».

Евгений готов был назвать еще с десяток причин, не позволивших ему засечь момент, когда девушка покинула свой пост перед витриной «Электроники». В одном он был уверен: это произошло в тот момент, когда на экранах телевизоров вместо картинок заметались черно-белые и цветные полосы. Он готов был продолжить список причин, которые помешали ему устеречь девицу в апельсиновом топике. Но понимал, что ни одна из них не будет правдой.

А правда состояла в том, что девушка просто растворилась в воздухе! В городском смоге. Но разве найдется хоть один человек, который поверит в это? Каждому известно, что московский воздух, пропитанный выхлопами вредных металлов, губителен для людей. Но люди угасают медленно, а не исчезают, как метеорит в ночном небе.

Подполковник вздохнул. Не оставалось ничего другого, как позвонить приятелю и повиниться, что упустил объект. То бишь апельсиновую девицу.

– Женя, ты догадался? – Фризе смотрел на Рамодина с надеждой.

Подполковник кивнул.

– Умница.

– Эта красотка… Брюнетка… Она зашла в подъезд. Я подумал: наверное, соседка нашего Августа.

– Дочка.

– Ты с ней пообщался?

– Было дело.

– Как же! Длинным достаются лучшие девушки. – Рамодин звал Владимира Длинным, несмотря на то что сам был только на три сантиметра короче.

– Ты же знаешь, брюнетками я не увлекаюсь.

– Ну-ну. – Рамодин погрозил Владимиру пальцем.

Он уселся в глубокое кожаное кресло, с гримасой отвращения сбросив с него прямо на ковер пачку свежих газет. Когда-то подполковник пылал лютой ненавистью к журналистской братии, считая, что одна половина из них лижет задницу властям, а другая – олигархам. Со временем он поумнел и понял, что никакой разницы между властями и олигархами нет. А ненависть, не подкрепленная действием, мало чего стоит. Только вредит здоровью. Он перестал раздражаться от заведомой лжи и чудовищной безграмотности прессы и телевидения. Но продолжал испытывать стойкое омерзение от одного лишь вида печатной продукции. Как Фризе ни внушал ему, что бывают исключения, переубедить приятеля он не мог. Владимир даже подозревал друга в том, что тот под влиянием какой-нибудь подружки-эрудитки приобщился к философии дзен. Ведь адепт дзен хочет, чтобы человек имел сами вещи, а не их объяснения.

Встревоженный, даже какой-то потерянный вид подполковника поразил Владимира. Он молча достал из бара бутылку «Бурбона», принес из холодильника лед и содовую. Поставил на журнальный столик перед Рамодиным. Потом придвинул второе кресло и сел сам.

– А орешки? – мрачно спросил подполковник.

– Гурман чертов.

Пришлось возвращаться на кухню за пакетиком с миндалем.

Евгений уже положил в бокалы лед и наливал виски. Не на донышко, как обычно, а по полстакана.

«Что будет… – внутренне поежился Фризе. – У товарища подполковника серьезные намерения».

В свой стакан Евгений даже не добавил содовой. Поднял его, улыбнулся виновато, чего никогда за ним не замечалось, и выпил до дна.

Когда они познакомились несколько лет назад во время одного из расследований, Рамодин пил только водку и коньяк. Виски на дух не переносил. Фризе с трудом убедил его, как он любил говорить, «смочить язык». Сказал, что больше ничего, кроме виски, в доме нет. Даже бутылки пива. И теперь приятель пил виски наравне с водкой. Правда, сам никогда не покупал. Да и откуда у милицейского подполковника деньги на дорогой напиток? На кефир не всегда хватает.

Только после второй порции Рамодин немножко расслабился, и глаза его подобрели.

– Значит, такая приключилась фортель…

– Такой, – поправил Фризе, но подполковник не обратил внимания на его замечание. Владимиру даже показалось – не услышал.

– Старик, ты усек момент передачи пакета? Никуда не отлучался?

– Все видел, Женя. Как рыжая деваха его Маргарите передала, видел особенно отчетливо.

– Маргарите? Ах да! Вы же…

– Не отвлекайся. Ты пошел за девицей в топике…

– Длинный, мы с тобой об одной и той же «сыроежке» говорим? – спросил Рамодин с пьяной хитрецой.

– Об Апельсиновой.

– Точно. Ты ее правильно так окрестил. Ну, не знаю. Апельсиновая! Слишком красиво! Вот сволочь!

По тому, с каким чувством прозвучала последняя фраза, Фризе понял, что девушку Рамодин упустил.

– Долго шел за ней?

– Не очень.

– Уехала на машине?

Рамодин вздохнул. Несколько секунд он молчал, собирался с духом.

– Ты в мистику веришь?

– Приехали!

– Ладно, ставлю вопрос по-другому. Ты мне доверяешь? Я когда-нибудь тебе лапшу на уши вешал?

– В этом ты, Женя, большой мастак.

– Кончай! Хватит трепаться. Я же всерьез.

– Ну, если всерьез – никогда.

– Ладно. Другой ответ был бы неуместен. А раз так, слушай. И не подъелдыкивай.

Рамодин подробно рассказал о том, как следил за девушкой в апельсиновом топике среди шумной московской толпы. О том, с каким интересом она разглядывала витрину магазина «Электроника».