Евгений Исхэни - Тайные ночи Евангелии

КОРИДОР – ПРОДОЛЖЕНИЕ

Она приподнимает отклеившийся обойный лист и под ним дёргает за рычаг, из-за чего часть коридорной стены отворяется. Перед Евой предстаёт заброшенная лифтовая шахта, которая гораздо глубже, нежели основа самого здания, и уходит в подземные канализационные городские ходы. Она крутит железный колесик, расположенный за самой стеной, в результате чего начинают загораться внутришахтовые лампы. Поочередно, от дна к верху.

Ева надевает пояс с крючками для троса и быстро возвращается в кабинет. Она проверяет мониторы – лифт продолжает подниматься. Он уже едет на шестой этаж. Девушка нажимает комбинацию клавиш и на экране появляется картинка с крыши здания, где на месте платформы для лифта расположен клеточный дворик с навесом, ограждённый сеткой и высотой с рост человека. Внутри него сидят три ротвейлера.

Ева не совсем понимает, что происходит, но все же нажимает кнопку. Платформа дворика начинает опускаться, погружаясь вниз.

Она берет со стола коробку с документами и высыпает в рюкзак. После этого надевает его и выходит в коридор.

Платформа с собаками опускается по заброшенной шахте до проёма в стене коридора. Ротвейлеры ведут себя очень резво и выглядят по-боевому настроенными. До Евангелии доносится звук остановившегося на ее этаже лифта. Она настороженно направляет револьвер в сторону парадной двери квартиры.

Спустя пару секунд издается характерный открытию лифта шум. Она берётся за рычаг, отворяющий клетку с собаками, и выжидает, но внезапно слышит скрип своей кровати из спальни, словно её кто-то раскачивает. Ева молниеносно направляет туда оружие.

Тишина. Она делает шаг назад, когда оттуда вдруг раздаётся мужской голос. Это Нарт.

– Попридержи своих пёсиков!

Девушка застывает на месте.

– Это я! – продолжает голос.

Евангелия опускает револьвер, но её мимика нисколько не меняется. Она дёргает за рычаг, и перегородка шахты захлопывается, вновь принимая вид стены.

Камера входит в спальню через открытую проходную дверь и, мы видим, парня в темно-сером плаще до колен, стоящего у выхода на балкон. Он как раз снимал капюшон. Нарт выглядит человеком мужественным. Ему двадцать восемь.

Ева входит в комнату и останавливается, прислонившись плечом к дверному косяку.

– А ты в тонусе, – произносит Нарт.

– Видимо нет… Если ты уже в моей квартире, – отвечает Евангелия, откручивая глушитель с револьвера.

– Для нашей полиции этого достаточно… – доставая пачку сигарет, он продолжает, – Но не стану скрывать… не знал, что ты завела собак… А это многое меняет.

– Всё лишь учу уроки…

Нарт садится в кресло в двух метрах от кровати Евы, заняв уверенную позу:

– Видимо, да…

– Тебе заняться нечем?

– Расслабься… Проверка твоей боевой реакции… Милая!

Ева идёт вдоль стены и отодвигает в сторону стоящее напротив Нарта кресло.

– Ты не говорил, ждать тебя сегодня, – обращая на него взгляд, – на тебя это не похоже…

– Приготовила?

Ева поворачивается к нему спиной и начинает перебирать вещи в своём рюкзаке. Нарт разглядывает её сзади:

– Знаешь… твоя задница… с каждым разом…

Евангелия перебивает:

– Воспитанные люди смотрят женщине в глаза.

– Посмотрел бы… Если б хотел получить от тебя отказ… – продолжая её разглядывать, – Может, сходим куда-то?! Недавно наткнулся на стоящий кабак.

– Я больше с тобой никуда не пойду…

Нарт слегка отворачивает голову:

– Никак не можешь остыть… Или кто-то есть?!

Она достаёт жёлтый заправленный конверт и кладет его на тумбочный столик справа от Нарта.

– Тебя ищет Интерпол, а я на учёте. Когда меня с тобой увидят… На этот раз у меня будет срок.

– Раньше тебя это не пугало, – он ухмыляется.

Ева подходит к окну.

– Раньше я была дурой.

Нарт произносит усталым голосом:

– Сказать открыто… Тебе это шло… Было забавно видеть человека, который ищет в тебе то, чего у тебя с роду не было.

Она смотрит на луну.

– Молоко всегда не течет… Ты же это знал, Нарт! За все приходится платить.

– Знал бы, если б не любил в это верить… – он устало вздыхает. – У меня на подходе венецианская штука… Тебе нужно будет сходить на выставку и проверить… Стоит ли за это браться?!

– Хорошо… – она поворачивается к нему, – Это все?

Нарт слегка улыбается и молчит. Ева жестом головы переспрашивает его. Глаза Нарта загораются – в них полно тайны и очарованности чем-то.

– Не совсем… Взгляни на это…, – после паузы настойчивей, – Глянь!

Он поворачивает голову к кровати Евы, на которой лежит тубус.

– Что это?

– Глянь.., – снова делает паузу. – Тебе понравится.

– Ты никогда не угадывал, что мне нравится…

– Будем считать это… моим первым успехом…

Ева недоверчиво смотрит на Нарта, и кажется, его глаза блестят по-особенному. Она поддаётся интриге и берет картину с кровати, после чего подходит к стене и нажимает ногой на паркетную дощечку в полу. Затем руками отодвигает заслонку, по ту сторону которой находится ее художественная мастерская.

Нарт, приложив пальцы к губам, озадаченно ждет, наблюдая за тем, как Евангелия устанавливает картину на пустой мольберт.

– Деликатней… эта полотно очень древнее.

Не оборачиваясь, Евангелия реагирует:

– Ты ведёшь себя странно сего…

Она бросает взгляд на картину, и её фраза обрывается. Ева замирает. Нарта её поведение не удивляет. Он наклоняется вперёд – в её сторону.

Перед Евангелией предстаёт ветхая картина, на которой нарисована девушка, сидящая на лугу в полнолуние. Она стоит к зрителю в профиль, и невозможно угадать, куда направлен её взгляд: то ли на луну за лесом, то ли на размазанное чёрное пятно среди деревьев. Пятно больше похоже на место, где что-то очень профессионально стёрли.

– Нравится?

Ева ему не отвечает. У нее очень серьезное выражение лица. Нарт прикуривает сигарету и делает затяжку:

– Конечно, не разбираюсь в этом дерьме, как ты…, но от этой хрени я не мог оторвать глаз.

Он улыбается с лёгким хрипом, словно наткнулся на нечто, что вызвало в нем эмоции, на которые, он считал, что не способен. Это ребяческое очарование, смешанное с чем-то, что его напугало своей непривычностью.

– Кажется, чуть было не забылся перед ней… – задумчиво затягивается, – не приди за мной подельник, меня загребли бы на месте.

Глядя на картину, уставшее лицо Евы приятно оживает:

– Кто её писал?

– Понятия не имею… Но тот, кто это сделал, – Нарт выдыхает дым, – явно знает об этом ремесле то, чего не знают другие.

– У меня такое чувство, что я знаю эту девушку…

Нарт реагирует на её слова очень серьёзно:

– Я думал, что только со мной такое?!

Евангелия задумывается, слегка покачивая головой в стороны: