Алекс Фрайт - Бумеранг

Людей вокруг становилось все больше, но он сразу выделил в толпе парочку. Невысокий, бритый наголо мужчина, с выпяченным квадратным подбородком, и огромный увалень в армейском берете с удивлённым лицом пациента психиатрической больницы. Квартал назад он уже встречал их отражения в пыльной витрине. Он определил преследователей и сразу понял – это за ним. Только двое? Марк не оглядывался, изредка косил глазом на мчащиеся машины и пытался определить – есть ли с ними кто-то ещё. И неожиданно поймал оценивающий взгляд бородатого продавца сока. На удивление доброжелательный взгляд, прямой и открытый. Тот сунул руку за ворот, поскрёб тонкую шею и заговорщицки подмигнул ему. Марк безразлично подумал, что раз преследователи не пытаются скрыть слежку и, значит, больше не рассматривают его шансы добраться до отеля. Он всунул руки в карман, нащупал за подкладкой сим-карту и продолжил неторопливо шагать к отелю, до которого оставалось три-четыре квартала.

Подошедший к остановке рейсовый автобус вызвал непреодолимое желание впрыгнуть в раскрывшиеся двери. Однако он не сомневался, что эти люди продолжат вести его из какого-нибудь автомобиля цепким взглядом, или бросятся следом за ним. По похожей причине отпадает и такси. Да и случайный автомобиль может оказаться совсем не той машиной, в которую ему следует сесть. Щуплый сириец посоветовал беречь спину, и он не пытался убедить себя в том, что стрелять чем-нибудь так, чтобы его бесчувственное тело упало внутрь на сидение машины, его преследователи не умеют. Иногда, подумал он, встречаются такие уникумы, что предел их возможностей и степень подготовки никто и представить не сможет. Креспин, например.

Он приподнялся на носки, пошарил взглядом поверх голов прохожих, безразлично обходящих его, и решительно направился к ступенькам входа в торговый центр. Сейчас он вольётся в людской водоворот и растворится в нем, выиграет у преследователей несколько секунд, а возможно, сумеет оторваться от них, затеряться в толпе на одном из этажей. Но Марк прекрасно понимал, что с его ростом и весом японского борца скрыться в этом человеческом муравейнике ему некуда. И когда за метр до прозрачных дверей дорогу ему преградил «продавец», он мощным ударом в челюсть отшвырнул его в сторону и шагнул внутрь.

На втором этаже он, не торгуясь, купил мобильный телефон, вставил сим-карту и набрал номер.

На звонок ответили сразу.

– Где ты?! – завопила Кайра.

– Просто слушай и запоминай, – он отмёл дальнейшие расспросы.

Щеку царапнуло, и витрина рядом с ним брызнула веером стеклянных осколков. Он тяжело упал на пол, не отрывая телефон от уха. Следом раздались крики, донёсся приглушенный звук выстрела, больше похожий на хлопок, а затем загрохотал крупный калибр – человек из прикрытия давал ему возможность закончить разговор.

В старину арабы говорили: «Если Аллах хочет наградить человека, он дарит ему путешествие в Дамаск».

Аста очень не любила это ощущение – когда закладывает уши в самолёте. Она знала, что надо сильно, широко зевнуть, и тогда эта заложенность исчезнет. Но вот то, что исчезает она через громкий болезненный щелчок – вот что было самое неприятное. В этот раз она даже не пыталась зевать, несмотря на то, что быть глухим, пусть и временно, не самое приятное в жизни. Она знал, что её ждут куда более неприятные вещи. Иллюминатор был слева. Край крыла мелко вибрировал. Облачность отсутствовала. Ей повезло увидеть, как самолёт закладывает вираж над городом. Столица Сирии великолепна весной, когда зацветают абрикосы и яблони, и бело-розовая кипень садов накрывает город. Весной она похожа на рай. Сейчас была осень…

Аста была готова восхищалась древним городом в любое время года. Хоть и выросла в каменных джунглях однотипных панельных домов, и все же для неё было каким-то своим особое очарование старого города – узких, мощённых булыжником улочек, тихих зелёных двориков, бань с расписными куполами, караван-сараев, где, устав от долгого пути, отдыхали купцы и погонщики верблюдов, его мечетей и медресе… Именно отсюда начинался Дамаск. Здесь находилось его сердце – древняя Цитадель, мощные серые стены которой помнят имена грозных арабских халифов. Даже памятник Салах Ад-Дину: летящий всадник попирает копытами лошади поверженных в прах унылых рыцарей, чем-то удивительно напоминал ей Георгия-Победоносца.

Эту часть города буквально распирало от лавок и магазинов. Сирийцы считают, что самый короткий путь к богатству – торговля. Казалось, что торговлей занимается каждый от мала до велика. Престижное дело. Сам Пророк не гнушался… Товары наползали на неё отовсюду: они были развешены, уложены под стекло витрин, брошены на землю. Надо смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Парча, точёные кувшины с узким горлышком, чеканные кубки, старинные ятаганы. Кипы тканей, горы свитеров… Туфли висят в связках, как лук. Кто и когда это купит? Но опытный продавец с одного взгляда определит, какие у вас ноги и какая обувь вам нужна. И редко кто устоит перед его советами, пересыпаемыми комплиментами. Она не устояла. Теперь в её сумке, рядом с пистолетом и запасной обоймой, лежала пара вышитых бисером удобных туфель.

Тысячи лавок, мечети, мастерские, парикмахерские, харчевни… Аста потянула носом. Куски баранины на шампурах медленно поворачивались над углями, истекая жиром и источая одуряющий запах, в овощном ряду трудились резчики лука и моркови. Она невольно сглотнула слюну – ей нужен ювелир, а не повар.

Старый мастер выключил газовую горелку – полчаса отдыха каждый час в его возрасте уже стали необходимостью. Затянулся сигаретой, прикрыл глаза, придумывая новый рисунок для серебряного браслета. Она остановилась, рассматривая чудесные изделия на рваной тряпке перед ним. Потом наклонилась и взяла в руки неприметный браслет с тремя красными камнями в центре. Старик приподнял веко, бросил на неё заинтересованный взгляд, и вновь закрыл глаза.

– У меня есть точно такой же, – тихо сказала она. – В прошлый раз вы говорили, что он единственный.

– Кто слишком часто напрашивается в гости – рискует получить за столом слишком большой кусок, – проворчал ювелир себе под нос. – Можно и подавиться.

– Кто знает, – она улыбнулась и поправила платок, – может быть, вы и правы.

– Идите в дом, – буркнул он.

Дверь распахнулась, и пожилая женщина, в облике которой явно угадывались славянские черты, пригласила её войти. Аста давно привыкла к таким лицам в арабской стране. Тысячи сирийцев учились и работали в СССР, потом в России, и добрая их половина вывезла с собой русских жён. Кто-то бы сказал, что в дальних поездках всегда приятно встретить что-то близкое и понятное тебе. Многие, но не Аста. Она не страдала сентиментальностью – ей было все равно, кто перед ней, особенно, когда палец почувствует спусковой крючок.