Анна Кот - Чёрные птицы падают в небо

Слишком много вопросов, на которые мне нужны ответы, я не готова, не могу быть готова… Но что я теперь? Я помню твои глаза, так отчетливо, как будто ты сейчас стоишь передо мной… Что с тобой будет, когда ты узнаешь, что меня убили? Что теперь будет… с нами…? Ведь больше нет никакого «мы», смерть – это конец! Нет, я не могу вот так просто уйти, не могу! Этот мужчина убил меня, когда я шла по парку, он просто схватил меня за горло и уволок в кусты. Нечто тяжёлое и мрачное внутри меня желало ему зла, но я просто хотела жить! Он повалил меня на землю и сдавил горло, и душил до тех пор, пока я не умерла, злобно шепча мне в лицо оскорбления, словно в этом был смысл, словно это не он, а я была виновата в происходящем. Кто он? Кто он такой? Что он возомнил о себе? И почему он решил, что может убить меня? Вся моя сущность желала вырваться из его каменных объятий, чтобы спастись, чтобы нанести ответный удар за причинённую мне боль, но… я умерла…

В моей квартире осталась кошка, если через несколько дней никто не взломает дверь, она погибнет тоже, страшной, мучительной, голодной смертью. Бедная моя Мисти! Прости меня, я не смогу спасти тебя! Потому что меня больше нет. Понимаешь? Нет меня! Боже, как с этим смириться? Я не могу! Не могу уйти вот так внезапно! Я мертва, а убийца мой жив, он вернется домой, он съест свой ужин, он будет говорить с людьми, со своими родными, а потом он снова пойдет в парк, и задушит очередную жертву? Я не верю, что я была единственной, не верю, что он сможет остановиться! Мы все не можем сопротивляться этому тлетворному влечению слабости…

Эйден, найди меня! Узнай, кто убил меня! Доберись до правды. Я хочу, чтобы убийца мой был пойман, чтобы он ответил за мою смерть, чтобы он больше никогда и никому не причинил боли!

Эти птицы несут меня над городом, утопающем в тумане и холоде. Их крики жалобно разносятся эхом. Может, я тоже стала птицей? И теперь крылья мои разрезают воздух вместе с остальной стаей? Мысли путаются… Что я теперь такое? Призрак? Энергия?

Эйден, руки твои, такие тёплые и родные… Ты даже не обнял меня на прощание, ты уходил, а сердце моё разрывалось на части… Как же я удержалась тогда, чтобы не закричать? Почему я позволила тебе уйти? Я бы всё отдала, чтобы хотя бы еще раз тебя увидеть, обнять тебя, взять тебя за руку! Я бы всё отдала, но у меня теперь ничего нет… Я должна найти тебя, я должна придумать способ, как сообщить тебе, где я… Запомни меня живой и счастливой. Выкинь те последние дни, когда я рыдала в отчаянии, когда мы наговорили друг другу столько плохих слов! Они ничего не значат, потому, что я знаю, что не думала так, и ты не думал… Мы просто на миг стали чужими, и этот миг разделил нас… навсегда… теперь уже навсегда, но тогда я этого не понимала… Запомни меня живой, а не такой, какой я буду лежать в гробу своем, бледной и осунувшейся… мёртвой… Нет, этого не может быть! Как же так? Если бы у меня был голос, я бы сейчас срывала его в крике, но вместо этого я мечусь в стае чёрных птиц, между ними, не зная, как упасть снова вниз, чтобы найти тебя, Эйден…

Я не знаю, сколько прошло времени, но туман уже отполз обратно к морю, и на город спустилась ночь. Птицы расселись на деревьях, а я пытаюсь управлять собой, я только вижу, но ничего не чувствую, я всё слышу, но ничего не могу сказать… Я не понимаю, как мне перемещаться, мое состоянии все более и более неконтролируемое, меня может подхватить ветер, я могу зацепиться за любой предмет, за летящих птиц! Я словно становлюсь всё более не материальной, и мне кажется, скоро я совсем растворюсь. Но мысли об убийце и Эйдене не дают мне исчезнуть. Это отчаяние, злость и боль придают мне сил. Они держат меня в мире живых, и они же заставляют безмерно страдать. Я не могу уйти вот так! Я хочу, чтобы мое тело нашли, чтобы его похоронили, чтобы Мисти была жива, и чтобы мой убийца был пойман, либо, чтобы он погиб мучительно и страшно, как заслуживает того… Мне ничего больше не осталось, дайте мне хотя бы эти крупицы, дайте мне надежду! Если бы я была способна плакать, я бы захлебывалась от слез сейчас, мне невыносимо плохо! Я хочу обнять тебя, хочу видеть, хочу сказать, как ты был мне важен… Но как мне сделать это?

Я медленно спускаюсь вниз по воздуху, словно я пушинка, семечко, кленовый лист, чем яснее мои мысли, чем лучше я представляю свой путь, тем точнее я лечу. Я приземляюсь посреди улицы, залитой светом ночных фонарей. Я воображаю, что у меня есть ноги, и я иду по асфальту вперед, и я действительно движусь, но любой порыв лёгкого ветра сносит меня в сторону, и я почти физически ощущаю это противостояние, мне приходится концентрироваться на каждой детали, не выпускать ничего, цепляться взглядом за каждый камень. Я знаю эту улицу, в паре кварталов его дом. Его… дом… Я найду Эйдена, я расскажу ему, что меня убили, он должен знать правду… Я не успокоюсь, пока мой убийца не будет наказан, и… пока ты не узнаешь, насколько я сожалею, что дала тебе тогда уйти…

3.

Психоз

В дверном проёме показался худощавый человек в потёртых джинсах светло-голубого цвета и неряшливо заправленной рубашкой.

Я вижу его глаза. Они большие и серые, густые длинные ресницы делают его взгляд спокойным и бархатистым, кажется, что он несёт в этот мир только добро и благие вести. Впрочем, забудьте это мягкое и тёплое ощущение!

Это Джид Конрой – мой без пяти минут отчим.

Моя ненависть. Мои 90% сжирающих мыслей. И, как следствие, главная причина умереть.

Кажется, ему лет тридцать пять, а то, может, и больше, его грязно-рыжие волосы старят его ещё сильнее, а нелепо расположенные веснушки на лице -отталкивают. Он похож на длинного и скользкого червя, который выполз на дорогу после ливня в субботний день.

Всё, что я знаю о нём, так это то, что он долгое время работал водителем школьного автобуса, жил на окраине города со своей матерью, в небольшом домике, который остался им в наследство от отца, почившего этот мир пару лет назад от рака горла. Он много курил, не брезговал алкоголем и малознакомыми женщинами. В доме он держал всё под своим контролем, и любое непослушание жёстко пресекал, конечно же, с помощью физической силы.

А мать Джида, угрюмая и забитая женщина, много лет спустя, так и не смирившись с потерей мужа, стала постоянно что-то бормотать себе под нос, а потом вовсе потеряла память и остатки своего рассудка. Она могла не мыться неделями, а то и месяцами, сидела в своём кресле и часами раскачивалась из стороны в сторону.

Самое ужасное в этой истории то, что иногда ночью она приходила в комнату Джида, ложилась к нему в кровать и засыпала.

На тот момент сыну было тридцать лет. Не знаю, была ли у него когда-нибудь женщина до моей мамы, поскольку он был ужасно глуп и нелеп, когда пытался ухаживать за ней.