Илья Деревянко - Марионетки

— Умерла Ниночка, — однотонным, безжизненным голосом произнесла женщина. — Не уберегли!

— Бритые сволочи! — прошипел Маральский, когда машина с трупом уехала. — Из-под земли достану подонков! Слушай, Игорь, — повернулся он ко мне, — я пока побуду с сестрой, а вечерком поговорю с продавцами дури. [4] Наркотиков. Позвони завтра, ладно? Ворона тебя подбросит!..

К пяти часам я наконец добрался до Юркиного офиса: усталый, голодный и злой как собака. Голиков еще не возвращался. Владимир Николаевич дремал в кресле, а Лена, по обыкновению, вертелась перед зеркалом. Заметив меня, она надменно хмыкнула.

— Леночка, солнышко! Прелесть! — начал подмазываться я, изобразив на физиономии льстивую улыбку. — Жрать хочу, сил нет! Возьми деньги, лапочка, и купи что-нибудь покушать!

Поломавшись для приличия секунд двадцать, секретарша отправилась в магазин.

— Узнали что-нибудь новое? — спросил проснувшийся Куракин.

Я вкратце рассказал о секте «Путь истины» и Маратовых несчастьях.

— Кошмар! — пролепетал потрясенный Владимир Николаевич. — Будто в дурном сне!

Он поднялся с кресла и заходил взад-вперед по комнате, натыкаясь на мебель. Я равнодушно наблюдал за ним. Больше всего на свете мне сейчас хотелось набить брюхо да завалиться спать. После бессонной ночи глаза болели, слезились, гудела голова, усталое тело слушалось с неохотой и напоминало мешок с гнилой соломой. В комнате было душно, под потолком жужжали мухи, в проникающих через окно солнечных лучах вертелись микроскопические крупицы пыли.

— Я вспомнил! — вдруг воскликнул Куракин.

— Что именно?!

— «Путь истины». Ира как-то упоминала такое название, но я тогда не обратил внимания. На работе проблем хватало.

«Старый дурак! — неприязненно подумал я. — Лучше бы обратил и заботился сперва о дочери, а потом о деньгах! Тогда б и тебя убить не пытались, и девчонка была бы дома!» Голод и усталость усиливали мое раздражение. Мне ужасно захотелось дать коммерсанту по шее, но тут, по счастью, вернулась Лена с увесистым свертком, набитым гамбургерами, пирожками и сосисками в тесте. Кроме того, она притащила бутылку коньяка. Выпив для аппетита сто граммов, я жадно набросился на еду. Владимир Николаевич от угощения отказался и замер возле окна, отрешенно глядя куда-то вдаль. Насытившись, я попросил Лену сделать кофе, закурил сигарету и почувствовал себя вполне приемлемо.

Внезапно зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Игорь, приезжай быстрее! — донесся издалека приглушенный Юркин голос.

— Что случилось?

— Потом объясню. Хватай такси и не позже половины седьмого будь у кинотеатра «Саяны».

— Да, но…

Не дав мне договорить, Голиков повесил трубку.

— Никуда отсюда не выходите! — предупредил я на прощание Куракина. — А ты, Леночка, задержись сегодня, пожалуйста! Не оставляй его одного…

Район метро «Новогиреево», застроенный однотипными блочными домами, кипел вечерней жизнью. Во дворах тусовалась праздная подвыпившая молодежь. Напротив гастронома два дюжих мужика сосредоточенно лупцевали друг друга по физиономиям. Коммерческие палатки бойко торговали спиртным. Юрку я заметил сразу. Он стоял около билетных касс, нетерпеливо поглядывая на часы.

— Ну наконец-то! — воскликнул Голиков, завидев меня. — Еще немного, и мы бы опоздали!

— Объясни сперва, в чем дело! — потребовал я.

— Идем. По дороге расскажу.

Он потащил меня в ближайший двор, и я наконец узнал, что случилось. Юрка сегодня не терял времени даром. Он добросовестно проверил все установленные адреса. В двух квартирах никого не оказалась, в третьей рыдающая старуха сообщила, что внучка бесследно исчезла, и лишь в четвертом случае Юрке повезло.

— Кто там? — спросил из-за двери надтреснутый тенор.

— Мне нужен Евгений Коростылев, — ответил Голиков.

— Зачем?!

— Поговорить об одном важном деле.

— Уходите! — отрезал невидимый собеседник и, судя по всему, вывернул пробки, поскольку звонок перестал работать.

— Зачем тебе этот лысый мудак? — услышал Юрка и, обернувшись, увидел молодого, но изрядно помятого похмельем парня, спускающегося по лестнице с верхнего этажа. В руках он держал сумку с пустыми бутылками.

— Попьем пивка?! — не церемонясь, предложил Голиков, безошибочно угадав затаенное желание парня.

Тот не стал кочевряжиться, и спустя минут двадцать они уже сидели на лавочке у подъезда, поглощая холодное пиво, приобретенное в ближайшей палатке. Нового Юркиного знакомого звали Коля, и он прекрасно знал Коростылева, о котором придерживался весьма невысокого мнения.

— У него не все дома! — рассказывал Коля, с наслаждением глотая «лекарство». — Раньше был нормальный чувак, а несколько месяцев назад в законченного придурка превратился! Связался с какой-то сектой, начал нести чушь собачью, родную мать до инфаркта довел. Она сейчас в больнице лежит, так этот козел ни разу ее не навестил! В натуре, не вру… моя сестра их семью хорошо знает! Сперва Женька пытался проповедовать ребятам свое бредовое учение, но его послали куда подальше. Пусть они не паиньки и не подарки, но с головой у них все в порядке! Я тут встретил его на днях. «Чего же, — спрашиваю, — ты, сука, больную мать не проведаешь?» Знаешь, что он ответил? «Я, — говорит, — выше мирских привязанностей, гуру, мол, только боготворю, а родственники ничего не значат. Они мешают мне постигать истину!» Ну разве не сволочь?! — Коля в сердцах треснул кулаком по скамейке.

— Он все время взаперти сидит? — как бы между прочим поинтересовался Юрка.

— Да нет! Каждый вечер, в пятнадцать минут восьмого, не раньше, не позже, отправляется куда-то, вероятно, к своим лысым дружкам. По нему часы можно проверять!

— А эту девочку ты здесь не встречал? — Голиков вытащил из кармана фотографию дочери Куракина.

— Так ты мент? — разом помрачнел парень и, не слушая Юркиных заверений в обратном, замкнулся в себе.

Впрочем, того, что удалось узнать, было для начала вполне достаточно.

— Пришли! — сказал Голиков, указывая рукой на двенадцатиэтажный дом, ничем не отличающийся от десятков ему подобных. — Вон в том подъезде на втором этаже живет Коростылев. Если Коля не соврал, то вскоре наш лысый «приятель» должен появиться. Меня он не видел, тебя — тем более. Проследим, куда пойдет. Авось выведет нас на остальных!

Мы устроились на лавочке в середине двора, украдкой наблюдая за подъездом. Коля говорил чистую правду. Ровно в девятнадцать пятнадцать из дома вышел неряшливо одетый бритоголовый парень лет двадцати и, не глядя по сторонам, походкой робота направился к автобусной остановке. Пропустив его шагов на тридцать вперед, мы двинулись следом.

— Мерзкая рожа! — с отвращением прошептал Голиков.