Илья Деревянко - Подставленный

Они вернулись в зал. Там царило хмельное веселье. Громыхал ансамбль, шумели мужчины, визгливо смеялись женщины. Окончательно окосевший тамада периодически выкрикивал неразборчивые тосты, на которые никто не обращал внимания.

— За удачу! — заговорщицки улыбнулся Макаровский, разливая коньяк в бокалы. — И за уважаемых людей! — добавил он, хитро подмигивая Шабанову. Николай Васильевич раздулся от важности, как индюк. Теперь он и сам себе казался могущественным, авторитетным.

— Гвоздь программы! — торжественно объявил метрдотель, исполнявший по совместительству обязанности конферансье. — Подарок друзей нашему дорогому виновнику торжества! Смертельный номер! Танец со змеей! Похлопаем, господа!

Кто-то вяло шлепнул ладонями. В зале появилась худощавая девица в мини-купальнике. В руках она держала толстую двухметровую змею. Несчастную тварь так накачали снотворным, что ей было все до фонаря, и лишь слабое шевеление хвоста указывало на некоторые признаки жизни. Заиграла музыка. Танцовщица начала извиваться всем телом, вертя сонную гадину и так и сяк. Гости мужского пола заметно оживились. На губах расползлись плотоядные улыбки, послышались похотливые смешки. Николай Васильевич воровато покосился на супругу. Бэлла Петровна тупо таращилась в пустую тарелку и клевала носом.

«Почти готова! — радостно подумал коммерсант. — Еще одной рюмки не хватает!»

— Выпьем, Бэллочка, за твою неувядающую красоту! — льстиво проворковал он, наливая жене коньяк, и тут же подмигнул Макаровскому. — Позови, Аркаша, моего шофера!

Рюмка коньяка окончательно доконала разомлевшую Бэллу Петровну. Заботливый муж буквально вытащил ее на улицу и усадил в машину.

— Ты куда, Коля? — вяло спросила она, с трудом ворочая заплетающимся языком.

— Приеду через полчаса, мое солнышко, — поспешно заверил он. — Только провожу гостей!

В ответ раздался громкий храп. Довольно потирая руки, Николай Васильевич вернулся в зал и прямиком направился к метрдотелю.

— Мне нравится эта девочка! — тихо сказал бизнесмен.

— Она не проститутка! — замялся мэтр.

— Ладно, не гони! [2] Не болтай ерунды, не ври. Сколько нужно?!

— Двести долларов.

Шабанов секунду колебался, раздираемый одновременно и вожделением, и скупостью.

— Договорились! — наконец решился он и полез в карман за бумажником.

Сергею Соловьеву снился сон. Будто он находился в темном густом лесу. Между толстых замшелых стволов петляет узенькая тропинка. Свернуть с нее невозможно. По обеим сторонам колючие заросли. Сергей знает — нужно идти вперед, назад дороги нет. По пятам неумолимо следует топкое болото. Сделаешь пару шагов, оглянешься, а оно, проклятое, тут как тут! Наползает! Поэтому приходится шагать все дальше и дальше, иначе утонешь! Внезапно ногу пронзает острая боль. Медвежий капкан! Сергей пытается освободиться, в отчаянии кричит, зовет на помощь. Бесполезно! Вокруг ни одной живой души. Болото же обступило. Хлюпает, воняет, засасывает!

— Помогите! А-а-а-а!

Разбуженный собственным воплем, Сергей подскочил на кровати и ошалело потряс головой.

— Ну надо же! — хрипло пробормотал он. — Какая гадость!

Часы показывали десять утра. За окном накрапывал мелкий дождь. Сквозь тюлевые занавески просачивался сероватый свет. Соловьев перевел дыхание. Сердце норовило выскочить из груди, руки заметно подрагивали. Немного очухавшись, он прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Сергей жил один. Родители, выйдя на пенсию, перебрались на дачу в Подмосковье и в городе появлялись редко. Сергей хотел было сделать зарядку, но потом махнул рукой.

«Ну ее к лешему! Обойдемся!» Соловьев заварил крепкий до черноты чай без сахара, сделал несколько мелких глотков и закурил сигарету. Сизые кольца дыма неторопливо заструились к потолку. Вспомнился вчерашний разговор с Шабановым.

— Вот адрес офиса, а это домашний, — инструктировал телохранителя Николай Васильевич, почему-то избегая встречаться с ним глазами. — Долг двадцать миллионов.

— Машину дадите? — спросил Соловьев, с трудом сдерживая зевоту.

— Не могу! Самому нужна! К тому же у тебя своя есть.

— У нее двигатель перегревается.

— Ничего страшного! Разок сможешь прокатиться. Ну иди, Сережа, иди! У меня много дел. Деньги привезешь мне домой. Да, кстати, все, что слупишь сверх двадцатки, — твое!

Сергей затушил окурок в пепельнице и отхлебнул из чашки.

«Может, Юрку прихватить, — подумал он. — Одному трудновато придется. Вдвоем проще. Есть кому на шухере постоять, а навар поделим так — одну треть ему, две трети мне».

Задание не представлялось Соловьему особо сложным. Подумаешь, проблема, пугануть жирного торгаша! А в случае чего — шеф всегда заступится, поддержит. У него огромное влияние, связи, авторитет… Сладко потянувшись, Соловьев набрал номер телефона приятеля.

— Хочешь подзаработать, Юрка? Да нет, ничего сложного! Думаю, за пару часов управимся! Сколько? Пока точно не знаю, но бабки приличные, не сомневайся! Согласен? Отлично! Заходи! Жду!..

— Кажется, здесь, — Сергей затормозил машину у обочины и сверился с записанным на бумажке адресом.

Юра облегченно вздохнул, утирая пот со лба. На улице было не жарко от силы семнадцать-восемнадцать градусов выше нуля, но в машине нечем было дышать. Чтобы барахливший двигатель окончательно не перегрелся, приходилось постоянно держать включенной печку. В результате поездка получилась не из приятных.

— Значит, так, — продолжил Соловьев, убедившись, что прибыл туда, куда нужно. — Я беседую с клиентом, ты стоишь у дверей и никого не впускаешь. Вопросы есть? Тогда вперед!

Глава торговой фирмы «Фрегат» Яков Петрович Кириленко по причине плохой погоды чувствовал себя неважно. Нет, ничего особенно не болело. Просто тело опутала неприятная слабость, мутилось в голове и хотелось спать. Настроение тоже оставляло желать лучшего. Дернул же черт связаться с Макаровским и, польстившись на дешевизну, приобрести дерьмовую бижутерию. Покупатели ее упорно игнорируют. За две недели из всей партии удалось продать от силы одну двадцатую часть. Тем не менее проклятый Макаровский настырно требует денег. Кириленко вполголоса матюгнулся. По условиям договора он обязался расплатиться сразу же, не дожидаясь полной реализации товара. Во влип, твою мать!

Яков Петрович затянулся полуистлевшей сигаретой и гулко закашлялся. С утра он выкурил целую пачку, в горле першило. Во рту ощущался противный привкус никотинового перегара. Кириленко подошел к окну, распахнул форточку и жадно вдохнул влажный уличный воздух. «Хрен тебе с маслом, Аркаша! мысленно обратился он к Макаровскому. — Деньги отдам, только когда полностью избавлюсь от твоего барахла. До-говор у него, видите ли! Чихал я на все договоры и на тебя в придачу!»