Елена Гулик - Исключение из правила

Инга включила какую–то веселую передачу и принялась есть. Но мысли о том, что произошло, все равно лезли в голову, и никакая передача не могла их заглушить. Сильного огорчения от случившегося с начальницей она не испытывала и все же, вспоминая ее, распластавшуюся на новом паркете отремонтированного кабинета, Инга почувствовала острый приступ жалости. Бедная глупая дерзкая девчонка, не желающая отвечать за свои поступки и горько поплатившаяся за это. Ежу понятно, что это самая настоящая месть. Да еще какая наглая и кощунственная – сотворить это в Академии, где учатся дети, и чем! –ее собственным подарком!Кроме того, Инге подумалось, что следователь наверняка узнал о скандале на совещании, о котором она умолчала – его начало и середину наблюдала половина Академии. И это Вишенской совсем не на пользу. С точки зрения самой Инги подозревать Вишенскую было бы глупо – она не такой человек, чтобы пойти на убийство. Но у следователя могло сложиться другое мнение. Хотя, с другой стороны, а кто «такой»? Инга мысленно перебрала всех, кто был сегодня в Академии в тот период, о котором расспрашивал следователь. Никто из них не мог этого сделать! Конечно, бывало всякое и особой любви к некоторым сотрудникам Инга не испытывала, и все же это были близкие, и даже родные люди, с которыми она на протяжении нескольких последних лет проводила большую часть своей жизни. И мысль о том, что это мог сделать кто-то из них, казалась глупой, нелепой и даже кощунственной. Конечно, оставалась вероятность того, что это был незнакомый человек, который зашел с улицы, но такая вероятность была крайне мала.В обычный рабочий день, когда в ВУЗе полно народу, войти незамеченным, конечно, реально, но нужно быть чертовски везучим, чтобы так точно угадать время и ни на кого не наткнуться.

Инга помыла сковородку, налила себе чаю и забралась под одеяло. Думать было не о чем – чтобы строить догадки, было слишком мало информации, но она все равно думала. После собственного допроса она ни с кем не общалась и не знала ничего, что могло бы хоть как-то помочь ей в этом.

Потом ее мысли переключились на Матвея Серебрянского. Почему-то вспомнились его руки, когда он держал руль. Длинные аристократические пальцы, немного обветренные и очень сильные, как ей показалось. Ей вдруг стало жарко под одеялом. Она долго вертелась, несмотря на то, что очень устала, а, когда, наконец, сон пришел к ней, за окном уже начинало сереть.

***

Матвей медленно ехал по ночному городу и думал. Когда он еще несколько дней назад разговаривал с Волковым насчет того, чтобы поприсутствовать на настоящем расследовании, он и понятия не имел, что познакомится с девушкой, которая вызовет в нем столько эмоций.

Тридцативосьмилетний успешный бизнесмен и писатель Матвей Серебрянский, пожалуй, впервые в жизни чувствовал себя растерянным и, не знал, что ему делать. Женщины в его жизни появлялись эпизодически – в зависимости от его желания и настроения. Желающих было немало – перспективный, неженатый, умный мужчина, да еще и довольно приятной наружности. Однако сильных чувств у Серебрянского никто не вызывал. Этакие короткометражные фильмы, которые просматриваешь в свободное от работы время, а потом благополучно и быстро забываешь их после просмотра.

Впервые, женщина, собственно, ничего не сделавшая для того, чтобы привлечь его внимание, так его заинтересовала. Он сам не мог понять, что именно ему в ней понравилось. Внешность? Самособой. Ему, как и главному герою всемирно известного романа всегда нравился тициановский цвет волос. Непосредственность? Возможно. Но было что-то еще. Может, это было плодом его собственной фантазии, но ему показалось, что в ней есть какой-то скрытый нереализованный потенциал тепла и нежности… Пожалуй, он сам не отдавал себе отчета в том, что именно это так зацепило его в ее взгляде. Где-то в глубине ее глаз мерцал огонек, который, как казалось Матвею, можно разжечь поярче – чтобы он засиял, как тысяча лампад! Матвей усмехнулся своим мыслям. Ну, надо же – «как тысяча лампад», –откуда, только, слова такие берутся в голове!

Матвей быстро доехал до своего дома, располагавшегося на местной «Рублевке», поставил машину и вошел в дом. Он принял душ, поел и прошел в свой рабочий кабинет. Пока свежи были впечатления от сегодняшнего выезда на убийство, стоило немного поработать. Спустя несколько минут он настроился на нужный лад и с головой ушел в работу. Когда это было необходимо, Матвей Серебрянский виртуозно отключался от ненужных мыслей – работа превыше всего. Под впечатлением он наваял страниц шесть, но перечитывать не стал, решил сделать это утром, на свежую голову.

Матвей Андреевич Серебрянский, автор известных и очень популярных детективов, был также совладельцем компании «Авто–Кволити». Компанию они вместе с деловым партнером Клинеевым Игорем Семеновичем основали пять лет назад, а сейчас она являлась одним из наиболее динамично развивающихся дилеров в юго-западной части города.

Матвей действительно очень любил машины. Эта любовь родилась в ранней юности, и с годами только крепла. Пожалуй, человеку, который не интересовался авто и не сталкивался с этим сложным миром механики, электроники игидравлики было бы сложно понять Матвея. Но его этот мир увлек уже давно, к тому же, у него были все неотъемлемые качества для успешной работы в этой сфере – отличное знание технических характеристик, преимуществ и слабых сторон, правильный подход, крепкая хватка и предпринимательская жилка.

Уже лежа в постели и продолжая анализировать возвращение домой вместе с Ингой, он подумал, что если бы его спросили, о чем он будет разговаривать с понравившейся ему женщиной в первую встречу наедине, то он описал бы пару десятков вариантов, но ни в одной из версий он бы даже не предположил, что будет рассказывать ей о том, что работал бомбилой, а она будет цитировать профессора и рассказывать анекдоты про диалектический материализм.

***

Первым, с кем столкнулась Инга у входа в Академию, был следователь Доронин. Нельзя сказать, что он выглядел довольным, но настроение у него явно было лучше, чем накануне. Он почти вежливо поздоровался и даже пропустил Ингу вперед, придержав дверь. Заходя в свой кабинет, Инга краем глаза заметила, что Доронин зашел в приемную.

День потек своим чередом. Со Звонаревым Инга обсуждать вчерашний день не стала, опасаясь, что если начнет прокручивать в уме подробности, то потом не сможет работать. Звонарев тоже не лез к ней с расспросами. Они обсудили план совместных действий и приступили к их выполнению.

Ближе к обеду некоторые аналитические материалы о результатах научно-исследовательской и инновационной деятельности Академии были готовы, и Инга, распечатав, показала их Звонареву. Быстро просмотрев отчеты, Павел Сергеевич отправил Ингу отнести их в приемную – в папку на подпись.