Илья Деревянко - Санитары леса

Андрей снабдил его новейшим автоматом «Ан-94», [22] «АН-94» (автомат конструктора Никонова) начал поступать (в мизерных количествах) на вооружение Российской армии с 1995 г. Внешне похож на «АК-74», но гораздо легче. Стреляет патронами калибра 5,45 мм. Дальнобойность «АН-94» — 1000 метров. так называемым «абаканом». Главное преимущество «АН-94» — высокая точность стрельбы, а также наличие третьего режима огня. «Абакан» может стрелять короткими очередями по два выстрела в секунду и без отдачи (на что «АК-74» не способен). Хороший стрелок с «абаканом» в руках превращается в настоящего снайпера. Звук выстрела значительно тише, чем у «калашникова». Первые две пули летят точно в цель (причем даже не обязательно прижимать к плечу приклад). Затем «абакан» переходит на обычный «калашниковский» режим скорострельности — десять выстрелов в секунду. Отличное оружие! К сожалению, денег у русской армии сейчас нет. «АН-94» добрался пока лишь до некоторых спецподразделений…

В субботу в шесть часов вечера мы собрались на квартире у Никитина для последнего инструктажа. Ни овчарки Риты, ни усыновленного ею приблудного котенка, получившего имя Барсик, видно не было.

— Где же твои зверюшки? — спросил я.

— Отвез к сестре, — лаконично ответил Андрей.

— Зачем? — удивился Румянцев.

— На всякий случай, — с искусно разыгранным равнодушием Никитин уставился в окно. — Я могу задержаться. Что ж, им голодными сидеть?

Женьку такое объяснение, кажется, удовлетворило, а вот мне сделалось не по себе. Похоже, Андрюха помирать собрался, недаром обмолвился как-то о дурных предчувствиях!

Вслух я, однако, ничего не сказал. Не стоит нагнетать атмосферу. Никитин же, как ни в чем не бывало, принялся растолковывать задачу каждого. В принципе свои роли мы уже знали, но повторить лишний раз никогда не помешает…

— Если вдруг события начнут развиваться не по плану — уничтожить Симпсона любой ценой, — добавил в заключение Андрей. — И еще. Как старший группы, через которого осуществляется связь с другими звеньями Организации, я не имею права попасть в руки врагов живым. Пытки с грехом пополам перетерпеть можно, но психотропные препараты кому угодно язык развяжут. Сами не раз видели. Поэтому, — тут Никитин выразительно глянул в мою сторону, — в случае чего… в общем, если меня серьезно ранят, я не смогу самостоятельно передвигаться и стану обузой — вы обязаны меня добить. Это приказ!!!

В комнате воцарилась гробовая тишина. Женька смертельно побледнел. Не знаю, как выглядел я, но, вероятно, далеко не лучшим образом. Заметив наши вытянувшиеся физиономии, Андрей ободряюще улыбнулся:

— Не вешайте носы, ребята! Надеюсь, все пройдет гладко, но о приказе тем не менее не забывайте!..

На место выехали в начале девятого. У нас с Никитиным были «макаровы-особые» с глушителями и десантные финки, заизолированные топоры лежали в багажнике. У Румянцева — «абакан». У всех троих специальные инфракрасные очки и черная одежда. Не для форсу, а чтобы раствориться во тьме, которую мы собрались устроить на атакуемом объекте. Андрей казался веселым, острил, рассказывал анекдоты, но мне, признаться, было не до шуток. Зловещий приказ потряс меня до глубины души. Летом восемьдесят первого в Афганистане, когда наш взвод спецназа угодил в сквернейшую передрягу и почти полностью погиб, я, время от времени укрываясь за камнями и отстреливаясь от преследующих душманов, два с лишним километра волок на себе по горам бесчувственного, истекающего кровью сержанта Никитина. Патроны заканчивались, неумолимо настигающие моджахеды злобно завывали (я успел подстрелить по крайней мере двоих из них) и грозили живьем содрать кожу с «проклятого шурави», но мне даже в голову не приходило бросить товарища! «Или спасемся вместе, или не спасемся вообще», — решил я тогда (наиболее вероятным представлялся второй вариант). Встретившись с отрядом десантников, спешащих нам на выручку, я несказанно изумился. Откуда взялись?! Прямо чудеса какие-то!!! (Потом выяснилось, что командир взвода, старший лейтенант Григорьев, перед смертью успел связаться по рации с командованием и запросить подмогу.) Нас обоих отправили в госпиталь. Меня с легким ранением мякоти ноги, Никитина с тяжелым, проникающим — грудной клетки. Там-то мы и подружились по-настоящему. Так что же получается? Выходит, в восемьдесят первом я его спас, а теперь в девяносто седьмом должен добить «в случае чего»?! Жестокий ты человек, Андрюша!!! И вдобавок — закоренелый эгоист!!! Тебе, значит, легкая смерть, а мне до скончания века мучиться угрызениями совести?! Хитро придумал, сволочь!!! Я раздулся от негодования, резко обернулся к Никитину, заглянул в спокойные темно-синие глаза моего друга и неожиданно осознал: Андрей вовсе не эгоист и беспокоится не о своем бренном теле, а об Организации. Из нас с Женькой, хоть на медленном огне поджарь, ничего особенного не вытянешь, а он — единственное связующее звено и не имеет права ставить под угрозу общее дело. Словно прочитав мои мысли, Никитин грустно улыбнулся и положил руку мне на плечо.

— Пойми, Слава, — тихо сказал он, — Россия на краю гибели. Чтобы победить, мы должны быть безжалостны не только к врагам, но и к самим себе!..

Прибыв к цели назначения, группа разделилась. Румянцев отправился выкапывать главный силовой кабель, а мы с Андреем, оставив машину за поворотом, подобрались к охраняемому периметру. Слава Богу не средневековый замок! Лес примыкает вплотную. [23] В средние века хозяева феодальных замков (как, впрочем, и начальники любых крепостей) специально создавали вокруг них обширные, открытые пространства, вырубая не только деревья, но даже кусты, чтобы неприятель не мог приблизиться к укреплениям незамеченным. Мы притаились в густых, заснеженных зарослях метрах в двадцати от бетонного забора. Над резиденцией господина Симпсона висело зарево прожекторов. Прямо как на зоне! В морозном воздухе слышалось легкое гудение колючей проволоки, пропитанной током высокого напряжения. Ждать пришлось долго, более трех часов. Нелегко Женьке ковырять мерзлую землю! Впрочем, мы заранее учли подобные обстоятельства, рассчитали время и сознательно планировали нападение не раньше часа ночи. Пусть жизнь в доме малость затихнет, а стража начнет клевать носами. Голова у меня опустела, все посторонние мысли отошли на задний план. Так со мной происходит всегда перед непосредственным началом любой серьезной операции. По-другому нельзя. Нужно действовать как автомат. Иначе и сам пропадешь, и товарищей подведешь, и дело провалишь. Когда погасло электричество, я, держа под мышкой свернутый рулоном матрас, рванулся вперед, перемахнул через стену и с ходу выстрелил в первого попавшегося на глаза охранника, выскочившего из будки. Выстрел оказался не слишком метким, пришлось добивать, зато второму пуля угодила точно в лоб. Убедившись, что оба готовы и предупредить своих не могут, я оглянулся. Никитин бесшумно, будто призрак, несся по направлению к дизелю. Не мешкая, я последовал за ним. Вот заветный вагончик, вот кабель на рогатках… Успели! С трех ударов Никитин перерубил толстый металлический трос. Из дома донеслись возбужденные крики, замелькали огни ручных фонарей. На крыльце появились трое вооруженных амбалов. Нас они в потемках не замечали, зато мы их видели прекрасно. Андрей уложил двоих, я — одного. «Где же, черт возьми, Женька шляется?! Пора бы прикрыть нас огнем», — подумал я, и тут с чердака особняка грянул выстрел. Судя по звуку, стреляли из снайперской винтовки. Никитин пошатнулся и рухнул навзничь. Еще не веря в случившееся, я склонился над ним. На месте правого глаза моего друга зияла кровавая дыра…