Зимфира Павлова - Убийство по-соседски

– А Вы, Настя, что сегодня не в школе?

– У меня Зинаида Алексеевна, в среду уроков нет.

– А-а-а Вот оно что! У тебя в разные дни, уроки в разное время, до обеда ты тоже дома была? Ты к Егору, царствие ему небесное, случаем, не поднималась?

– Зинаида Алексеевна! Я познакомилась с приличным мужчиной. Может быть и он окажется в итоге дерьмом, но уже не таким, как этот алкаш, хоть о покойниках плохо и не говорят. Я от Егора отвязаться не могла ни как. Жизни не давал! Еще бы не хватало, чтобы я сама к нему поднималась. С ним управились без меня. Видать ни одной мне он стоял поперек горла. Зинаида Алексеевна у меня суп выкипает!

– Сейчас, сейчас Настенька!

– Что вы, учителя все нервные такие? Вас в институт видать ещё при поступлении по конкурсу подбирают. Кто самый нервный, того и берут. – Потихоньку себе под нос, ворчала мадам Ромашкина уже на кухне, доставая горшочек с солью.

– Возьмите Настенька, бегите, солите.

Почему-то переходя на «Вы», пропела мадам Ромашкина.

Зинаида Алексеевна закрыла за Настей дверь и отправилась на кухню, дожаривать кабачки.

Так! Нарезать еще, пластиками, посолить, в муке обвалять и на сковородочку. Чуть-чуть подсолнечного и сливочного не пожалеть. «Мама! На каком масле вы это делаете?» заверещала въевшаяся в мозг стародавняя реклама. Блин! Запомнилась навсегда. А ведь было бы намного приятнее, если бы чаще всплывали хорошие воспоминания жизни, а не железобетонная реклама, которая как отпечаток клейма на теле остается с тобой на всю жизнь. В отместку на это мадам Ромашкина никогда не покупала то масло, которое так назойливо вбивала в голову реклама. Вот такую страшную месть задумала и осуществила мадам.

А ведь Настя спортсменка, молодая и сильная – думала бабушка Зина. А уж в гневе – то с любым мужиком справиться. Егорка после морских рейсов, пил практически беспробудно, был психованный и жить ей нормально не давал. Свою жизнь губил, Насте осточертел, и её сыну Паше вместо нормального детства ад кромешный устраивал, своими пьянками и драками.

– Ой! Батюшки! Масла надо добавить, а то подгорят кабачки. Ох и вкусные получаются на холестеринчике, аж слюни текут.

Бабушка Ниночка, Нина Петровна, бывшая медсестра, жила в квартире №4 на втором этаже. Под квартирой «сладкой парочки» пьяниц. Жизнь у нее, как и у всяких соседей, живущих рядом, над или под квартирами «алконавтов» было несладкой. Пьяный шум и гам не давал покоя, ни днем ни ночью. В речи жильцов квартиры и их гостей преобладали слова нецензурные. Впрочем, если говорить совсем точно, то вся их речь состояла из нецензурной брани. У хозяина квартиры был, туберклез, а по странной логике жизни, больным туберкулезом требуется секс в очень больших количествах и очень часто. Поскольку пьянчуги на работу не ходили, им было все равно, какое на дворе время суток. Потому покоя Нина Петровна не знала ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером.

«Сеанс» секса в нехорошей квартире начался, как всегда с воплей и ссор.

– Не хочу, от …. сь!

Что означало: «Оставь меня в покое». Ложись такая-то и растакая то, трамтарарам тара ра рам.

– Господи! За какие грехи?! – Ужаснулась в очередной раз бабушка Ниночка, накинула теплую кофточку и отправилась в соседнюю пятую квартиру, на своем же втором этаже, к умной, спокойной, доброй подружке бабушке Александре Павловне, основным занятием которой было чтение книг. Александра Павловна была в прошлом заместителем начальника отдела кадров на крупном предприятии. Выйдя на пенсию и забросив дачу, которую то заливали наводнения, то обворовывали бомжи, она увлеклась психологией и философией, так как прожить жизнь и не понять смысл этой самой жизни, она себе позволить не могла.

– Заходи, дорогая моя Нина Петровна – пригласила подругу Александра Павловна.

– Сашенька, как ты хорошо выглядишь – восхитилась бабушка Ниночка, глядя на подругу.

– Спасибо дорогая. Стараюсь за собой следить, не засорять своим видом окружающую среду. Давай, приходи почаще, будем вместе ухаживать за руками, за шеей за лицом.

– Сашенька, мне бы спать по ночам нормально, не слушать ночь – полночь маты – перематы и пьяные вопли. Вот тогда бы я тоже получше выглядела. Скажи мне ради Бога, как я могу исполнить Божью заповедь и любить этих «близких» из первой квартиры, как саму себя, как сказано в Евангелии? Меня от них трясет, вот-вот инфаркт или инсульт хватит. Они меня убивают. За что мне это?

– Да, я думала над этим, Ниночка, – тихо, но странно сказала Александра Павловна.

– И до чего додумалась? – С надеждой и любопытством спросила Нина Петровна подругу.

– Ты знаешь, Ниночка, я думаю, что все человечество – это единый организм. Мы не отдаем себе в этом отчета, а мы ведь связаны друг с другом теснее, чем муравьи в муравейнике или пчелы в улье. Мы связаны единым человеческим сознанием, мы единый живой организм. Как же можно не любить свою руку или ногу и свое, пусть больное ухо или сердце? Алкоголики, наркоманы – это такие же части единого организма человечества. Надо лечить свои больные части тела, а не навидеть их. Да, больную ногу любить трудно, а не любить еще труднее, опаснее и ненормальнее. Если бы не эгоизм, сидящий у нас у каждого в мозгу, то мы поняли бы, что мы единый организм. Мне кажется, этот эгоизм и есть дьявол. Сидит в каждом из нас. Все пороки людей – от него. Ведь если человек будет любить другого человека, снимет с себя маску эгоизма, он достигнет больших результатов в жизни, чем он мог бы себе представить. Преступления совершаются людьми только из-за эгоизма, какими бы иными причинами это не объяснялось. Алкоголики и наркоманы – эгоисты чистой воды. Этот дьявол – эгоизм, полностью ими овладел. Им, коме себя, на всех наплевать, только бы урвать, водку, пиво, наркотики. И все же они наша часть, часть всеобщего людского единого организма, хотим мы этого или нет. Ведь знаешь, Ниночка, у них своя миссия – показывать нам всю пакость своего увлечения. Иначе откуда бы мы знали, что такое хорошо, а что такое плохо?

– Может быть, ты в чем то и права, Александра, но почему же показывателей – у нас в стране добрых семьдесят процентов, а нормальных людей в два раза меньше? Выходит, организм человечества загнил напрочь, и как лечится этому покалеченному существу, единому человечеству. Как.

– Ну ты сама же, Ниночка, Евангелие упомянула. Лечиться надо, верой в Бога. Глубокой, искренней, душевной верой. Сами мы слабы, ты это видишь, а Бог силен, всемогущь. Надо просить Его помощи. Не денег просить, а света Божьего, Божьей помощи для души, тогда и тело исцелится. С дьяволом надо бороться, с эгоизмом надо бороться от которого гордыня, беды, болезни и несчастья.

– Хорошо тебе говорить! Ты хоть сама-то знаешь, какие бывают боли, хвори и напасти на человека? Ты недавно в нашем доме живешь. Я твоей жизни Сашенька, не знаю. Я вот бывшая медсестра, навидалась всякого.