Марина Маликова - Приглашенная звезда

Зимы в этих краях мягкие, а вот лето прохладное. Меня укутывают в плед и оставляют на несколько часов в парке. Я пью мандариновый чай с миндально-шоколадным печеньем и иногда чувствую себя совершенно счастливой.

Главное ведь не то, что с нами происходит в реальной жизни, а что у нас в голове.

Иногда мне кажется, что я с кем-то разговариваю. Чаще других это бывает Ангелина. Я рассказываю ей меню здешней кухни, и мы подробно обсуждаем его достоинства и недостатки. Я теперь ем в свое удовольствие почти все, врачи разрешают, строжайшая диета не дала никаких результатов, и её отменили. Иногда я развлекаю Ангелину забавными историями, она их очень любила, а у меня никогда не хватало времени закончить хоть одну. Она молча слушает и кивает. В больших окнах я вижу свое отражение. Огромный ком, мало напоминающий даму, сидит в одиночестве и жестикулирует. Мне становится смешно.

Рей играет со мной в игры, он меняет свой статус в ФБ еженедельно, понимает, что я хоть и удалила свою страничку, все же могу зайти и прочесть. Вчера у него было написано: «Просто поговори со мной». А на прошлой неделе: «Странное вы существо, доложу я вам!» Когда-то ему все это надоест, ну или мне надоест молчать, и я ему отвечу. Пока не знаю…

Нет, только не это! Она воровка, предательница, но не убийца. Она согласилась им помогать совсем не ради денег, а чтобы вытащить Костика из этой банды, чтобы он мог расплатиться с ними! Да, деньги она готова перевести на счет, который Костик записал ей в последнюю встречу. Но убивать бедного нелепого Гельмута она не согласится никогда. Баночку с лекарствами, которые вложил Вике в руку этот плохо говорящий по-русски поляк, она положила в сумку. Инструкция была такова: «Заменить лекарства Гельмута на эти, он будет отравлен, на нее никто не подумает, потому что лекарства она потом подменит обратно. Гельмут умрет как бы своей смертью». Инсульт там или что-то в этом роде. «Я плохо разбираюсь в медицине, – сказал поляк, – но все продумано специалистами. Сделаете все правильно – будете жить», – напоследок сказал он. Вот так – будете жить. Она сейчас же позвонит Костику, не может быть, чтобы он на это согласился!

Дрожащей рукой Вика вставила карточку в щель уличного автомата, набрала номер. Трубку долго не брали. Наконец она услышала тихий раздраженный голос Костика.

– Мы же договаривались, я сам буду тебе звонить, что ты делаешь, Вика? Ты подставляешь нас.

– Костик, они заставляют меня убить Гельмута. Мы так не договаривались.

– Ну что делать, милая. Так надо. Это последняя просьба. Ты сделаешь это, и у нас будут развязаны руки. Меня отпустят, мы сможем, наконец, пожениться. Будь молодцом.

Вика медленно шла по бульвару. «Мы сможем, наконец, пожениться». Какая страшная цена за возможность жить с Костиком. Купив стаканчик сока, Вика присела за столик уличного кафе. Молодой официант с сережкой в ухе и смешной челкой уже второй раз подходил к ней и спрашивал, не угодно ли фрау еще чего-нибудь. Посетителей в кафе было немного. Допив сок, Вика промокнула губы салфеткой и вышла. Официант помахал ей на прощание. В руках у Вики была салфетка. Она подошла к урне и выбросила ее, туда же полетела коробочка с лекарствами. Примерно минут через двадцать в районе уличного кафе раздался взрыв. Официант с сережкой в ухе отшатнулся и больно ударился о ручку холодильника с напитками.

***

– Что ты ко мне пристал? Это был единственно возможный вариант.

– Гельмут нам сейчас совсем не мешает. Он спишет пропажу денег на исчезнувшую жену. Вот пусть ее и ищут. Ты же говорил, что с Викой ничего не случится, что она выйдет из игры.

– И что, что дальше ты собирался с ней делать? Неужели жениться? – Мужчина в вельветовой куртке противненько захихикал. – Разработав такой конец, я больше заботился о тебе, чем о себе. Меня Вика не знает и вряд ли станет искать. А вот к чему могли привести ее поиски некоего Костика – я не знаю.

– Но я так хорошо с ней поработал, она могла быть нам еще очень полезна, ведь она согласилась на все наши условия.

– Прекрати истерику. После тех лаж, которые ты делал в последнее время, я бы на твоем месте помалкивал.

Закинув ноги на туалетный столик, Тамара Осетрова полировала ногти и обдумывала очередное «слово редактора». О чем же сказать в этот раз? Все вроде бы уже говорено-переговорено. Мысли возвращались к вчерашнему дню. «Нет, эту корректоршу определенно надо убирать. Мало того, что она не чувствует себя благодарной, что я взяла ее в такое издание, так еще и стала часто со мной спорить, публично поправлять. Тексты ей, видите ли, не нравятся, логики в них нет. Кому нужна эта логика? Секса побольше, да, не выходя из формата западного издания, сплетен».

Вчера Тамара давала интервью в прямом эфире утренней программы, в офис пришла победительницей. Позволила сотрудникам некоторое послабление и предложила за чашкой кофе обсудить ее выступление. И вдруг эта пигалица заявляет: «Мне показалось, что вы с излишним апломбом несколько раз повторили „Я, Лично“. Ведь я – это и есть лично. Моя бабушка учит этому детей в третьем классе». Тамара улыбнулась, проигнорировала выпад, быстро обвела взглядом сотрудников. Кто скрывал насмешливую улыбку, кто отводил глаза. Но никто не сказал, что все было здорово. Тамара знала, что в офисе ее не любили. Но вот то, что перестали бояться, – было для нее новостью. А ведь почти всех этих людей в компанию привела она. Может быть, наверху ее положение пошатнулось? Что-то в последнем мейле шефиня очень сухо с ней попрощалась. Надо срочно ехать в головной офис с серьезным подарком. А потом уж она сумеет завинтить гайки у себя, а неугодных просто уволит. Не сама, конечно, у нее нет таких полномочий. Но предоставит издателю мотивы, почему классного работника надо увольнять, и он не сможет ничего возразить. Уж она-то мастер по плетению интриг. Подставит их и возьмет кого-нибудь попокладистей да поблагодарней.

Игорь, их директор, помог ей, конечно, взойти на трон, но сейчас откровенно мешал: то своего человека навязывает в штат редакции (а зачем ей засланный казачок?), то слишком вникает в распределение зарплаты и гонораров. Тоже мне, великий финансист!

Тамара глянула на часы и попыталась привести себя в сладостно-восторженное состояние, в каком и надлежало писать слово редактора. Может быть, об осенней моде? Идея не новая, но надо насовать побольше личных впечатлений. И обязательно вставить, какие сапоги она себе купила — из натурального питона. И, что самое интересное, разного цвета. Один сапог с малиновым отливом, а другой – с бирюзовым. Стоили очень дорого, а владелица магазина не шла ни на какие разговоры о бартере и рекламных публикациях. Пришлось платить живыми денежками, а этого Тамара страсть как не любила. Деньги, их все время мало… И нужны совсем не такие, какие у нее сейчас. Этих едва хватает на поддержание внешнего лоска. Ей нужны настоящие деньги, которые откроют перед ней совсем другие возможности. Надо серьезно подумать о том варианте, который предложил ей муж Ларисы.