Андреа Камиллери - Похититель школьных завтраков

– Монтальбано, мерки обычной морали не применимы…

– Полковник, я вас уже предупреждал: не используйте в моем присутствии слово «мораль».

– Я имел в виду, что иногда государственные интересы…

– Довольно! – Монтальбано от злости уничтожил мороженое четырьмя глотками. А потом вдруг хлопнул рукой по лбу: – Который час?

Полковник посмотрел на золотые наручные часы, они были такими малюсенькими, что походили на дорогую детскую игрушку.

– Два часа.

– Почему же Фацио до сих пор нет? – спросил Монтальбано сам себя, стараясь казаться обеспокоенным. И добавил: – Мне надо позвонить.

Он встал, подошел к телефону, который стоял на письменном столе в двух метрах от Лоэнгрина Пера, и заговорил во весь голос, чтобы тот расслышал каждое слово.

– Алло, Фацио? Это Монтальбано.

Фацио спросонья с трудом мог говорить:

– Что стряслось, доктор?

– Как, ты забыл об аресте?

– Каком таком аресте, доктор? – спросил Фацио в полной растерянности.

– Об аресте Симоне Филеччи.

Симоне Филеччу Фацио собственноручно арестовал днем раньше. Но он прекрасно понял, что от него требуется.

– Что я должен делать?

– Заезжай за мной, и поедем на задержание.

– Взять свою машину?

– Нет, лучше казенную.

– Сейчас буду.

– Подожди секунду.

Монтальбано закрыл рукой трубку и обратился к полковнику:

– Насколько вы еще меня задержите?

– Все зависит от вас, – сказал Лоэнгрин Пера.

– Приезжай, скажем, минут через двадцать, – сказал комиссар Фацио, – не раньше, мне надо договорить с приятелем.

Он положил трубку и снова сел за стол. Полковник улыбнулся.

– Поскольку у нас остается так мало времени, назовите свою цену. Не стесняйтесь в выражениях.

– Я стою мало, совсем мало, – сказал Монтальбано.

– Говорите.

– Всего два условия. Я хочу, чтобы в течение недели был обнаружен труп Каримы, пригодный для опознания.

Эти слова произвели на Лоэнгрина Пера больший эффект, чем крепкая оплеуха. Он открыл и снова захлопнул свой маленький ротик и оперся ручонками о стол, как будто с трудом держался на стуле.

– Но зачем? – выговорил он тихим медоточивым голосом.

Монтальбано ответил грубо и твердо:

– Это мое дело.

Полковник покачал головкой, как китайский болванчик.

– Это невозможно.

– Почему?

– Мы не знаем, где ее… похоронили.

– А кто знает?

– Фарид.

– А Фарид был обезврежен? Знаете, мне даже понравилось это слово.

– Нет, он вернулся в Тунис.

– Тогда в чем проблема? Свяжитесь со своими дорогими тунисскими коллегами.

– Нет, – набрался храбрости карлик. – Эта операция закрыта, мы не можем возобновить переговоры, только чтобы узнать местонахождение трупа. Нет, это невозможно. Просите что угодно, но этого мы не можем выполнить. К тому же я не вижу в этом смысла.

– Подождите, – сказал Монтальбано и поднялся со стула. Лоэнгрин Пера мгновенно последовал его примеру и вскочил на ноги. Он тоже не привык сдаваться.

– А позвольте узнать, каково ваше второе требование?

– Конечно. Начальник полиции Вигаты вынес предложение о моем повышении…

– Нам ничего не стоит сделать так, чтобы его утвердили, – обрадовался полковник.

– А чтобы его отклонили?

Монтальбано буквально услышал, как голова Лоэнгрина Пера затрещала от напряжения и стала с грохотом разлетаться на части, как будто взорвалась изнутри.

– Вы абсолютно сумасшедший, – пробормотал полковник с искренним ужасом.

– Наконец-то до вас дошло.

– Послушайте, делайте что хотите, но я не могу выполнить вашу просьбу и найти труп. Никак не могу.

– Посмотрим, как прошла запись? – любезно предложил Монтальбано.

– Какая запись? – Лоэнгрин Пера был уже вне себя.

Монтальбано подошел к книжному шкафу, поднялся на цыпочки, достал телекамеру и показал ее полковнику.

– Господи! – прошептал тот, бессильно опускаясь на стул. С него ручьями тек пот.

– Монтальбано, ради вашего же блага, умоляю вас…

Но его змеиная натура не дремала: пока он умолял комиссара не делать глупостей, его рука незаметно тянулась к мобильному телефону. Поняв, что одному ему не справиться, он решил вызвать подкрепление. Дождавшись, когда рука окажется в сантиметре от телефона, Монтальбано кинулся на него. Одной рукой он забросил в угол телефон, другой со всей силы заехал полковнику по лицу. Лоэнгрин Пера пролетел через всю комнату, ударился о стену и сполз на пол. Монтальбано медленно подошел к нему и, вспомнив бесчисленные фильмы про нацистов, раздавил упавшие на пол малюсенькие очки полковника.

Монтальбано подобрал мобильный телефон и колотил им о край стола, пока не расколол пополам. В довершение он достал из ящика с инструментами молоток и прикончил аппарат. Полковник сидел на полу у стены и чуть слышно причитал. Увидев перед собой Монтальбано, он закрылся руками, как ребенок, которого хотят отшлепать.

– Умоляю вас, хватит! – взмолился он.

Кем надо быть, чтобы тебя так развезло от одного удара и струйки крови из разбитой губы? Комиссар взял его за лацканы пиджака, поднял с пола и усадил на стул. Дрожащими руками полковник поднес вышитый платочек ко рту, но как только увидел красное пятно, закрыл глаза и обмяк, словно вот-вот потеряет сознание.

– Просто… кровь… наводит на меня ужас, – пролепетал он.

– Своя или чужая? – поинтересовался Монтальбано.

Он пошел на кухню, вернулся с полупустой бутылкой виски и стаканом и поставил их перед полковником.

– Я не пью.

Монтальбано, выпустив пар, чувствовал себя спокойнее. Он рассудил, что если полковник звонил, чтобы вызвать своих людей, то эти самые люди должны быть где-то совсем рядом, минутах в двух езды от дома. Вот это настоящая опасность.

Раздался звонок в дверь.

– Доктор! Это Фацио.

Комиссар приоткрыл дверь:

– Послушай, Фацио, мне тут нужно договорить с человеком, про которого я тебе говорил. Посиди в машине, когда понадобишься, я тебя сам позову. Только осторожно: здесь поблизости могут оказаться опасные люди. Задерживай любого, кто подойдет к дому.

Он закрыл дверь и вернулся за стол. Лоэнгрин Пера, казалось, впал в забытье.

– Постарайся понять меня, пока совсем не отключился.

– Что вы хотите со мной сделать? – очнулся полковник.

– Не бойся, крови не будет. Ты попался, надеюсь, это уже понятно. Ты оказался таким ослом, что наболтал все на камеру. Если я пущу по рукам эту пленку, будет международный скандал и полный бардак, а ты можешь собирать свои манатки и отправляться торговать пончиками. Если же твои люди найдут труп Каримы и сделают так, чтобы отклонили мое повышение, – обрати внимание, только если ты сделаешь и то, и другое, – то даю тебе слово, что уничтожу пленку. Тебе придется мне поверить, у тебя нет выбора. Я понятно объяснил?