Морье Дю - Не оглядывайся

- Вы сказали, что ваша жена пережила сильное нервное потрясение. Последствия этого проявлялись каким-либо образом здесь, в Венеции? - спросил он.

- Пожалуй, да. У нее была страшная депрессия. Поначалу поездка не приносила ей никакой радости. Так продолжалось до вчерашнего дня, пока мы не встретили на Торчелло этих женщин. Напряжение жены заметно спало. Кажется, она была готова ухватиться за малейшую соломинку. Вера в то, что наша маленькая дочь охраняет нас, на первый взгляд, словно исцелила ее.

- В подобных обстоятельствах это вполне естественно, - согласился офицер. - Не сомневаюсь, что пришедшая телеграмма была для вас обоих настоящим ударом.

- Конечно. Поэтому мы и решили срочно возвращаться домой.

- Вы не ссорились? У вас не было никаких размолвок?

- Никаких. Полное согласие. Единственное, о чем я жалел, что не смогу полететь с женой тем же рейсом.

Офицер кивнул.

- Не исключено, что ваша супруга внезапно потеряла память. А встреча со знакомыми оказалась единственным звеном, связывающим ее с реальностью. Поэтому она и обратилась к ним за помощью. Вы так подробно описали этих женщин, что, думаю, не представит особого труда отыскать их. Полагаю, вам следует вернуться в гостиницу. Мы свяжемся с вами, как только у нас будут новости.

"Хорошо уже то, - подумал Джон, - что рассказу поверили и не сочли его психом, который выдумывает всякие небылицы и отнимает у полицейских время".

- Понимаете, я страшно волнуюсь, - обратился Джон к офицеру. - Эти женщины, наверное, что-нибудь задумали против жены. Ведь то и дело слышишь о таких случаях...

- Пожалуйста, не беспокойтесь, - первый раз за все время разговора улыбнулся офицер. - Уверен, что всему происшедшему найдется вполне обыкновенное объяснение.

"Объяснение найдется, но только какое?" - подумал Джон, а вслух произнес: - Извините, что отнял у вас столько времени. Особенно сейчас, пока убийца разгуливает на свободе и вся полиция на ногах.

Джон намеренно упомянул убийцу. Болтать-то здешние полицейские мастаки, но все- таки не лишне дать им понять, что не исключена связь между исчезновением Лоры и недавними страшными преступлениями.

- А, вы об этом... - проговорил, поднимаясь, офицер. - Надеюсь, убийца вскоре окажется под замком.

Уверенный тон обнадеживал. Он предполагал, что и убийцы, и пропавшие жены, и украденные сумки - все под контролем полиции. Они пожали друг другу руки, и Джона проводили вниз. Бредя обратно в гостиницу, он подумал, что парень, возможно, и прав. Лора и вправду могла внезапно потерять память, а случайно оказавшиеся в аэропорту сестры привезли ее обратно в Венецию, к себе в гостиницу, потому что Лора забыла название своей. И, может, именно сейчас сестры пытаются разыскать его самого. Во всяком случае, он сделал все, от него зависящее. Теперь остальным займется полиция и найдет, если Богу будет угодно, всему объяснение. Что же касается его, Джона, то он мечтает только о том, чтобы рухнуть на кровать со стаканом неразбавленного виски, а потом позвонить в школу Джонни.

Мальчик-слуга поднял его на лифте на пятый этаж и привел в скромный номер в задней половине дома. Комната была голой, безликой. Сквозь закрытые ставни окон снизу со двора доносились запахи кухни.

- Попроси принести мне двойную порцию виски и имбирного эля, - велел он мальчику.

Оставшись один, Джон долго умывался холодной водой и с некоторым облегчением обнаружил, что и малюсенький кусочек гостиничного мыла может принести некоторое утешение. Сняв ботинки и повесив на спинку стула пиджак, Джон бросился на постель. Где-то рядом громко играло радио и доносилась некогда популярная, но успевшая выйти из моды, мелодия, которая пару лет назад очень нравилась Лоре. "Я так люблю тебя, моя крошка..." Они записали песенку на кассету и часто слушали в машине. Джон поднял телефонную трубку и заказал разговор с Англией. Потом снова лег на кровать и закрыл глаза. А голос, от которого некуда было деться, все продолжал и продолжал петь: "Я так люблю тебя, моя крошка... Я не могу тебя забыть".

В дверь постучали. Официант принес виски. Льда, как всегда, было слишком мало. Джон налил виски в стакан и выпил залпом, не разбавляя элем. Какое слабое утешение и как отчаянно он в нем нуждался. Вскоре не отпускавшая его ни на минуту неотвязная ноющая боль уменьшилась, затихла, уступив место, пусть и ненадолго, чувству успокоенности.

Зазвонил телефон.

"Вот сейчас, последний удар", - подумал Джон, собираясь с духом, чтобы узнать о страшном несчастье. Возможно, Джонни умирает или уже умер. В таком случае у него в жизни ничего больше не останется. И пусть воды поглотят Венецию...

Со станции сообщили, что соединяют, и через секунду он услышал на другом конце провода голос миссис Хилл. Должно быть, ее предупредили, откуда звонок, потому что она сразу назвала его по имени.

- Алло! - кричала в трубку миссис Хилл. - Я так рада, что вы позвонили. Джонни сделали операцию. Хирург решил больше не ждать и днем прооперировал. Все прошло замечательно. Мальчик скоро поправится. Ни о чем не беспокойтесь и хорошенько выспитесь.

- Слава Богу! - только и смог ответить Джон.

- Да, да. Словно камень с души. Передаю трубку вашей жене.

Джон в отупении застыл на кровати. Что за черт? Что она плетет? Потом услышал спокойный и ясный голос Лоры.

- Джон, дорогой, ты слышишь меня?

Джон не мог произнести ни звука. Лишь почувствовал, как рука, сжимающая трубку, становится липкой от пота.

- Да, - наконец с трудом прошептал он.

- Очень плохая слышимость, - проговорила Лора. - Но неважно, раз миссис Хилл уже рассказала тебе, что все отлично. Чудесный хирург. И сестра, которая присматривает за Джонни, очень милая. Я страшно рада, что все так кончилось. Сразу после посадки в Гатуике я примчалась прямо сюда. Кстати, долетела прекрасно, но знал бы ты, какая это забавная публика. Просто обхохочешься, когда я все расскажу. Ну вот, приехала и сразу в больницу. Джонни только что пришел в себя. Конечно, был еще полусонный от наркоза, но так мне обрадовался. И Хиллы такие милые, предоставили мне свободную комнату. А добираться отсюда до города и больницы на такси сущие пустяки. Сразу после обеда я лягу спать, потому что совершенно вымоталась от перелета и волнений. Как ты доехал до Милана? И где остановился?

- Я не в Милане. Я еще в Венеции, - Джон не узнал собственного голоса. Казалось, что отвечает автомат.

- В Венеции? С какой стати? Что-то с машиной?

- Я не могу тебе объяснить. Просто какая-то глупая неразбериха.

Внезапно Джон почувствовал такую усталость и опустошенность, что едва не выронил трубку. И уж к полному своему стыду ощутил, что глаза у него мокры от вдруг набежавших слез.

- Что за неразбериха? - в голосе Лоры послышалась подозрительность, почти враждебность. - Ты попал в аварию?