Морье Дю - Трактир Ямайка

Мэри лежала неподвижно. Она мысленно кляла себя. Как глупо было идти так неосторожно впотьмах по тропинке, даже не подумав, что злоумышленники наверняка выставят охрану. Даже дети, играя в военные игры, поступили бы так.

Разносчик ожидал, что Мэри заплачет или вновь начнет отбиваться от него, но она не издала ни звука. Тогда он чуть откатился и лег сбоку, опершись на локоть. Хитро улыбаясь, он кивнул в сторону моря.

-- Небось не ждала встретить меня здесь? -- сказал он. -- Думала, что я на берегу вместе с хозяином и с остальными расставляю ловушку. А ты, значит, выспалась и решила прогуляться. Ну что ж, раз ты сама пришла ко мне, то окажу тебе радушный прием.

Ухмыляясь, он коснулся грязным пальцем ее щеки.

-- В этой канаве холодно и сыро, -- заметил он, -- ничего не поделаешь. Они пробудут там еще не один час. По тому, как ты нынче говорила с Джоссом, видно, что ты ополчилась против него. Ему не следовало держать тебя в "Ямайке", как птичку в клетке. Даже не купил тебе хорошего платьица. Наверно, и брошки какой-нибудь не подарил. Ну, ничего, я куплю тебе кружев на воротник, браслетов и мягкого шелку, чтоб ласкал твою нежную кожу. Ну-ка дай потрогать...

Разносчик подмигнул ей и нахально улыбнулся. Мэри почувствовала, как его рука медленно тянется к ней. Резким движением она с силой ударила Гарри и попала прямо в подбородок. Его зубы лязгнули, и он больно прикусил язык. Негодяй пронзительно взвизгнул, как кролик, и Мэри ударила его еще раз. Тут он снова навалился на нее, уже без притворной ласки. Лицо его побелело от злости, он бешено пытался овладеть ею.

Понимая, что он намного сильнее и в конце концов возьмет верх, Мэри на мгновение, чтобы обмануть его, прекратила сопротивляться и как бы поддалась. Торжествуя победу, разносчик радостно хмыкнул и ослабил хватку. Этого-то она и ждала. Как только он чуть сдвинулся и опустил голову, она со всей силы пнула его коленкой в живот и впилась ногтями ему в глаза. От боли разносчик согнулся пополам и завалился набок. В мгновение ока Мэри вырвалась, вскочила на ноги и ударила его ногой еще раз. Гарри беспомощно катался по земле, прижав руки к животу. Мэри пыталась нащупать в темноте камень, но не нашла. Тогда она начала швырять пригоршнями песок с землей ему в лицо, стараясь попасть в глаза. Потом со всех ног бросилась вверх по тропинке, вытянув вперед руки, хватая ртом воздух и спотыкаясь о камни. Но когда сзади послышались его крики и топот ног, ее охватила паника, и она стала отчаянно карабкаться вверх по скользкому косогору. Добравшись до края, Мэри, всхлипывая, продралась через колючий кустарник, росший по гребню лощины. До крови царапая лицо и руки, но ни на секунду не останавливаясь, она мчалась куда глаза глядят -- вдоль утеса, по буграм и кочкам, прочь от лощины, подальше от этого негодяя -- разносчика по имени Гарри.

Вдруг туман стеной встал перед ней, и в нем исчезли заросли. Тут девушка остановилась. Морской туман -- коварная штука, вмиг заблудишься и, чего доброго, вновь выйдешь к той тропинке. Опустившись на четвереньки, она осторожно поползла вперед по узкой песчаной дорожке, которая, похоже, шла в нужном направлении. Продвигалась она медленно, но инстинктивно чувствовала, что разносчик остается все дальше позади, и это было главное. Мэри потеряла счет времени; вероятно, было три-четыре часа утра, и до рассвета еще далеко.

Снова заморосил дождь. В тумане шум моря, каралось, доносился со всех сторон, куда ни повернешь. Удары волн о береговые камни, ничем теперь не приглушаемые, звучали громко и отчетливо. Ветер тоже служил плохим ориентиром: он мог изменить направление, а береговой линии она совсем не знала. Девушка поняла, что повернула не на восток, как рассчитывала, а вышла к обрыву прямо над морем.

Где-то совсем рядом невидимые в тумане волны с шумом разбивались о каменистый берег. Значит, обрыв был крутым, но не высоким, а тропинка, по которой она выбиралась из лощины и которая казалась мучительно длинной и извилистой, вела не к скалам, а прямо к морю и начиналась буквально в нескольких ярдах от берега. Склоны глубокой лощины приглушали шум волн.

Внезапно сквозь разрыв в тумане показался клочок неба, и Мэри неуверенно поползла вперед. Тропинка становилась все шире, туман редел, ветер дунул в лицо, и девушка увидела, что стоит на четвереньках на узкой прибрежной полосе среди гальки, выброшенных прибоем водорослей и обломков дерева. По обе стороны высились скалы, а прямо перед ней вздымались и накатывались на берег высокие волны.

Присмотревшись, она заметила за острым выступом скалистого утеса группу людей. Они затаились там, тесно прижавшись друг к другу, и молча вглядывались в темноту. В их неподвижности, в том, как они приникли к камням в напряженном ожидании, таилась угроза, готовность к действию. Видеть их такими было жутко. Для них естественнее было бы орать, во весь голос распевать песни, взрывая тишину ночи своими мерзкими голосами, с хрустом давить гальку тяжелыми сапогами. Их молчание казалось зловещим и предвещало драматическую развязку.

Лишь небольшой выступ скалы скрывал Мэри, и, боясь обнаружить себя, она не смела выглянуть из-за него, а только подползла поближе и опустилась на гальку. Впереди, спиной к ней, стоял дядя с сообщниками.

Мэри застыла в ожидании. Они тоже стояли неподвижно, не издавая ни звука. Лишь море с постоянной монотонностью накатывалось на берег и отступало вновь, оставляя на песке отчетливо заметную в ночной темноте полоску белой пены.

Туман немного рассеялся, и Мэри разглядела очертания узкого залива. Четче стали видны контуры скал и каменистых утесов. Вдали справа у самой вершины скалы, круто спускавшейся к морю, она различила слабый, едва мерцающий огонек. Он был похож на тусклую звездочку, еле проглядывающую сквозь поредевшую полосу тумана. Но звезды не бывают такими белыми и не раскачиваются на ветру. Мэри стала внимательно наблюдать. Огонек колыхался и плясал в такт порывам ветра, как живой. Вот он мигнул вновь, будто моргнул в темноте глаз неведомого существа. Люди на берегу не обращали на него внимания, они по-прежнему глядели в темную морскую даль.

И Мэри поняла, отчего им безразличен одиноко мерцающий в ночи белый огонек. Ее охватил ужас: этот маленький белый глаз, который было приободрил ее, вовсе не приветливый огонек! Этот огонь зажжен дядей и его сообщниками, он нес в себе зло и обман, а его неровный свет будто насмехался над мореплавателями. В ее воображении огонь разгорался все ярче, становился желтым и зловещим; он уже господствовал над утесом. Кто-то следил за тем, чтобы огонь не погас. Мэри увидела, как его на мгновение загородила чья-то фигура, затем он засиял вновь. На серой поверхности скалы пятном мелькнула тень и стала быстро перемещаться в сторону моря. Это спускался к своим сообщникам сигнальщик. Он, видимо, спешил, передвигался быстро, не обращая внимания на то, что камни с шумом вырываются из-под его ног.