Владимир Жуков - Рафаэль и бабы-жабы

– Все зависит от настроения и от твоей щедрости, – ответила она.

–Плюрализм в одной голове – это признак шизофрении

– От маразматика слышу, – не осталась Швец в долгу.

– Я бы может и продал картины, но мне нелегко расставаться, они для меня, как родные дети, – ответил Суховей, но Тамила, пропустив мимо ушей, продолжила:

– А вот по поводу круиза по музеям и галереям, то это мечта идиота. Зачем тебе палить валюту на эту авантюру? Был бы молодой, куда ни шло, а то ведь труха сыпется. Лучше сиди и не рыпайся по заграницам. Зачем тебе это надо?

– Как зачем? Это же шедевры, красота, совершенство, гармония! – с азартом произнес художник.

– И персональная выставка, если не будет продажи полотен, тоже тебе боком обойдется. Рафаэль, не бесись с жиру, – осадила она его. – Людям потреблять нечего, с голоду пухнут, а ты по заграницам задумал шататься. Совесть и стыд надо иметь.

– Скажи об этом президенту, почему он довел миллионы честных, порядочных людей до такого скотского состояния. Украинцы, как евреи и цыгане разбрелись по всему белому свету в поисках работы с достойной зарплатой. Меня не за что попрекать. Я поеду за свои деньги, а он транжирит казенные. И ведь от его туристско-ознакомительных поездок для страны и людей никакого проку, как с козла молока, одни расходы. В шею надо гнать лживого и алчного самодура.

– Народ за него голосовал и этот выбор следует уважать, – напомнила Тамила.

– Мг, народ? Как бы ни так. Олигархи-мошенники и аферисты на него сделали ставку, вложили капитал и одурачили пропагандой и агитацией со всех телеканалов наивных и доверчивых избирателей. А он теперь вместе с олигархами грабит народ и природные ресурсы Украины. Как говорят, черного кобеля не отмоешь добела. Как был зэком, так им и остался. Хотя с короной на троне, но воровство и ложь ничем не прикроешь.

– Рафаэль, тебя регионалы за такие крамольные речи могут кирпичом или арматурой из-за угла или в темном подъезде замочить. Могут отправить в тюрьму или дурдом, где режим содержания еще страшнее. Если в Крыму они пачками на тот свет отправляют мэром городов и поселков, то какого-то нищего художника, словно муху, убьют. Никто не заметит потери бойца, как в песне о Гренаде.

– Волка бояться, в лес не ходить, – усмехнулся Суховей.

–И все же не хрен тебе делать за границей. Ты уже не в том возрасте, чтобы резвиться по Европам. Не транжирь, прибереги валюту на «черный день», подумай о вечности.

– Тамила, я в ближайшей перспективе умирать не собираюсь, чувствую себя хорошо. А знакомство с подлинниками, а не репродукциями полотен великих живописцев мне необходимо для вдохновения, чтобы в своем скромном творчестве, хотя бы немного приблизится к уровню мастерства Микеланджело, Тициана, Рафаэля, Рембрандта, Ван Гога, Пикассо, Моне…

– Сдались они тебе. Тошно слушать о твоих бредовых планах, – Швец прикрыла ушные раковины ладонями.– Кроме Рафаэля и Васнецова никого знать не желаю. Кстати, его картина «Три богатыря» очень нравится Виоле Леопольдовне, особенно Илья Муромец.

– Тамила, ты думаешь о том, чем набить утробу и как бы развлечься, а я о духовных и материальных культурных ценностях, о высоком искусстве, в том числе живописи.

– Не витай в облаках, спустись на грешную землю. Деньги любят счет. Если бы я была твоей женой, то быстро нашла бы им разумное применение, а ты все спустишь на ветер.

– Валюта будет моей! – твердо произнес он. – На что захочу, на и потрачу. Сам себе командир и начальник штаба…

– Ее еще надо получить, – вернула его соседка из радужных мечтаний в серую реальность. – Хорошенько подумай, что человеку на этом свете для счастья надо?

И сама же, опередив Суховея, охотно ответила:

–Вдоволь выпить, сытно покушать деликатесы, красиво одеться и с женщиной развлечься, чтобы испытать райское наслаждение.

– Это физиология животных, которые постоянно в поиске и добыче корма, а для человека, как мыслящего существа, кроме потребностей в пище, сексе, жилище, одежде, есть еще и духовные потребности в искусстве, эстетике. Забота о том, чтобы в полной мере реализовать свои физические и творческие способности, оставить добрый след в памяти современников и будущих поколений.

–Тебе бы не картины рисовать, а лекции читать. Давай-ка, Рафаэль, за это мы с тобой до приезда Виолы выпьем, проведем дегустацию, как говорят, заморим червячка, чтобы не сосало под ложечкой.

– Слишком прожорливый твой червяк, – заметил он. – Ты ведь и так, пока сервировала стол, всего досыта наелась.

– Организму, желудку ни в чем нельзя отказывать, – усмехнулась женщина.

– Может, дождемся риелтора? – засомневался он. – Во всем должна быть мера, в том числе в питание, чтобы оно не превратилось в тупое чревоугодие.

– Нет, тебе надо снять напряжение, чтобы стал раскованным и общительным, а не хмурым сухарем. Сто граммов коньяка не повредят, наоборот, взбодрят и развяжут язык, – настояла Швец и по-хозяйски открыла бутылку коньяка «Жан-Жак». Наполнила рюмки золотистым напитком.

– За успех нашего благородного дела! – бодро провозгласила тост.

– Почему нашего, если это сугубо мое дело?– робко возразил хозяин квартиры.

– Эх, не будь эгоистом, не придирайся к словам. Я же тебе добра желаю и поэтому считаю, что это наше общее дело,– пояснила женщина и напомнила. – Другая бы на моем месте потребовала с тебя большие проценты за услуги, а я помогаю бескорыстно, по старой дружбе и доброте своей душевной.

– Коли так, то извини,– покаялся он и поднял рюмку.– За твое здоровье и щедрое сердце, Тамила!

– Ты тоже будь здоров и не кашляй.

Выпили. Суховей закусил долькой лимона и бутербродом с сыром, а она – с черной икрой и маслинами. Художник ревностно поглядел на женщину, опасаясь, чтобы она до прихода знатной гостьи сама не умяла главный деликатес – бутерброды с черной и красной икрой. Соседка ощутила его сердитый взгляд:

– Что ты на меня глядишь, как Ленин на буржуазию, или церковная мышь на крупу? Может, захотелось, воспылал страстью?

– Это тебе показалось, – смутился он и упрекнул.– Ты Виоле Леопольдовне оставь хоть парочку бутербродов с икрой, а то подумает, что пожадничал.

– Она любит смаковать «жабичи лапки»,– напомнила Швец.– А ты, Виоле не перечь, делай и поступай, как велит. Она в этом деле собаку съела и не одну. По Европе каталась, с королями и принцами общалась. Считай, что это для тебя смотрины. Ты обязан, словно жених, ей понравиться. Давай еще по рюмашке.

– Я знаю, что ты любишь выпить на халяву, но потом, еще не вечер,– возразил художник.

– Ты, как хочешь, неволить не буду, а я выпью. Отличный коньяк, французский, три звездочки. Мог бы купить и с пятью. Пожадничал, сэкономил на желудке.