Сергей Серванкос - Ненависть

После обеда был запланирован обыск в доме и гараже Крюгера, поэтому я решил заглянуть в домоуправление и узнать всё, что можно о заказчике.

Через полчаса мой старичок «Опель», продравшись сквозь городские пробки, доставил меня в нужное место. Коридоры домоуправления блистали только что сделанным евроремонтом, как бы напоминая пришедшим жильцам, что их денежки в надёжных руках, и если они будут платить вовремя за свои квартиры, в их домах коридоры будут такими же красивыми. Узнав у секретаря, кто может мне помочь, я оказался в кабинете главного техника.

Это была женщина лет сорока, довольно привлекательной наружности, в облегающей розовой кофточке и коротенькой юбочке. Увидев меня, она всем своим видом показала, что на посетителей у неё хроническая аллергия, а когда я представился и показал удостоверение, лицо её и подавно приняло вид бультерьера, готового вступить в смертельную схватку.

– Мне сказали, что вы, Анна Алексеевна, можете помочь мне узнать, кто вызывал сантехника в воскресенье по адресу Нахичеванская 105, квартира 10.

– Так вы не из-за горячей воды?

Когда она поняла, что я не просить и не жаловаться пришёл, то её вид бультерьера преобразился в образ милой болонки.

– Вообще-то мы по воскресеньям не работаем, но в эти выходные, действительно, была моя очередь дежурить в аварийной службе, я помню этот вызов, как вы говорите? Нахичеванская 105 -10? Да, точно. – она полистала журнал и нашла нужную запись. – Вот в девять часов утра поступил запрос на сантехника, прорыв трубы на кухне, я сразу же направила туда Попкова (он у них эти трубы устанавливал). Тот сразу выехал, они бонусы за каждый такой вызов получают, поэтому сейчас оперативно работают. Через час Попков вернулся, Юра всегда хорошо делает свою работу, я ещё удивилась, когда узнала, что его трубы прорвались.

– Скажите, Анна Алексеевна, в голосе заказчика не было чего-нибудь запоминающегося?

– Запоминающегося? Да вроде, голос, как голос: приятный голос зрелого мужчины. Хотя нет, было – картавил он слегка, я ещё подумала, что прямо, как Ленин говорит. Даже когда Юру отправляла, пошутила, что Смольный вызывает, сам Владимир Ильич позвонил.

– Спасибо вам, Анна Алексеевна, за полезные сведения!

Когда я вышел из домоуправления, жара и духота после вчерашнего дождя, приняли в липкие объятия. День набирал силу. Я решил вернуться в управление и узнать, что нового у экспертов, заодно оформить документы на обыск.

Муромцев Иван Павлович, наш патологоанатом, встретил меня хмурым взглядом из под широких, лохматых бровей а-ля Брежнев.

– Привет, Палыч! Чем порадуешь?

– Вам бы только радоваться, – буркнул старичок. Палыч уже не первый год на пенсии, но без дела сидеть не может, поэтому остался на службе, благо таких спецов ещё поискать надо.

– А что нам молодым и неженатым грустить?

– В общем, ничего нового я тебе не скажу. Смерть наступила в районе 10 часов, женщина умерла от яда, а мужчина от выстрела в голову, хотя тоже был отравлен, но доза поменьше, поэтому был ещё жив, когда в него стреляли.

– Что за яд?

– Судя по действию, довольно редкий. Знаю, что спец. службы таким пользуются. У экспертов спроси, они точно скажут.

– Ещё что-нибудь интересное есть?

– Нет, я же говорю, что без вскрытия можно было догадаться, что и как, так что давай катись отсюда, не мешай работать, у меня ещё три трупа дожидаются.

– Спасибо, Палыч!

Из морга я зашёл к экспертам. Павлов отдыхал после дежурства, в кабинете сидела только Шурочка – высокая брюнетка, с орлиным носом и большими карими глазами. Белый короткий халат обтягивал красивую фигуру и выставлял на показ длинные стройные ноги. Она приветливо улыбнулась и кокетливо спросила:

– Андрей Игоревич, уж, не по мне ли вы соскучились, что лично заглянули в нашу скромную обитель?

– Конечно, Шурочка, разве от вас что-то скроешь!

– Ай, ай, яй, Андрей Игоревич, не хорошо девушку обманывать, вы ведь по вчерашнему убийству ко мне пожаловали.

– Я же говорю, Шурочка, что от вас ничего не скроешь.

– Вот отчёт. Пальчики на бокалах Львовых и ещё третьего, яд был в двух бокалах из трёх, так что выводы делайте сами.

– Значит, третий и есть отравитель.

– И, как вы об этом догадались, – опять игриво сказала Шурочка, а потом серьёзно продолжила, – в сейфе лежали какие-то документы, возможно деньги и что-то ещё золотое, потому как есть частицы и этого благородного металла. Причём, могу сказать точно, что золото лежало там давно, да и бумаги достали из сейфа, как минимум неделю тому назад.

– Откуда такая уверенность, Шурочка?

– Пыль, уважаемый Андрей Игоревич, есть везде, и у неё есть дурная привычка – оседать, так вот в сейфе неделю, как минимум, её не вытирали.

– Значит, Крюгера действительно подставили, – подумал я вслух, а потом обнял и поцеловал ошарашенную такой выходкой Шурочку. – Спасибо, родная, ты меня порадовала!

– А уж как вы меня порадовали, Андрей Игоревич! – придя в себя, опять кокетливо сказала девушка.

После экспертов я уже не сомневался в невиновности Крюгера, надо было это только доказать. К вечеру, проведя обыск, мы нашли кое-какие бумаги и пачку долларов в какой-то жестянке, на одном из стеллажей гаража. Эксперты подтвердили, что эти бумаги и деньги из сейфа и лежат в гараже не меньше недели. Круг замкнулся: кто-то делал всё возможное, чтобы свалить убийство на Крюгера, но убийца не учёл, что неделю назад слесарь Попков Юрий Викторович отдыхал с семьёй в солнечном Адлере, и знать не знал, что в его гараже делается. Попкова можно было отпускать, но мы решили попросить его нам посодействовать и остаться на пару дней в управлении, чтобы не спугнуть настоящего убийцу.

Домой я приехал поздно. Солнце уже спряталось за спины серых многоэтажек, зажглись фонари, и длинные тени растянулись на асфальте, как спящие коты. День был долгим, я немного устал и решил, что сразу после ужина, дописывая натюрморт, еще раз обмозгую все не спеша.

После того как версия о сантехнике накрылась медным тазом, хотя с самого начала я предчувствовал, что так и будет, я стал думать о старшем сыне Львова. Неужели Роман стал преступником?

Вчерашний натюрморт был почти готов, осталось прописать детали. Я сел за мольберт и стал вглядываться в нарисованное, сравнивая это с тем, что стояло на стуле возле шкафа. Затем взял кисть и, обмакнув в банку с водой, стал размешивать краски.

Так, что мы имеем против Романа? Во-первых, он знает Крюгера, знает, кем тот был раньше. Во-вторых, Рома – бывший мент, и знает наши методы работы. В-третьих, он сын убитых, стало быть, был вхож в дом и мог всё легко подстроить. И, наконец, у него был мотив: лишение наследства. Вполне достаточно для возбуждения уголовного дела, однако это лишь косвенные улики. Конкретного ничего пока нет. Надо будет взять ордер на обыск, может, найдём какую-нибудь улику. Хотя это вряд ли. Но попробовать стоит.