Анатолий Охотин - Западня для друга. Субботний детектив

Дупак елозил лезвием по щекам и поглядывал оценивающе на собственное отражение в зеркале. А что, думал он не без бахвальства перед самим собой, чисто по-мужски смотрюсь вполне сносно. Для человека опасной профессии, которому сороковник с копейками, выгляжу недурно. Правда, малость раздался вширь, причем, ниже пояса, но в широкой рубахе навыпуск, пожалуй, такой дефект не станет сразу бросаться в глаза. Надо уметь скрывать свои недостатки. Эх, елки-палки, пожалел майор, жаль путевка на двоих с женой! Был бы один, и как бы временно холостой, пожалуй, дал бы маху, вспомнил молодость. Дупак улыбнулся приятным воспоминаниям. Однако у него достало воли, чтоб не уходить в глубину вопроса и оборвать греховные помыслы, задушить их в зародыше. Он был реалистом и отчетливо сознавал, что загулять теперь также невозможно, как, к примеру, стать генералом. Каждый сверчок знай свой шесток. Вот так-то, подытожил Дупак, умчались наши годочки, мигнул красненьким огоньком последний вагон, и поезд ушел, ту-ту! И не остается ничего иного, как стоять насмерть на занятом рубеже. А рубеж этот – законная супруга, измученная климаксом и оздоровительными диетами, единственная женщина, которой не надоело всю жизнь бороться с его недостатками. Это так. Жена настоящая умница, врач высшей категории, она обязательно вылечит его от всех существующих недугов, включая инфекцию отпускных эротических мечтаний. Кто бы сомневался.

Строгая жена-врачиха третий день гуляла в отпуске. Хлопотала по дому. Сегодня она приготовила на завтрак свой фирменный салат и пригласила мужа к столу.

– Опять морковка? – жалобно простонал Дупак, молитвенно скрестив руки на груди, отгораживаясь от тарелки. – Галочка, я бы котлету сожрал! От этой морковки у меня морда скоро оранжевая станет и зрачки покраснеют, как у кролика!

– Потерпи еще три дня, Дупак, – обнадежила мужа заботливая Галочка, называвшая мужа по фамилии, как на работе.

– А что нас ждет через три дня? – он еще наделся на перемены.

– Потом мы перейдем на яблоки, – успокоила Галочка. – Я нашла в интернете потрясающий рецепт! Уверяю, тебе понравится! А уж как это полезно, и говорить не стоит!..

И жевать бы Дупаку свою морковку, выскребать со дна тарелки до последней крошечки, но тут, как зачастую и прежде бывало, его срочно вызвали на работу. Так что хоть звонок и не добавил радости в семейной жизни, зато спас майора от противного салата, на который он без отвращения уже не мог смотреть. Сразу вскочил, засуетился, побежал, будто на пожар. Ох, как вовремя позвонили коллеги! А отдельное спасибо злодею, натворившему чего-то там, но который, тем не менее, помог смыться из-за стола. Чтоб она пропала та морковка, сгнила в хранилище, совсем не взошла – так надоела.

По дороге на работу Дупак купил у лоточницы целый кулек хорошо поджаренных пирожков с мясом и с аппетитом уминал их, пока топал в управление. Мясо и оружие – вот удел настоящих мужчин, радовался он, уплетая пирожки, тем более мужчин такой суровой профессии, как оперативник. Видела б Галочка этот праздник живота, она бы на месте умерла от разрыва сердца. По сути, Дупак свел на нет все диетические усилия предыдущих дней. Но он об этом, конечно, не беспокоился.

К дому на Рабочей улице, где случилось убийство, оперативники во главе с майором Дупаком, старшим оперуполномоченным розыска, приехали даже раньше кареты скорой помощи. Майор отправил оперативников опрашивать соседей, искать свидетелей. В квартиру пригласили двоих понятых из пенсионерок. Женщины боязливо потянулись за участковым инспектором – он был единственный из нагрянувших людей, кого старушки знали в лицо. Началась обычная, рутинная работа полиции.

И если бы не пирожки, съеденные по дороге, майору Дупаку было бы непросто справляться с чувством голода, которое постоянно вступает в конфликт с чувством долга, когда в животе пусто.

Вскоре появился доктор Бахтеев, приехавший по вызову, – невысокий, подвижный, с азиатским разрезом глаз. С неизменным своим скарбом, уложенным в большую сумку, доктор со скорой отвел Полину на кухню, дал успокоительное. Лекарство быстро и мягко подействовало, женщина перестала реветь, постепенно унялся и тремор рук.

Уходя, врач отозвал в сторонку Дупака, безошибочно признав в нем главного, и шепнул майору, чтоб тот особо не давил на женщину. Пояснил, что та близка к истерике, он дал хороший препарат, но все равно нужно время, чтобы прийти в себя после сильного потрясения, пережитого женой убитого. Выдав рекомендации, эскулап с чувством исполненного долга уехал: его ждали другие больные.

Подтянулся следователь, высокий подполковник юстиции Кратов, славившийся в своей среде сварливым характером. Этот служака был в полной форме, несмотря на жару.

Кратова сопровождала Оксана, красивая девушка, недавно возникшая в Следственном комитете. Очевидно, перенимала опыт у подполковника. При виде прелестной следачки Дупак заметно приободрился. Работа пошла веселее.

Кое-как оклемавшись, начав замечать людей вокруг, Полина позвонила Руслану и сообщила о беде. Инженер сначала не поверил и растерянно переспросил, правда ли, что Олег убит? Полина, набравшись сил, еще раз повторила страшные слова о смерти мужа. Он уразумел наконец, что женщине требуется помощь, торопливо извинился, попросил держаться и пообещал тотчас приехать.

Полина, пока ждала Руслана, сидела в одиночестве на кухне и беспрестанно курила. У нее совершенно не было сил, чтобы находиться среди чужих людей, заполнивших квартиру, и видеть мертвого, с перерезанным горлом мужа. Временами, забывшись, она вздрагивала, когда в соседней комнате кто-то особенно сильно громыхал казенными ботинками.

Случилось непоправимое, страшное, о чем она и помыслить не могла. Ну как же так, почему?.. Однако времени назад не отмотаешь, совершенных ошибок задним числом не исправишь, и оттого Полина казнила теперь себя, остро чувствовала собственную вину в смерти Олега. Ей казалось, что могла бы спасти мужа, если б решилась ехать домой с подозрительными парнями. Вместо этого, она пила вино в компании Руслана.

«Я дрянь, последняя дрянь!» – твердила Полина про себя.

Ведь могла бы вообще не ездить к тетке, разве не обошлась бы старая без ее лекарств, не потерпела еще недельку? А Олега могла бы сохранить…

Вспомнилась пятница, когда Полина сошла с поезда на перрон тихого районного городка на окраине области. Здесь в частном домике и обреталась тетка. С тяжелой сумкой, нагруженной под завязку гостинцами, она спустилась с платформы по крутой лестнице в скверик, разбитый у небольшого вокзала.

На скамейке под усохшими акациями она увидела сидящую пожилую женщину, опирающуюся на палку. Рядом с ней вертелся непоседливый мальчонка в спортивном костюмчике и легких сандалетах. Он и секунды не мог усидеть на месте, егоза, бегал, пинал пустую пивную банку. Старуха морщилась, но не одергивала мальца, терпела.