Ярослав Бабкин - Пар, свинец и электричество

– Если только не вздумают начать подкатываться к дочке Демизы, – донеслось из-за спины, – старик хватается за пушку, как только ему померещится, что у кого-то есть планы на его девчонку…

Гай удивлённо обернулся. Он и не заметил, как зал таверны начал заполняться. Людей стало больше, полихордист очнулся от дремоты и начал тихонько наигрывать что-то мелодичное. Девицы покинули свой пост у лестницы, и неспешно фланировали по залу, покачивая бёдрами, и постреливая глазами в сторону Гая. Тот подумал, что глаза у девушек красивые, большие, тёмно-карие с пышными густыми ресницами.

Стакан выскользнул из пальцев, ударился в доски пола, выплеснул тягучую красноватую жидкость на солому и расселся на две половины.

– Ох, какая неудача… – покачал головой коммерсант.

– Извините, – пробормотал Гай и икнул.

– Ничего страшного, – отмахнулся кабатчик, и повернулся к золотоволосому детине позади, – Регинхари, позови Швабру.

Тот кивнул, оставил протираемый стакан и пошёл к задней двери.

Гай обеими локтями навалился на прилавок. Мысли в голове путались, а таверна явно пыталась начать медленно вращаться.

– По новой? – ван-Дуэрфа придвинул ему ещё один стакан.

– Я н-не пью… – пробормотал Гай, пытаясь собраться с мыслями.

– Да что тут пить-то? – удивился тот.

Гай машинально отхлебнул и поставил стакан.

– Г-гы…

Он покосился в сторону. Рядом стояла коренастая женщина, которую он раньше видел у задней двери. В руках она держала тряпку.

Ван-Дуэрфа мягко отодвинул его вместе со стулом. Служанка нагнулась и стала вытирать пол. Её движения показались Гаю какими-то непривычными, не то чтобы неуклюжими, но странными. Она подобрала осколки стакана и выпрямилась. У неё было некрасивое, даже уродливое лицо. С землистой кожей, мясистыми губами и большим носом. И глаза. Огромные, совиные глаза, с красновато-карей радужкой и чёрными как ночь, пульсирующими на свету зрачками, утопающие под тяжёлыми мохнатыми бровями, почти сливавшимися с маслянисто-чёрной жёсткой причёской.

– Можешь идти, Швабра, – сказал Пим, – служанка развернулась и чуть вразвалку зашагала обратно к задней двери.

Гай отёр лоб и задумчиво оглядел полупустой стакан.

– Почему Швабра? – спросил он, – странное прозвище.

– Она убирается в таверне, – пожал плечами кабатчик, – потому и Швабра.

– А она не обижается?

– С чего ей обижаться? – искренне удивился Пим.

Гай ещё раз внимательно посмотрел на стакан. Тут до него дошло.

– Но… она же… вы же… вам не страшно?

– Ну что вы, дон Коналла, – всплеснул руками ван-Дуэрфа.

– Гай, – машинально поправил он торговца.

– …дон Гай. Она же женщина. К тому же воспитывалась среди людей практически с детства. Поверьте. Она совершенно безобидна.

– И позволяет мне экономить на освещении при ночной уборке, – мимоходом заметил Пим.

– А вот это совершенно необязательно, дон Пим, – встрепенулся ван-Дуэрфа, – мои свечи весьма дешёвы и ваша мелочная экономия…

– Ну, я думал… – начал Гай.

– Выбросьте из головы, – махнул рукой коммерсант, – лучше обратите внимание на кого-нибудь из девушек. Вот, например, очаровательная Табилита.

Он подозвал одну из фланировавших девиц.

Та подошла ближе и улыбнулась. Гай улыбнулся в ответ. В начале девушки не показались ему красивыми или очаровательными, но сейчас его мнение определённо изменилось.

– Добрый вечер, с-суд… сударыня, – пробормотал он, отодвигая стакан и намереваясь поцеловать девушке руку.

– Привет, – игриво заметила Табилита, улыбаясь в веер, – если благородный дон хочет…

Что именно он должен был хотеть Гай так и не узнал, потому что полированная доска стойки внезапно ударила ему в лоб.

Следующее утро определённо было не самым лучшим в его жизни.

– Ну, разве же можно так, молодой человек, – Сертий Птепс сокрушённо покачал своей бритой головой в чёрной шапочке, – Тават начинал как бродячий торговец с туземцами, его и ведром сильфейной водки с ног не свалишь… А вы. Вот прям так. Уставши. Не закусывая.

Он ещё раз покачал головой.

– Я… не… здесь есть что-нибудь попить? – Гай сполз с кровати и с некоторым удивлением оглядывал небольшую комнату с бревенчатыми стенами, в которой он со второй попытки опознал спальню-кабинет телеграфной конторы.

– Тари, принеси настойку, – распорядился Сертий.

Гай жадно отхлебнул тёплую жидкость. Вкус был ужасный.

– Брр… – он замотал головой.

Однако мысли определённо начали проясняться. Гай протянул стакан и только сейчас обнаружил стоявшую перед ним невысокую и слегка, скажем так, пухленькую, девушку. Гай рассмотрел круглое румяное лицо, пышные тёмные волосы, отливавшие старой медью на пробивавшемся сквозь мутное окно солнце, и глаза цвета лесного ореха. Карие с зелёным ободком.

– Меня зовут Тари, – сказала девушка.

– Просто Тари? – пробормотал Гай, но тут же спохватился, – Гай Нердий Коналла, к вашим услугам, сударыня.

Он судорожно попытался застегнуть ворот рубашки.

– На самом деле полностью Тальстин Демиза, – чуть смутилась девушка, – но на мой вкус Тальстин это слишком официально, а фамилия… фамилия мне не нравится.

– Почем… – начал было Гай и тут же густо покраснел, вопрос был слишком наглым.

– Просто на арругийском «демиза» значит – «тот, кто с гор», – ничуть не смутившись, уточнила девушка, – поэтому кто-то может подумать, что мы какие-то дикие горцы, а не уважаемые люди. Вы даже не представляете себе, как это неприятно…

– Представляю, – вздохнул Гай, которого тоже не слишком вдохновляла собственная фамилия.

– Так что зовите меня просто Тари, это сокращение от Тальстин.

– Сокращение, но… вы же арругийка? – с некоторым удивлением начал было Гай, но тут же покраснел ещё гуще.

Путаница «р» и «л» была предметом бесконечных шуток и насмешек над арругийским выговором, как и проблемы с глухими и звонкими..

Девушка кивнула, либо не заметив двусмысленности, либо проигнорировав её.

В голове Гая болтались отрывки воспоминаний о прошедшем вечере. Неожиданно из их мутного водоёма всплыла одна из фраз.

– Вы сказали, Демиза?

– Да, но почему… ах, вам уже, наверное, рассказали…

– М-м-м… я не хотел… на самом дел… я… – Гай покраснел бы ещё больше, если это только было возможно.

– Не вельте, – горячо воскликнула девушка, – это всё неправда. Мой отец действительно очень меня любит, но он совершенно не такое чудовище, как рассказывают. Поферьте. То был просто несчастный случай. Я крянусь! И с тем, вторым, тоже. Спросите префекта Десдерия!

От волнения у неё даже прорезался лёгкий акцент.

– Верю, – пробормотал Гай.

Он вытащил носовой платок и поднёс его к лицу. Голову пронзила острая боль.