Росс Макдональд - Последний взгляд

Адвокат Джон Тратвелл продержал меня в приемной, чтобы я успел по достоинству оценить обстановку. Я сидел в кресле, обтянутом мягкой зеленой кожей. На стенах, подобно рекламе, красовались пейзажи с видами округи - горы, море.

Юная розоволосая секретарша оторвалась от коммутатора. Подведенные толстыми черными линиями глаза придавали ей сходство с узником, выглядывающим из #8209;за решетки.

- Очень сожалею, но мистер Тратвелл задерживается. Это он из #8209;за дочери, - невнятно пояснила девица. - Зря он так: пусть бы сама выпутывалась - все на ошибках учатся, а то как же? Я вот училась.

- Да ну?

- Я ведь манекенщица. А сюда устроилась на время после того, как мой второй муж дал деру. Скажите, вы на самом деле сыщик?

- На самом, - сказал я.

- А мой муж фотограф. Дорого б я дала, чтобы узнать, с кем - то есть я хочу сказать, где он сейчас.

- Забудьте о нем. Дело того не стоит.

- Наверно, вы правы. Фотограф он никудышный. Очень понимающие люди говорили мне, что я на его фотографиях выходила куда хуже, чем в жизни.

Ну как не пожалеть ее, подумал я.

В дверном проеме появился высокий мужчина. На вид ему было далеко за пятьдесят. Широкоплечий и элегантный, он был красив и явно это сознавал. Седая шевелюра его была тщательно уложена, столь же тщательно продуманным было и выражение лица.

- Мистер Арчер? Я Джон Тратвелл. - Он без особого энтузиазма пожал мне руку и повел по коридору в свой кабинет. - Очень благодарен, что вы так быстро приехали из Лос #8209;Анджелеса. Извините, что заставил ждать. Тут считают, что я почти устранился от дел, но никогда в жизни я не был так занят, как теперь.

Несмотря на сбивчивую речь, Тратвелл производил впечатление человека собранного. Поток слов, казалось, извергался сам по себе, в то время как его жесткие невеселые глаза внимательно разглядывали собеседника. Он провел меня в кабинет и усадил в коричневое кожаное кресло напротив письменного стола. Хотя сквозь тяжелые занавеси пробивалось солнце, в комнате горели лампы дневного света. В их мертвенном голубоватом свечении Тратвелл и сам казался не живым человеком, а озвученной восковой фигурой. На полке справа от него стояла фотография ясноглазой белокурой девушки, очевидно, его дочери.

- В разговоре со мной по телефону вы упоминали о мистере и миссис Лоренс Чалмерс.

- Упоминал.

- Что у них стряслось?

- Я перейду к этому через пару минут, - сказал Тратвелл. - Но сначала я хочу вам объяснить, что Ларри и Айрин Чалмерс мои друзья. Наши дома на Пасифик #8209;стрит стоят напротив. Я рос с Ларри, наши родители тоже знали друг друга с давних пор. Как юрист я бесконечно обязан отцу Ларри - он был судьей. Моя покойная жена очень дружила с матерью Ларри.

В тоне Тратвелла я уловил какую #8209;то непонятную гордость. Левой рукой он пригладил волосы на виске так бережно, словно прикасался к сокровищу, полученному в наследство. Взгляд и голос у него были вялыми: видно, он жил только прошлым.

- А рассказываю я вам все это к тому, чтоб вы знали - Чалмерсы не обычные клиенты. У меня к ним особое отношение. И я хочу, чтобы вы обращались с ними как можно деликатнее.

Светские обязательства тяжелым бременем наваливались на мои плечи, и мне захотелось сбросить одно #8209;другое.

- Как с предметами старины?

- Примерно так, хотя они вовсе не старые. Я отношусь к Чалмерсам, как к произведениям искусства; правда, их роднит лишь одно - они также имеют право не приносить пользу. - Тратвелл умолк, но тут же, словно вдруг его осенило, заговорил снова: - Дело в том, что Ларри после войны так ничего и не достиг. Конечно, он сколотил большое состояние, но деньги ему, можно сказать, сами в руки плыли. Мать оставила ему большое наследство, она, как оказалось, откладывала на черный день, потом Ларри удачно играл на бирже и нажил миллионы.

В голосе Тратвелла промелькнула зависть; видно, он относится к чете Чалмерсов далеко не просто, и уж, во всяком случае, без особого восторга. Я намеренно откликнулся на эту неприязненную нотку.

- Я должен быть потрясен?

Тратвелл посмотрел на меня так, будто я издал неприличный звук или заметил, что его произвел кто #8209;то другой.

- Как видно, я вам так ничего и не сумел объяснить. Дед Ларри Чалмерса участвовал в Гражданской войне, потом поселился в Калифорнии и женился на испанке - наследнице больших земельных участков. Ларри сам герой войны, хоть и не любит об этом рассказывать. Поэтому в нашем лишенном традиций обществе он может считаться аристократом, если допускать, что они у нас вообще имеются. - Он следил за тем, какое впечатление произведет на меня последняя фраза: похоже, он произносил ее не впервые.

- А что вы скажете о миссис Чалмерс?

- Ну, Айрин никак не назовешь аристократкой. Но, - добавил он с неожиданным пылом, - она удивительная красавица. А что еще требуется от женщины?

- Однако вы так до сих пор и не сказали, что же у них стряслось.

- Видите ли, мне и самому тут не все ясно. - Взяв со стола большой лист желтой бумаги, Тратвелл уставился на неразборчивый текст. - Надеюсь, с незнакомым человеком они будут более откровенны. - Я стал было подниматься, и тут он изложил мне суть дела: - Пока Чалмерсы проводили уик #8209;энд в Палм #8209;Спрингсе, их дом ограбили. Но ограбление было не совсем обычным. Как говорит Айрин Чалмерс, из ценных вещей похитили только старинную золотую шкатулку, которая хранилась в кабинетном сейфе. Сейф этот я видел. Судья Чалмерс приобрел сейф в двадцатых годах - открыть его далеко не просто.

- Мистер и миссис Чалмерс известили полицию?

- Нет, и не собираются.

- У них есть слуги?

- Приходящий слуга #8209;испанец. Но он у них больше двадцати лет. Кроме того, он отвозил их в Палм #8209;Спрингс. - Тратвелл замолк и покачал седой головой. - Однако, судя по всему, действовал кто #8209;то из своих.

- Вы подозреваете слугу, мистер Тратвелл?

- О своих подозрениях я предпочел бы не говорить. Предубеждения мешают в работе. Ларри и Айрин, насколько я их знаю, люди замкнутые, и жизнь их мне не очень ясна.

- У них есть дети?

- Один сын, Николас, - сказал он нарочито безразличным тоном.

- Сколько ему лет?

- Двадцать два или двадцать три. Он в этом месяце кончает университет.

- В январе?

- Совершенно верно. Ник пропустил семестр на первом курсе. Не сказав никому ни слова, бросил университет и несколько месяцев где #8209;то пропадал.

- И сейчас он опять беспокоит родителей?

- Ну, это слишком сильно сказано.

- Он мог совершить ограбление?

Тратвелл не спешил с ответом. Выражение его глаз то и дело менялось; видно, он мысленно прикидывал разные варианты: амплитуда была широкая - от обвинения до защиты.