Иван Сербин - Дикие псы

– Привезли, говоришь? – хмыкнул он.

– А тебя кто спрашивал, а? – заорал на клерка Славик. – Стой, где стоишь. И руки подними повыше, чтобы я видел! Черт! Черт, черт, черт!!! – Он в отчаянии топнул ногой. – Твою мать! Инкассация. Твою мать! – Славик прошелся по залу. – Черт! Поверить не могу. Такой банк, и нет денег. Черт! – Он вернулся к стойке. – Ребята, если вы не наберете нужной нам суммы, я вас всех перестреляю. Сказано это было в сердцах. Славик отлично понимал, что не сможет спустить курок, даже если в кассах не окажется ни копейки. Однако кассирши этого не знали. Они испуганно-торопливо ссыпали деньги в пакет, а Славик угрюмо шагал вдоль стойки, пытаясь в уме вычислить, сколько все-таки собирается денег, а заодно и «перевести» их в доллары по курсу. Получалось прилично, но на то, чтобы полностью рассчитаться с долгами, явно не хватало. Последняя девушка бросила свою часть купюр в пакет, протянула его Славику.

– Все, – сказала она.

– Точно? – переспросил Славик.

– Точно, – кивнула кассирша.

– Ладно. Спасибо, граждане, за внимание. Теперь так. Всем стоять с поднятыми руками еще пять минут. А то мы можем передумать и вернуться. Понятно? Хорошо. Уходим, компадре, – кивнул он Артему. Тот попятился к двери, продолжая контролировать зал. Первой вышла Милка. В тамбуре – благо с улицы стекло было зеркальным, – она сняла очки. Вторым – Славик. Стянул с головы шапку, спрятал в карман. Пакет с деньгами он нес в руках. Артем уходил последним. Он остановился в дверях, подождал, пока Славик и Милка сядут в машину, и только потом вышел сам. Стаскивая на ходу «чеченку», побежал к угнанной развалюхе. С двумя винтовками под мышкой он выглядел очень живописно. Прохожие останавливались и оборачивались в его сторону. Сотрудник службы безопасности рынка, заметив вооруженного человека, изумленно присел и бодрой рысью ринулся в контейнерный лабиринт. Отчаянно матерясь, Артем нырнул в салон, захлопнул дверцу.

– Ты зачем ружья взял? – спросил Славик.

– На всякий. Чтобы в спину стрелять не начали, – ответил здоровяк. Димка нажал на газ, резко выворачивая руль влево. Машина рванула с места, зацепив стоящий впереди «Рено», и… встала посреди проезжей части, перегородив единственную полосу. И снова, как в первый раз, образовалась пробка, взвыли клаксоны.

– Давай! – рявкнул Славик. – Жми!

– Да я жму, – пробормотал Димка сквозь зубы, зло дергая рычаг передач. – Не могли тачку получше подобрать. Вы бы, блин, еще на кладбище машину взяли! Из могилы!

– Хрен с ней, с тачкой! – рявкнул Артем. – Ноги! Он первым рванул дверцу и выскочил на проезжую часть. Вой клаксонов мгновенно смолк. Сигналить человеку с двумя «помповиками» под мышкой никто не решился. За Артемом из машины выбрался Славик. Потом Димка с Милкой. Последним вылез Гори. Они побежали через проезжую часть к обочине и свернули во двор. Здесь Артем сунул ружья Милке:

– Спрячь под пальто. Девушка торопливо прикрыла оба «помповика» полами длинного редингота. Через полминуты они уже вошли в нужный подъезд. Еще через минуту стояли у окна снятой квартиры, разглядывая гигантскую – на всю улицу – пробку. Вдалеке маячили голубые всполохи – милицейские машины не могли подъехать к месту происшествия даже по тротуару. У банка уже собралась толпа. Свидетели – те, кто присутствовал при ограблении, – охотно делились подробностями со всеми желающими. Минут через десять подоспела команда с внушительной видеокамерой.

– Что у них на камере написано? – спросил Димка, приподнимаясь на цыпочки, разглядывая улицу из-за плеча Артема.

– «ТВ-6», – ответил Славик. – «Дорожный патруль». Надо будет посмотреть.

– Ни хрена себе «верное дело», – пробурчал недовольно Артем. – Чуть не попались.

– А сколько взяли? – оживился Димка.

– Да, понимаешь, – вздохнул Славик. – Как раз перед нами там инкассаторы побывали.

– Ну долги-то хватит отдать? – на лице Димки отразилась тревога.

– Вряд ли, – Славик сел, скрестив по-турецки ноги, высыпал деньги прямо на пол. – Если хочешь, можем посчитать.

– Давай. Димка тоже сел, принялся рыться в купюрах, отбирая банкноты одного достоинства и складывая их в отдельные стопки. Милка подошла ближе, опустилась на корточки, обняла Димку за плечи.

– Тут много, – сказала она.

– А надо больше, – возразил Славик. Артем покосился на кучу денег, но от окна не отошел.

День Георгия Андреевича Конякина начался просто омерзительно. Во-первых, исчезла Анна. Честно говоря, он немного заволновался: не сунулась ли в петлю, дура, прихватив за компанию этого гаденыша, своего братца, и оставив записку «трогательного» содержания. Мол, в моей смерти прошу винить Конякина Георгия Андреевича. Однако отправленный по адресу охранник ни трупов, ни записок в квартире не обнаружил. Анна исчезла совместно с гаденышем-братцем. Очевидно, элементарно «сделала ноги». Таким образом, ему не удалось в полной мере насладиться мщением. Мелочь, а настроение испортилось. Конякин очень не любил, когда его «имели». Затем он позвонил своему человеку в «Абвере»‹$F»‹M›Абве‹D%0›р» ‹MI›(жарг.) – милиция.›. Генералу Сигалову. Тот поднял шухер на все управление, но вчерашний мент, Толя, извиняться категорически отказался. То, что следака отстранили от дела, Конякина не удовлетворило. Правда, Сигалов пообещал ему, что в течение недели мента уволят по служебному несоответствию, но это когда еще будет. Пока же Конякин испытывал лишь раздражение. Затем позвонили партнеры. Впрочем, даже не сами партнеры, а их «шестерки». Пожаловались, что Вован и Дукат, пацаны, которые отрихтовали Анькиного гаденыша, залетели в ментовку. За что, точно неизвестно, но скорее всего гаденыш их и вложил, сука. Пришлось снова звонить Сигалову и договариваться о том, чтобы пацанов выпустили под подписку, а потом «сбили» им срок, а лучше бы и вовсе спустили дело на тормозах. Не то чтобы Конякин сильно беспокоился о каких-то «быках». Просто в ходе ментовских разборов могло всплыть и его имя, а ему сейчас это было не с руки. Сигалов пообещал связаться с нужными людьми, которые все и уладят, пожаловался на нищую жизнь. Машина вот забарахлила… Конякин намек понял. Сказал, что с машиной – вопрос решаемый. Доброе отношение он умеет ценить. На том и расстались. Но это были еще цветочки. Ягодки пошли позже. В начале первого ему позвонил Николай Михайлович Хритинин и голосом, исполненным вселенской скорби, сказал:

– Георгий Андреевич, у меня для вас плохая новость. Конякин вздохнул и закрыл глаза рукой.

– У меня сегодня все новости плохие, – недовольно проворчал он. – Давай, выкладывай.

– Георгий Андреевич, какая-то шпана ограбила наш банк на Смольной.

– Что-о-о? – Конякин почувствовал, как у него затряслись губы. Не от злости, от изумления. Хритинин являлся президентом «Коммерческого кредитного». И только. А вот хозяином банка был именно Конякин. Ну, не он один, разумеется. Еще друзья, партнеры, финансовое состояние которых, при всей величине и надежности, периодически нуждалось в… э-э-э… услугах своего рода прачечной. Торговый дом, магазины, банки, которыми владел Конякин, и выполняли роль этой самой прачечной. Тот, кто сегодня осмелился залезть к Конякину и его партнерам в карман, был, как правильно заметил Хритинин, именно шпаной. Серьезный человек никогда не станет устраивать наезды, не выяснив для начала крутость «крыши» клиента. Сегодня днем кто-то очень и очень просчитался. Конякин не сомневался: если шпана, работнувшая банк, имеет хоть отдаленное отношение к криминальному миру – их в конце концов разыщут, и вот тогда…