Иван Сербин - Сердце дьявола

– Может, вам врач нужен? А то шо-то вы бледненький, – прокричала ему вслед толстуха. Волин не слушал. Он вернулся к машине, остановился, оперевшись о капот, согнулся пополам, и его стошнило. Капитан-спецназовец выбрался из салона.

– Что? – Волин выпрямился, повернулся к нему. – Эта проб…ь там? – Он кивнул. – У тебя дома? – Он кивнул еще раз. – Прошляпили, – капитан оскалился страшно. – Прошляпили, твари.

– Нет. Он пришел вместо Катьки.

– В смысле, оделся так же, да? Волин кивнул.

– Марина снимала квартиру в нашем доме и занималась аэробикой вместе с Катькой. Походку-то заметила бы. А заметила она – заметил и Боря. На походку он меня и «купил». Ну и на одежду, конечно.

– Так, – капитан подумал, спросил быстро: – Сколько народу в квартире?

– Двое. Жена и дочь.

– Так. Дверь стальная?

– Стальная.

– Это плохо. Плохо, плохо, плохо. Капитан помял пальцами кончик носа.

– А если петли автогеном срезать? – предложил участковый.

– На десять минут всей работы.

– Нельзя. Во-первых, он может в глазок посмотреть. Увидит наших – убьет заложниц. Во-вторых, рама раскалится, начнет обивка тлеть. Запах по всей квартире пойдет. Ладно. Ничего. Главное, заложниц от двери отвести. Рванем аммонитовой шашкой, а парни спустятся на тросах с верхнего этажа и ворвутся через окна. Ухандокаем этого орла на раз, делать нечего. Он хрюкнуть не успеет – уже на том свете окажется.

– А как заряды крепить? – озаботился участковый. – Шум ведь.

– А лифт там зачем? Лифт будем гонять.

– Любые силовые действия только после того, как Люся и Катька окажутся вне опасности, – сказал Волин.

– Само собой, – серьезно кивнул капитан. – Само собой. – Он полез в салон, схватил микрофон передатчика: – «База» – всем. Снимайте оцепление, подтягивайтесь к «Дому». «Объект» уже внутри. С ним двое заложниц. – Высунулся из машины, спросил Волина: – Какой у тебя этаж?

– Четвертый.

– Окна куда выходят? На нашу сторону или на противоположную?

– На нашу. Три окна. По порядку: кухня, гостиная, Катькина комната.

– Справа от лестницы? Слева?

– Справа.

– Ага. Цапля-шесть, вызывает «База». Четвертый этаж, три окна. Справа от лестницы.

– «База», я – Цапля-шесть. Понял тебя. Окна темные, задернуты занавесками. Никаких признаков движения. Волин несколько раз глубоко вздохнул, сказал:

– Я пойду туда.

– А смысл?

– Там моя семья. Слово было сказано. «Семья». Куда он от них?

– А-а, ну если ты с этой точки зрения, – протянул капитан.

– Я должен быть рядом.

– Это если он тебя впустит. Может и на хрен послать.

– Я попробую.

– Пушку оставь. Не хватало еще снабдить этого урода «стволом».

– Да, конечно. Волин достал «макаров», положил на капот.

– Значит, слушай, – торопливо напутствовал его капитан. – Связи у нас не будет, поэтому договоримся следующим образом. Если почувствуешь, что «край», – врубай свет. Мы сразу войдем. Усек?

– Усек. Волин не очень хорошо соображал. Он сейчас думал о Катьке и Люсе, оказавшихся в руках психопата-убийцы. Реальность воспринималась им словно со стороны. Будто смотрел он страшное кино. Потому и отвечал механически. На «автопилоте».

– Нет, ты точно усек?

– Точно.

– Хорошо. Когда мы будем готовы к штурму, подадим знак: лифт тронется и тут же остановится, потом опять тронется и опять остановится. Два раза. Понял?

– Понял.

– Хорошо. Услышишь сигнал, сразу падай на пол. И постарайся как-то объяснить это своим женщинам. Сигнал – тут же на пол, плашмя и закрыть головы руками. Ясно? Лучше, если упадете под стены. Меньше шансов попасть под огонь.

– Понятно. Только, я тебя умоляю, не начинайте штурм, пока не выйдет Катька. Хотя бы Катька.

– Договорились. Кстати, постарайся приоткрыть занавеску. Получится – будет и вовсе замечательно. Снайпер сможет его «снять». – Капитан подумал, сказал: – Вообще, было бы лучше пойти мне. Я хоть в курсе, что и когда делать. Но она же тебя знает.

– Разберусь на месте, – отрубил Волин. – Тоже не первый год замужем. Я пошел.

– Давай, – капитан снова схватился за рацию: – «База» – всем. Подтягивайтесь, ребята. Цапля-шесть, если заметишь движение в окнах – докладывай немедленно.

– Цапля-шесть. Понял тебя, «База».

– Наш человек идет к подъезду. Смотри за ним внимательно.

– Понял, понял, «База». Вижу его. В окнах по-прежнему никакого движения.

Волин вошел в подъезд и удивился, насколько тот пустой и гулкий. Тишина стояла такая, что было слышно, как подвывает ветер в лифтовой шахте. Он пошел вверх, вслушиваясь в эхо собственных шагов. Сердце нервно бухало в пустой, как бочка, груди. Хоть бы кто-нибудь подал признаки жизни. Почему так происходит? Всю жизнь тебя нервируют привычные шумы. Один сосед слишком громко включает музыку, второй постоянно что-то сверлит, третий увлекся чеканкой и по три часа в день лупит молотком по железу, да так, что мозги на сторону сползают. Но, когда шум становится очень важным, когда он превращается в символ жизни, его нет. Именно из-за этой ирреальной тишины у Волина возникло чувство, будто, войдя в подъезд, он попал в другой мир. В мир, принадлежащий психопату. Здесь нет и не может быть шума, потому что нет других людей. Есть только Волин, Боря и две женщины. Небезразличные им обоим. Борин мир населен смертью. Смертью и страхом. Больше в нем не было ничего. Волин поднялся на площадку четвертого этажа и нажал кнопку звонка. Щелкнул замок, второй. Дверь открылась, и Волин увидел Люсю. Лицо белее мела. Глаза красные, веки опухли от слез.

– Заходи, – послышался из глубины квартиры мужской голос.

– Вообще-то, тебе не стоило приходить, но, раз уж пришел… заходи. Волин решительно переступил порог. Словно нырнул в гнилую стылую воду. Разом, с головой, так, что подвело сердце. Все окна в квартире были зашторены, с улицы не проникало ни капли света. Единственным исключением являлась кухня. Волин прошел в большую комнату. Здесь стоял диван, журнальный столик с плавящейся на нем свечой, стенка, телевизор на специальной подставке, два кресла, в одном из которых и устроился Боря. Левой рукой психопат прижимал к себе сидящую на подлокотнике Катьку, в правой держал нож. Лезвие упиралось в Катькину спину, как раз в районе сердца, чуть вдавливаясь между ребер. Волин остановился посреди комнаты, разглядывая маньяка. Он впервые увидел его настолько близко. Вчерашнее происшествие в больнице можно не считать. Тогда он еще не знал, с кем имеет дело. Катька, увидев его, почему-то побледнела еще больше, прошептала:

– Папа… папочка…

– Папа… папочка… – передразнил Боря и засмеялся. – Как она тебя называет обычно? «Предок», «старый диван», «развалина»? Нет? А как?

– Волин, – ответил Волин.