Анастасия Валеева - Летом в Париже теплее

– У кого же мне еще спрашивать? Ты ведь здесь за главного, – Милославская остановилась перед лейтенантом. – Вероника здесь?

– Как ты меня нашла? – Руденко не ответил на вопрос Яны, сделал глубокую затяжку и выпустил дым вверх. – Опять твоя парапсихология?

– Все гораздо проще, Сеня, – улыбнулась Милославская, – я позвонила тебе в отдел, и дежурный объяснил мне, где тебя найти.

– Но как ты узнала, что Вероника… что я… – Руденко замялся…

– А вот это уже интуиция или парапсихология, называй как хочешь, кроме того, Вероника позвонила мне. Правда, не успела сказать, что у нее произошло и где она находится. По ее голосу я поняла, что она чем-то напугана.

– Будешь тут напуганной, – покачал головой Руденко, – она же пристрелила своего муженька с его любовницей, секретаршей по совместительству, а теперь косит под то, что у нее амнезия и она ничего не помнит. Кстати, как ты сюда добралась? Сейчас ведь автобус не ходит.

– На такси, Сенечка, на такси. Ладно, – Яна взяла Руденко за локоть, – ты ее допрашивал?

– Как раз этим и занимаюсь, – кивнул лейтенант, – только, как сказал Огурцов, здесь и так все ясно.

– Разрешишь мне послушать?

– Валяй, – после недолгого молчания согласился Руденко, – только не пугайся, там у нас парочка трупов…

– Ничего, как-нибудь переживу, – вздохнула Яна Борисовна, – они ведь ничем нам повредить уже не могут…

Она прошла следом за Руденко и, мельком оглядев комнату, присела на диванчик рядом с Семеном Семеновичем.

– Господи, вы пришли, – увидев ее, всхлипнула Вероника, – прошу вас, помогите мне, я вам заплачу.

– Об этом поговорим позже, – Яна посмотрела на лейтенанта и улыбнулась, – если Семен Семенович нам позволит, а пока отвечайте на его вопросы. Хорошо?

– Хорошо, только я не все помню, – жалобно протянула Вероника.

– Говорите пока о том, что помните, остальное я помогу вам вспомнить, – успокоила ее Милославская.

Руденко переводил взгляд с нее на Веронику, наконец это ему надоело.

– Значит, – повысил он голос, – вы сказали, что в квартире Горбушкиных вас кто-то ударил по голове и очнулись вы в каком-то доме за городом. Правильно?

– Да, да, – обрадованно закивала Вероника.

– Записал, Игорь? – лейтенант строго посмотрел на Огурцова, который держал кончик ручки во рту.

– Конечно, товарищ лейтенант, – Огурцов вынул ручку изо рта, – у меня все-таки восемь классов.

– Ты у нас герой, – усмехнулся Руденко и снова посмотрел на Веронику. – Получается, что вас похитили. Так, гражданка Шкавронская?

– Так, так, – закивала Вероника, – только меня взяли по ошибке, потому что я там в тот момент оказалась. Вообще-то должны были похитить только Ритку. Они думают, что она знает, где ее папаша денежки прятал, ну, до того, как сгорел в гараже.

– Сто-оп, – Руденко поднял вверх обе руки, повернув их ладонями к Веронике, – «они», это кто?

– Не знаю я, – Вероника шмыгнула носом.

– Только не надо мне врать, – сквозь зубы процедил Руденко.

От страха Вероника чуть не заплакала.

– Я только знаю, что их шефа зовут Захарычем, – поправилась она, – Жора как-то раз меня с ним познакомил. Вернее, Захарыч это кличка, а зовут его Александром, отчества я не помню…

– Ага, Захарыч, значит, – улыбнулся Руденко, – это уже лучше. И что же, Маргарита Горбушкина осталась у него?

– У него, – подтвердила Вероника, – они думают с нее деньги вытрясти. Вообще-то, ее бы нужно спасти, а то они от нее мокрого места не оставят.

– Это ты права, гражданка Шкавронская, – усмехнулся Руденко, – только вот что-то ты об этом не вспомнила сразу, тогда, как только тебя отпустили? И вообще странно, что тебя вот так просто из своих лап выпустили…

– Они мне угрожали, – Вероника молча опустила голову. – Можно мне закурить?

– Кури, – Руденко дал ей сигарету.

Вероника взяла сигарету скованными руками и поднесла ко рту.

– Нельзя ли снять наручники? – она просительно посмотрела на лейтенанта.

– Нельзя, – отрезал он и откинулся на спинку диванчика. – Сколько человек было в доме Захарыча?

– Вместе с ним четверо. Но это только те, кого я видела.

– Иванов, – гаркнул Руденко в сторону входной двери.

В комнату вошел Валера и остановился, глядя на лейтенанта. Руденко написал что-то в записной книжке, вырвал листок и протянул Иванову.

– Вот адрес Захарова Александра Владимировича. В доме заложник и, возможно, четыре человека охраны. Вызывай ОМОН и действуй. Я скоро подъеду, понял?

– Понял, – Валера забрал адрес и исчез.

– Семеныч, – из соседней комнаты вышел эксперт – мужик лет сорока с простым деревенским лицом и хитрыми, глубоко посаженными глазами, – по предварительным данным, на «пушке» ее пальчики, – он кивнул в сторону Вероники.

– Так я и думал, – удовлетворенно хмыкнул Руденко. – Что еще?

– Смерть наступила мгновенно, примерно около двух часов назад, – отчитывался эксперт, – точнее можно будет сказать после вскрытия, от огнестрельных ранений в голову. Возможно, обе жертвы спали, когда прозвучали выстрелы. У меня пока все.

Руденко распорядился проводить Веронику в машину и сам направился к выходу.

– Разве вы меня не отпустите? – Вероникина сигарета упала на пол.

– Вы задержаны, – обернулся лейтенант, – по подозрению в двойном убийстве: вашего мужа и его любовницы. Думаю, мне не трудно будет доказать это.

– Я никого не убивала, – ошеломленно прошептала Вероника, – ну скажите же хоть вы ему, – она повернулась к Милославской.

– Сема, мне кажется, что она говорит правду, – глядя ему в глаза, произнесла Яна.

Она хотела было сказать что-то еще, но Руденко опередил ее.

– Странно, что она это помнит, а про остальное забыла, – усмехнулся он в усы и посмотрел на Веронику. – Посидите в камере, подумайте, может, ваша амнезия пройдет.

Огурцов, сложив исписанные листы в папку для бумаг, подтолкнул Веронику к выходу.

Ее посадили в УАЗик, Руденко занял место за рулем милицейского «жигуленка».

– Тебя подвезти? – через опущенное стекло он посмотрел на Милославскую.

Пока Яна садилась в машину, он подозвал к себе сержанта и, посмотрев на стоявшие рядышком «Фольксваген» и «Мерседес», сказал:

– И разберитесь здесь с машинами.

– Знаешь, Семен Семеныч, – сказала Яна, когда Руденко вырулил на трассу, – кажется, ты сейчас совершил большую ошибку…

– Человек всю жизнь делает ошибки и всю жизнь их исправляет, – пытался отшутиться Руденко, – но если задержание Шкавронской ошибка, то я готов всю оставшуюся жизнь не прикасаться к портвейну.

– Очень сильная клятва, – иронично заметила Милославская.

– Такого ясного преступления у меня давно уже не было, – посерьезнел Три семерки, – даже «восьмиклассник» Огурцов просек в чем тут дело – обычная ревность. Дамочка застает своего мужа в постели с любовницей, в ней разыгрываются эмоции и она убивает их обоих. У Огурца хоть и нет специального образования, но он не дурак.