Анастасия Валеева - На крючке

– Согласен, – кивнул Руденко.

– Давай тогда предположим, что у него пропала какая-то информация, связанная с деньгами, – размышляла вслух Милославская. – Каким образом это может быть связано с убийством Галкиной?

– Ты же говоришь, что она спала с ним, – встрепенулся Руденко.

– И что?

– А то, – уверенно произнес лейтенант, – она эту информацию у него стащила, а он ее за это прикончил. Надо будет проверить его алиби.

– Ты, конечно, можешь это проверить, – Яна достала сигарету и зажигалку, – только я не думаю, что Засурский сам бы стал выполнять такую операцию. Даже если все так, как ты говоришь, он бы нанял исполнителя для своей затеи.

– Не похоже, – буркнул Руденко, – Галкину явно убил не профессионал. Причем, убил как-то впопыхах, первым попавшимся под руку предметом. Почему это не мог быть Яков Григорьевич?

– Не знаю, – повела плечами Милославская. – Есть у меня еще одна мыслишка, насчет Жениного соседа. Я только что была у него дома, но не застала.

– Думаешь, это он Галкину?..

– Нет, – Яна резко качнула головой, – но какое-то отношение он к убийству имеет.

– Опять карты? – Руденко поднял на нее вопросительный взгляд.

– И карты тоже, – Милославская закурила. – Ну, ладно, Сеня, – она слабо улыбнулась, – мне пора.

– Нет, все-таки я не пойму, – проигнорировал Руденко Янино прощание, – как этот пижон может быть связан с убийством?

– Он, мне кажется, что-то знает, но молчит…

– Почему молчит? – удивился Руденко.

– Денег предложили или свой какой-нибудь интерес преследует, – Яна стряхнула пепел, – мне ясно пока одно: его отношения с Галкиной не укладывались в рамки чисто соседских.

– Ты на что намекаешь? – хитро поглядел на Яну Руденко.

– Не удивлюсь, если они были любовниками, – Яна приподняла брови и лукаво улыбнулась.

– Рылась в личных архивах этого Барн…

– Браницкого, – поправила Руденко Яна, – нет, не рылась, к чему мне это? У меня ведь есть карты!

– Ах, как я этого не учел! – с легкой ехидцей воскликнул Руденко. – И что же ты «видела»? Поделиться можешь?

– Видела руку Браницкого, видела комнату, где голой щеголяла Галкина. Причем это было жилище не городское, а сельское скорее. Значит, они на природе уединялись…

– Интересно, – озадаченно приподнял козырек фуражки и потер лоб Руденко, – мне он сразу не понравился…

Он брезгливо выпятил губы, не разжимая их. Яну очень позабавила эта гримаса. Кроме неприязни и отвращения эта гримаса диковинным образом выражала нечто позитивное. В нее Руденко умудрился вложить все свое неоднозначное обаяние, фундаментом которому служила его уверенность, что уж он-то знает в жизни толк и в людях разбирается. Он снова не ошибся, проявив чудеса психологической диагностики, а следовательно, жизнь имела смысл. И такой простой парень, как он, мог разгадать ее задумки, мог легко пройти по ее лабиринту и выйти к свету.

– Думаю даже, он знает, кто убил Галкину, – продолжала Яна подогревать оптимизм Руденко, – но что-то его удерживает от признания…

– Ну, хмырь, – покачал головой лейтенант.

На этот раз Руденко как бы разводил по разные стороны баррикады таких подозрительных и ненадежных при всем их лоске и образованности личностей, как Браницкий, и таких, не хватающих с неба звезд, но солидных и правдивых людей, как он сам.

– Так надо его встряхнуть как следует! – вскипел он.

– Так его нет дома. Кстати, он же говорил, где работает, – Яна посмотрела на Руденко.

– Я сам этим займусь, – лейтенант вдруг стал суетливым, и Яна поняла, что теперь ему не терпится проститься, дабы заняться Браницким.

Он жаждал проявить себя.

– Так позвони ему прямо сейчас, – Яна кивнула на телефонный аппарат.

– Позвоню с работы, а потом тебе перезвоню, – неловко улыбнулся Руденко.

– Хорошо, – вздохнула Яна.

Придя домой, Яна дала себе отдых. Примерно через час ей позвонил Руденко, сказал, что узнавал о Браницком, тот уехал в командировку в Самару. Вернется только через два дня.

– Как назло! – воскликнул он. – Ну ничего, приедет, я с ним поговорю.

Его голос звучал угрожающе. Яна зевнула и повесила трубку. Понятно, лейтенант хочет присвоить все лавры себе, выпендриться перед начальством, вдруг повысят в звании. Яну в этом деле меньше всего интересовал меркантильный аспект, она чувствовала себя обязанной раскрыть убийство девушки, ибо испытывала угрызения совести. Займись она раньше делом Галкиной, поверь она в то, что та говорила о слежке за ней, девушка, возможно, была бы жива.

К вечеру Яна стала чувствовать беспокойство. Видение, представившее ей беседующих Антона, Ваксмахера и кого-то третьего, не выходило у нее из головы. Когда время стало приближаться к восьми, она нахлобучила парик, взяла Джемму за поводок, поймала машину и отправилась в «Мадрид». Собаку она оставила сидеть на газоне на приличном расстоянии от кафе.

Войдя в кафе, она с радостью отметила, что за стойкой тот самый русоволосый широкоскулый парень, которого она уже «видела». «Как-будто этот парень является гарантом того, что видение воплотится», – усмехнулась Яна. Она заняла столик, сидя за которым, ей было было бы удобнее наблюдать что происходит за соседним столом. Возможно даже, не просто наблюдать, а слушать. Яна поправила парик и стала ждать. Есть от волнения она не могла, но все же заказала салат с креветками. Яна неотрывно смотрела на дверь, ей даже стало казаться, что сила ее ожидания должна материализоваться в тех, кого она ждала.

Прошел примерно час, а Антона с Ваксмахером не было. Она уже начала думать, что вероятно, это тоже не «тот» вечер, как дверной колокольчик звякнул в который раз, явив изумленной и обрадованной Яне Ваксмахера и Антона. Их фигуры, тут же подпавшие под волшебство рассеянного красноватого света, протиснулись в зал. «Есть!» – Яна едва не вскрикнула от радости. Как раз в это время парочка за соседним столиком расплатилась за ужин и направилась к выходу. Антон показал Михаилу Анатольевичу на освободившийся столик. Они уселись, подождали, пока «тореро» уберет грязную посуду и сделали заказ.

Только сейчас Яна поняла, что сделала ошибку, сев за стол лицом ко входу. Конечно, с этого места было удобно наблюдать за «соседями», но не было слышно, о чем они говорят, к тому же, если бы она устроилась к ним спиной, ее сложнее было бы узнать. Впрочем, об этом Милославская могла бы не беспокоиться: Засурский и Ваксмахер были настолько сосредоточены на самих себе и, как предполагала Яна, на предстоящей встрече с незнакомцем, что не обращали на соседние столики никакого внимания. Так что Яна без особого риска быть узнанной пересела спиной ко входу. Теперь она располагалась почти вплотную к стулу, на котором сидел Антон.