Анастасия Валеева - В сетях аферы

– Отдыхай! Разве я теперь усну! Придется вставать. Эх, еще бы целый час мог блаженствовать! – на этих словах Три Семерки повесил трубку.

Милославская, довольная удачным исходом разговора, напевая популярную мелодию, отправилась на кухню. Джемма уже хрустела в углу кусочками сухого собачьего корма, не дожидаясь, когда ее хозяйка тоже примется за завтрак. Яна достала джезву и принялась за приготовление кофе. Еще не было и семи часов, поэтому ничего, кроме этого, она принимать не собиралась.

Гадалка предполагала, что к Вершининым ей следует явиться прямо с утра, поскольку несколькими часами позже Наталья Евгеньевна да и сама Валерия могли куда-нибудь уйти. Около часа Яна рассчитывала потратить на сборы, почти столько же на дорогу, так что времени у нее в запасе было немного.

Наскоро перекусив небольшим бутербродом с ветчиной и запив его чашкой ароматного кофе, гадалка оделась и вышла во двор. Неподалеку слышалось тарахтенье машинного мотора. Торопливо закрыв дверь, Милославская выглянула из калитки на улицу и увидела одного из своих соседей, готового отъехать от своего дома.

– Яков Борисыч! – крикнула она и замахала рукой, зная, что тот работает где-то в центре и сейчас, скорее всего, направляется туда. – Яков Борисыч, – повторила она, увидев, что ее заметили, – вы в город?

Мужчина закивал головой.

– Захватите? – крикнула Яна, на ходу запирая калитку.

Тот заулыбался и поманил ее пальцем. Честно говоря, гадалка его недолюбливала, но сейчас поездка с ним являлась меньшим из зол. Якову Борисычу хотя и перевалило за пятьдесят, он славился своим непрекращающимся донжуанством. Причем находил особ гораздо себя моложе и довольно привлекательных. Сам же он был лысоватым, с двумя пучками торчащих редких седых волос по бокам. Жена Якова Борисыча всю жизнь несла на своих плечах груз измен супруга, которым она и счет потеряла. Поговаривали, что в молодости она даже травилась уксусом, в результате чего стала пожизненным инвалидом, а он каким был, таким и остался. Поэтому к машине Милославская шла скрепя сердце. Яков Борисыч, как-то завидев ее в элегантном черном обтягивающем платье стал бросать на нее недвусмысленные взгляды.

– Как же такую красотку не подвезти! – нараспев проговорил он, расплывшись в широкой улыбке.

– Спасибо вам огромное! – усаживаясь на переднее сиденье, торопливо произнесла Яна.

– Эх, – Яков Борисыч многозначительно вздохнул, – спасибо в карман не положишь!

– Сколько я вам должна? – притворяясь непонимающей, наивно спросила гадалка.

– Нисколько! Это я так, – мужчина махнул рукой и нажал на газ.

Машина медленно спускалась по крутой дороге. Яна молчала, зато Яков Борисыч не умолкал:

– Как же не подвезти такой цветок-лепесток! Да это же просто счастье – соприкоснуться с такой нежной и изысканной дамой! Таких искать – не сыскать! Конечно, подвезу, о чем речь!

Дальше следовал поток слов в этом духе. На светофоре Яков Борисыч притормозил и протянул руку к Яниному сиденью. Она вся замерла в ожидании того, что же за этим последует. Престарелый Казанова указательным пальцами стал щекотать прямо возле левой ягодицы гадалки. От возмущения и ужаса она не находила слов, способных выразить все ее негодование и отвращение. Однако, Яков Борисыч опередил ее.

– Это ваше? – спросил он и протянул ей пару закатившихся подушечек «Орбита».

– М-мое! – сама не своя ответила Милославская.

Из маленького кармашка ее сумочки, оказавшейся перевернутой, высыпались жевательные резинки и упали рядом, здесь же, на сиденьи. Яков Борисыч умело воспользовался этим моментом, впрочем, наглеть он совсем не собирался, а легкий флирт с симпатичной молодой женщиной оказался ему по душе. Всю дорогу в разговоре он придерживался одной-единственной излюбленной им темы, а о состоянии Милославской нетрудно догадаться. Хорошо или плохо, но через двадцать пять минут гадалка оказалась в нужном месте. Наскоро поблагодарив неугомонного соседа, она выскочила из машины, он же еще долго кричал ей вслед:

– Может, в гости как-нибудь зайти? На чай-кофе? А?

Яна не отвечала, делая вид, что ничего не слышит. Она заспешила по узкой асфальтированной дорожке, ведущей к дому Вершининых. Застать ей удалось только Валерию, впрочем это и требовалось. Девушка, по-видимому только что встала: поверх ночной сорочки на ней был одет простенький ситцевый халат.

– Вы? – удивленно протянула она и пошире открыла дверь, пропуская Милославскую в квартиру.

– Как себя чувствуешь? – разуваясь, спросила Яна.

– Спасибо, ничего.

– Как настроение?

– Лучше, чем вчера, если вас это успокоит.

– Да, меня это успокаивает, – тем же тоном произнесла гадалка, – успокаивает, поскольку имею к тебе серьезный разговор.

– Да вы проходите, что же у порога стоять, – заговорила Валерия уже более дружелюбно.

Хозяйка и гостья прошли в зал. Вершинина села на диван, а Яна в уже ставшее ей знакомым кресло-качалку.

– Разговор касается случившегося с тобой, – начала гадалка, – ты к нему готова?

– Говорить об этом мне будет трудно всегда, так что начинайте без заминок, раз уж пришли.

Милославская по порядку, очень медленно, останавливаясь после каждой фразы, поведала Валерии о своем видении. Та слушала внимательно, молча.

– Понимаете, мне начинает казаться это все знакомым. Больше я ничего не могу сказать. Это вроде знакомое, но какое-то далекое. Нет конкретики…

– Подожди, подожди, перебила Милославская, это уже плюс, это уже успех!

– Но до вашего рассказа я не испытывала такого чувства, это значит, что я ничего не вспоминаю!

– Не все сразу. Продвижение есть? Есть! Не надо терзать себя. Попробуем еще раз?

Валерия согласилась, и Милославская стала еще раз описывать картину своего видения. Лицо Валерии постепенно стало светлеть.

– Кажется… кажется… – шептала она, но не не могла закончить фразы. – что-то вот здесь, – она показывала на грудь, – совсем рядом.

Яна еще раз прошлась по всем деталям.

– Еду! – закричала Вершинина. – Я еду в машине. С Ирой!

– Что? – радостно воскликнула Милославская. – Вспоминаешь?

Но Валерия вдруг неожиданно расплакалась.

– Кроме этого – ничего! Ничего-о-о-шеньки-и! – всхлипывая, произносила она. – Помню себя и Ирину. Едем в машине. А куда, с кем, зачем – не помню-у!

– Тихо, тихо, – стала успокаивать Милославская, – не все сразу. Главное – впереди.

Тут Яна поведала девушке о работе, которую на данный момент должен был проделывать Руденко. Вершинина сосредоточенно слушала, а когда Яна закончила, она задумчиво и тихо произнесла:

– Мне страшно! Я их боюсь! Их всех! Вдруг там он!

– Вас никто не будет видеть, – столь же тихо объяснила Милославская, – конечно, это все тяжело, но неминуемо.