Анастасия Валеева - В сетях аферы

– Да…. Кхе-кхе-кхе, – засмеялся Три Семерки, выслушав, однако, до конца, – ну ты придумала! Здесь орудовал какой-то маньяк-извращенец, а ты хочешь повесить это на риэлтэров. Извини, но подобными забавами они не увлекаются! К тому же люди это обеспеченные, бабы им сами на шею вешаются, так что вряд ли они станут увозить двух девчонок за город, чтобы изнасиловать! Больше ведь с них взять нечего!

– Ты их прямо святыми представил! – возмутилась Яна.

– Нет, ну почему?! С криминалом они в последнее время в самых тесных отношениях, только не с таким, как этот! У них все замешано на бабках! Каждая сделка – просто деньги, криминальная сделка – большие деньги! Так что это просто не их стезя!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась гадалка, – поподробнее об этом криминале!

– Какое это имеет значение?! – отмахнулся было Семен Семеныч.

– Возможно, самое прямое! В нашем деле любой факт может оказаться решающим, ты же знаешь…

Три Семерки молча согласился с подругой и поведал ей несколько свежих историй о недавних происшествиях такого рода, потрясших своей дерзостью город.

– Ну… – Руденко провел двумя пальцами по усам. – Начну с самого примитивного. Обычным явлением является то, что при регистрации сделки продавец и покупатель по взаимному согласию, желая избежать налогов, в договоре указывают гораздо меньшую сумму, чем та, которая уплачивается в реальности.

– Естественно, – согласилась Яна, – так делает каждый второй, это всем известно. Люди не хотят делиться своим кровным с государством, которое и так их без конца нагревает.

– Затем, – продолжал Три Семерки, – тот, кто получил деньги сполна, заранее руководимый мошенническими интересами, подает в суд иск с просьбой признать сделку недействительной.

– На каком основании?

– О-ой! при желании наши бюрократы всегда нйдут причину! Естественно, она тоже предварительно продумывается.

– Что же это может быть?

– Ну ты сама знаешь – для осуществления сделки нужна куча бумажек. Можно, например признать недействительным акт обследования жилищно-бытовых условий ребенка, который будет проживать в данном помещении. На нем должны стоять, если я не ошибаюсь три подписи, но чаще всего они делаюся рукой одного человека, и никакого акта в действительности зачастую вообще не проводится. Бумажка дается и все. Учителям, допутим, или воспитателям, охота за свои копейки только из-за чьего-то перезда эти акты проводить?

– А покупателю-то это зачем? Он живет и радуется… – не поняла Милославская.

– Да это я так, к примеру говорю! Это к тому, что причину всегда отыскать можно! Слушай дальше. Как правило, по решению суда продавцу возвращается его квартира, а покупателю деньги. Но он получает сумму, указанную в договоре, а не действительную, доказать которую на тот момент невозможно. Как говорится, что писано пером… Так человек может остаться при ста семидесяти тысячах вместо уплаченных им двухсот пятидесяти.

– Хитро придумано! И в то же время как просто! – изумилась Милославская.

– Можно сказать гениально, – согласился Семен Семеныч, – а все гениальное просто! – А с залогами этими как мудрят!

– Как же? – гадалка по-прежнему не оставалась безучастной.

– Например, ты ищешь квартиру. Находится посредник. Он предлагает тебе неплохой вариант, однако, подставной. Как это всегда бывает, просит залог, к примеру, пять тысяч. Тебе, чтобы купить эту квартиру, нужно продать свою. Тот же посредник-мошенник находит покупателя, являющегося также подставным лицом. Он дает тебе залог только три тысячи. Клянется, что больше пока нет. В день назначенной сделки взмыленный ложный покупатель твоей квартиры сообщает, что сделка сорвалась, платит тебе сумму, вдвое превышающую залог. Однако и покупка выбранной тобой квартиры срывается, и ты тоже должна уплатить удвоенную, к примеру, сумму. А поскольку данный тобой залог выше, пять ведь больше трех, ты в убытке, а мошенникам прибыль. Ты им ни за что ни про что платишь десять тысяч, а они тебе только шесть. В итоге – на лапе недобросовестного посредника четыре тысячи, заработанные без особого труда.

– Тоже недурно… – едва слышно проговорила гадалка, ошеломленная такой информацией.

– А что здесь удивляться? До сих пор находятся те, кого облапошивают, продав квартиру с невыписанными жильцами!

– Неужели? И что же за этим следует?

– Что? Невыписанный жилец утверждает, что обстоятельства его жизни резко переменились и переезжать ему некуда. На вопрос о деньгах он отвечает, что все уже потратил, но согласен выплачивать их частями из своей зарплаты. Ты, думаю, представляешь себе размер средней заработной платы у нас в городе. К тому же мошенник обычно предоставляет справку о мизерной заработной плате, получаемой им весьма нерегулярно.

– Я однажды читала в какой-то газете, что семье с двумя детьми пришлось проживать с невыписавшимся жильцом, так как ни им, ни ему пойти было некуда. Соответстующие органы ничего поделать не могли! Куда же смотрит правосудие? – недоумевала Милославская.

– Дело в том, что поскольку этот невыписавшийся не отказывается выплачивать деньги, то суду к этому всему придраться практически невозможно. По существующим законам из зарплаты можно высчитывать не более тридцати процентов, поэтому возвращать утраченное обманутый покупатель будет до самой смерти.

– Ловко, ничего не скажешь! Обводят вокруг пальца простых людей, отдающих, возможно, последнее, – задумчиво произнесла Яна.

– Я бы не сказал! – Руденко отрицательно покачал головой. – Вернее так бывает часто, но нередко на удочку попадаются и сильные мира сего, то есть люди довольно деловые и осведомленные.

– Неужели?

– Угу, – Семен Семеныч почесал в затылке и принялся, наконец, пить кофе, который уже давным-давно остыл.

Яна молча делала то же самое, хотя и предпочитала только горячий напиток. Однако, погруженная в задумчивость, сейчас она не отдавала себе в этом отчета.

– Так что, милая моя, – вставая из-за стола, добавил через некоторое время Три Семерки, – ты смотришь не в ту сторону и напрасно теряешь время. Агентства по недвижимости не могут иметь к этому никакого отношения.

У Яны возникала как-то мысль, что, вероятно, в преступлении замешана не вся фирма в целом, а какой-нибудь ее работник в частности. Но теперь, после последнего видения, какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что следует присмотреться именно к риэлтэрству и что дело Валерии Вершининой гораздо серьезнее и запутанней, чем это кажется на первый взгляд. Молчаливо согласившись с Руденко, она, тем не менее, не отказалась от своего мнения и по-прежнему верила в правильность пути, подсказанного картами.