Сергей Донской - Матерый

- Похоже, что нет. - Громов непонятно чему усмехнулся. - Аббревиатура поменялась.

- ФСБ? - изумился Онищук.

- СЗС.

- И как это расшифровывается?

- Сам За Себя.

Онищук смешливо закудахтал. Ему было приятно сознавать, что не один он выбит из привычной колеи. Громов внимательно посмотрел на него, и пришлось Онищуку делать вид, что он надсадно кашляет, а не веселится.

- Мне нужно сделать кое-какие покупки, а шляться по рынку нет желания, - сказал Громов. - Подсобишь по старой памяти?

- А как же! - воскликнул Онищук. Воспоминания о тех годах, когда он исправно стучал на всех окружающих, включая собственную супругу, были не самыми приятными в его жизни. Но посредническая деятельность сулила доход, а это было главным в той новой жизни, к которой без особого успеха пытался приспособиться Онищук.

- Во-первых, мне нужен самый прочный и надежный автомобильный трос, который здесь можно найти. - Громов загнул палец.

- Сейчас сбегаю, тут рядом... За товаром присмотрите?

- Присмотрю. Но я еще не закончил.

- А? - Онищук замер в неустойчивой позе бегуна, сообразившего, что сделал фальстарт.

- Наручники. - Теперь на громовской руке загнутыми были уже два пальца, и это походило на постепенно сжимающийся кулак. - Не какие-нибудь допотопные железки, а хорошие браслеты, самозатягивающиеся, с зубчиками.

- Есть у меня такие, - засмущался Онищук. - За тысячу отдам. Но тут один нюанс.

- М-м? - заинтересовался Громов, прикуривая сигарету.

- Ключика нет. Защелкиваться наручники защелкиваются, а открывать их скрепкой приходится. Или с помощью иных подручных средств.

- Ключик, пожалуй что, не понадобится, - решил Громов после недолгого раздумья. - Показывай свою цапку.

Онищук успешно провел торговую сделку, а потом смотался к местным автомобильным магнатам и возвратился со сверхпрочным импортным тросом, запросив за него чуть ли не вдвое больше реальной стоимости. Громов торговаться не стал. Оплатил и эту покупку, но уходить не спешил, стоя на месте и разглядывая товар.

- Что за зажигалка? - спросил он, щурясь от сигаретного дыма.

- "Зиппо", - похвастался Онищук. - С лучших времен осталась. Вороненая сталь, час непрерывного горения. А на корпусе, - он поднес зажигалку к глазам покупателя, - девушка в развевающемся платьице. Это фирменный знак, которого на нынешних подделках не встретишь.

Громов принял вещицу из рук Онищука, чиркнул колесиком и установил горящую зажигалку на раскрытой ладони, любуясь почти незаметным в дневном свете пламенем. Захлопнув откидывающийся колпачок, попросил:

- Заправь.

- Да она и так почти полная!

- Вот и дозаправь, чтобы совсем полная стала.

Пока Онищук возился с баллончиком, Громов поинтересовался:

- Как живешь, секретный сотрудник Ясень?

Онищук хотел в ответ съязвить, но совершенно неожиданно для себя признался:

- Хреново. Вешался два раза.

Громов помолчал, прежде чем задать следующий вопрос:

- За зажигалку сколько просишь?

- Пятьсот! - заявил Онищук со злобной решимостью. Ему стало обидно, что он не услышал в голосе собеседника даже намека на сочувствие.

- Вот, тут ровно полторы тысячи.

Громов протянул ему стопку сотенных купюр, а остальное сунул в карман. У него на две-три бутылки пива оставалось, не больше. Глаз у Онищука был наметанный.

- А я не нищенствую, спасибо.

Он попытался возвратить лишнее, но Громов мягко отстранил его руку:

- Лучше скажи мне, как до Мушкетовского кладбища лучше добраться. Там у меня родители.

Онищук выпучил глаза:

- Вы что же, еще ни разу у них на могиле не побывали?

Глаза Громова сверкнули, но голос его оставался совершенно невыразительным:

- Знаешь, прежде мне как-то не приходило в голову любоваться могилами. Дата рождения. Дата смерти. А то, что между ними, быльем поросло.

- Почему же тогда...

Вопрос повис у Онищука на кончике языка. Глядя куда-то сквозь него, Громов пробормотал:

- У меня ведь тоже однажды появится своя могила. - Он вставил в рот очередную сигарету, забыв поднести к ней пламя зажигалки. И бросил, прежде чем уйти:

- Хочу посмотреть, как это будет выглядеть.

Он зашагал прочь. Тяжелая бухта троса в его руке казалась невесомой, как моток лассо. И, глядя ему вслед, Онищук незаметно для себя расправил плечи, чего не делал уже целую вечность.

***

Мужик плелся вдоль дороги такой понурой походкой, словно скопировал ее у бродячей собаки, которая уже давно помышляет о смерти, а не о дальнейшем существовании. Когда он оглянулся через плечо на догонявший его джип, Громов не сразу признал в нем Ваньку - так сильно тот изменился. Лицо постарело и почернело. Видать, сильный пожар полыхал в его душе после дочкиной исповеди. Стоило лишь посмотреть ему в глаза, и сразу стало ясно; знает. Всю горькую правду, без прикрас.

Притормозив, Громов высунулся в окно:

- Куда путь держишь, Иван?

- А то вы не знаете. Второго искать иду.

Так, стало быть, и об участии Громова успела Варя поведать отцу.

- Зачем ты со мной на "вы", если я с тобой на "ты"? Непорядок.

- Непорядок - это когда милиционеры с бандюками схожи, а бандюки насильничают, от милиционеров не таясь, - сказал Ванька, сплюнув в пыль.

- Так ты, значит, несправедливость решил топором править? - прищурил глаз Громов, изучая оттопыривающийся пиджак собеседника.

- А если и так? - спросил тот с вызовом.

- А если так, то сунь свою железяку в багажник и садись рядом. Поможешь мне в кое-каком деле, потом водочки выпьем, за жизнь поговорим.

Ванька оживился:

- Если в таком деле, какое вы вчерась на мамотинском подворье затеяли, то я согласный. Ух, я бы им, сволочам!.. - Он потряс кулаком.

- Ну, на сегодня у нас задача мирная, - усмехнулся Громов. - Что касается парня, которого ты собираешься уму-разуму учить, то он, наверное, смылся давно.

- Жаль, - крякнул Ванька и полез в автомобильное нутро. Чинно сложив руки на коленях, он осмотрелся и неожиданно заявил:

- Взорвать бы ее, к японе матери. Не верю я, что в нищей державе в таких машинах честные люди разъезжать могут.

- Это не мой джип, Иван.

- Знаю, что не ваш. Иначе не сидел бы тут, рядом с вами.

- А водку пил бы? - ехидно осведомился Громов.

Помолчав немного, Ванька честно признался:

- Водку пил бы. А только машину потом все равно бы взорвал.

- Да нет, приятель, - погрустнел Громов. - Кто пьет с кем попало, тот потом дрыхнет без задних ног и ни хрена вокруг себя не видит. Пока в жопу жареный петух не клюнет.

- Меня уже клюнул, - просто сказал Ванька и надолго умолк, устремив неподвижный взор на проплывавшую под колесами дорогу. Как будто перед его глазами прокручивалась собственная бестолковая жизнь.

Глава 26

НА КРУГИ СВОЯ

На снимках мертвое Санино лицо, окаймленное бородкой, не производило впечатление юного или наивного. Напротив, посмертный оскал придал ему достаточно свирепое выражение. Вылитый киллер, тем более что невзрачность его фигуры скрадывалась фотографическими масштабами. Плюс револьвер, преподнесенный крупным планом, и увеличенные входные отверстия от пуль на груди трупа.