Марина Серова - Десять карат несчастий

— Кто бы говорил! — Владик явно нарывался на ссору.

Я предпочла оставить его выпад без внимания.

— Неужели ты действительно думал, что Ольга простила тебе смерть сестры? — изумлялась я. — Вот наивность!

— Никогда не предполагал, что Ольга ее сестра! — воскликнул Самойлов. — Она и словом не обмолвилась. Мало ли в Тарасове Королевых?

— Незадолго до своей смерти Свиридов договорился с Ионовой, что она сама закончит начатое им дело. И ей бы это наверняка удалось, если бы не мое расследование! — добавила я без ложной скромности. — Подозреваю, что она еще не знает о гибели Свиридова. Бедная Ангелина, — посочувствовала я жене Самойлова. — Ее не только муж, но и любовник обманывал.

— С меня причитается, — произнес вконец расстроенный Владик и потянулся к двери. — Только я не понял, зачем Андрей передал бриллиант Ангелине.

— Кустарин похитил бриллиант из музея и через Стрижевского передал его твоей жене на хранение. Наверное, ему показалось надежнее хранить его подальше от Германии. А чем плох Тарасов, особенно если здесь живет родная сестра, на которую он вполне может положиться? В обмен на услугу Андрей передал ей новые технологии для ее процветающего бизнеса: с его-то средствами он вполне мог позволить себе приобрести «ноу-хау» в Германии.

…Когда Самойлов вернулся в клинику, я уже выруливала по темной проселочной дороге в направлении свиридовского особняка. Он все еще манил меня своими секретами, которые скрывал за массивными стенами из красного кирпича. Меня не покидала надежда найти наконец таинственный голубой алмаз, которым я бредила все последние дни.

Из головы не выходила история Ольги Ионовой: она по-настоящему меня взволновала. О Владике я старалась не думать, хотя должна была чувствовать моральное удовлетворение в связи с тем, что выполнила заказ и вполне могла рассчитывать на заслуженное вознаграждение. Дело оставалось за малым, обнаружить «Борнео Блю» и вернуть его незаконному владельцу.

Эта мысль мне претила. Я старалась гнать ее прочь, чтобы оставаться в рабочей форме. С детских лет в мою голову втемяшилась идея вселенской справедливости, и я до сих пор не смогла ею пренебречь. Меня только мучил вопрос: против кого за нее сражаться, если все вокруг выступают за справедливость? Свиридов ведь тоже за нее по-своему ратовал, даже партию какую-то финансировал. Я не сомневалась, что и Кустарин не против справедливости, только и у него она своя собственная. «Если справедливость существует, почему ее нет?» — напомнил внутренний голос образное выражение какого-то остряка. Я подумала, что уже смогу начать составлять краткую энциклопедию афоризмов.

К моему удивлению, дом Свиридова был пуст. Оставив автомобиль за воротами, я открыла дверь отмычкой. Естественно, «Борнео Блю» в особняке я не обнаружила. Оставалось обыскать гараж и квартиру Ионовой, иначе не миновать мне разборки с Кустариным.

Я вернулась в машину, и тут зазвонил телефон.

— Ведьма? — глухо спросил Киреев.

— Ну я.

— Плохие новости, — сообщил он. — За Ольгой твоей не доглядели. Теперь на отделе труп висит.

— Что? — ужаснулась я. Давно уже у меня не было так муторно на душе.

— Она умудрилась пронести с собой какие-то сильнодействующие таблетки.

У меня в груди словно встал какой-то кол, и я не могла вымолвить ни слова.

— Жизнь есть жизнь, — философски заметил Славка. — Так что не бери в голову. Кстати, у меня для тебя презент, — добавил он чуть веселее. — В ее вещах ребята раскопали какую-то голубую побрякушку. Ты, случаем, не из-за нее всех с ног на голову поставила?

— Ну и нюх у тебя! — поздравила я его с завидным профессиональным качеством.

— Значит, я тебя удовлетворил?! — спросил он многозначительно.

— Еще бы!

Ольга боялась держать в квартире бриллиант и поэтому носила его с собой, а может быть, она должна была передать его Свиридову, если предположить, что они успели договориться о встрече. К своему счастью или несчастью, Оля Ионова не любила смотреть телевизионные новости.

Утром я передала камень Ангелине.

Месяца через полтора я решила с Мальдивских островов возвратиться на историческую родину. Ностальгия, что ли, замучила? Не знаю. Но приехала я здорово отдохнувшая и повеселевшая. К тому же и деньги, к своему собственному изумлению, полностью мне спустить не удалось.

Войдя в квартиру, я оставила дорожную сумку в прихожей и бегом кинулась к телевизору, не подозревая, что так соскучилась по местным новостям. И представить себе невозможно, кого я в самый первый момент увидела на экране!

Ангелина Самойлова сменила прическу и похудела килограммов на пятнадцать. Женщина на удивление расцвела и похорошела.

Никогда бы не подумала, что одиночество так красит человека!

«А кто тебе сказал, что она одинока?» — удивился внутренний голос. Я пожала плечами и, удобно устроившись на диване, разложила пасьянс, продолжая следить за передачей.

«Юлий Цезарь в двадцатом веке, — усмехнулся внутренний голос. Я не стала вступать в полемику и подумала: — Хорошо еще, что не Наполеон Бонапарт».

— Какие у вас планы на будущее? — спросила бойкая темноволосая журналистка в светло-зеленом брючном костюме.

Миссис Визаж не стала медлить с ответом:

— Мы расширяем предприятие по производству фитокосметики и скоро порадуем наших женщин выпуском новой серии из натуральных компонентов.

Ангелина довольно улыбалась, и мне стало как-то не по себе. Недолюбливала я ее, и все тут. К тому же до меня дошли слухи, что после трагической смерти Свиридова вся его собственность перешла в руки его преуспевающей любовницы, а часть крупных автомастерских в Тарасове просто закрылась. Я лишний раз поздравила себя с правильными выводами. К тому же еще перед своим отъездом в отпуск благодаря своим многочисленным связям я умудрилась проверить кое-какие банковские авуары и выяснила, что Самойлова по доверенности на счет, выписанный Свиридовым, получила значительную сумму. Тогда я решила встретиться с Ангелиной еще раз. Тщательно подготовившись к этому визиту, я прихватила с собой и копию письма Кустарина, и кассеты с новой записью, где Юрий Михайлович бестактно напомнил Самойловой о ее темном прошлом. Вдруг да Ангелина Михайловна соизволит вернуть в Германию украденную подвеску?

«Свежо предание, но верится с трудом, — заметил внутренний голос. — Не забудь еще автомат Калашникова для пущей убедительности!»

Мне не по нраву заниматься шантажом, но иногда сама жизнь вынуждает человека играть в несвойственные ему игры.

Подумалось: «Почему бы не рискнуть?» К тому же я боялась признаться самой себе, что мне страсть как интересно было опять увидеть Андрея.